Тайна Крикли-холла - Герберт Джеймс (читать книги без .TXT) 📗
Появления призрака и кошмарные сны продолжались год за годом и всегда сеяли ужас, хотя Гордон понемногу привык ко всему этому. В юноше даже пробудился интерес ко всему сверхъестественному — что, наверное, было закономерным, учитывая обстоятельства. Существуют ли вообще привидения, на самом ли деле он видел призрак Криббена или только воображал его? Он прочел все книги на эти темы, какие только нашел в библиотеке, где работал, но они лишь пробудили его аппетит. Он частенько заходил в магазины, специализировавшиеся на книгах о сверхъестественных и паранормальных явлениях. Раз другим людям доводилось наблюдать сходные явления, значит, это происходило не только в его собственном уме, то есть посещения призрака вполне могли быть настоящими. Из нескольких книг он узнал, что бесплотные, эфирные тела возникают, когда сознание умирающего человека покидает тело и продолжает существовать в некоем пространстве между духовным и физическим, подобное случается при потрясении самим фактом смерти или когда в реальном мире остаются незаконченные дела.
Это заставило Гордона призадуматься над тем, почему же Августус Криббен преследует его. Если вопрос в незаконченном деле, то почему призрак является именно к нему? И как он может помочь Криббену завершить то, что осталось незавершенным? Увы, Пайк не находил ответа.
Гордон Пайк, некогда известный как Маврикий Стаффорд, беспокойно повернулся на водительском сиденье «мондео». Нога сегодня что-то уж очень беспокоила его. Она всегда болела в дождь и холод, но на этот раз боль оказалась сильнее обычного. Гордон потер колено ладонью. Ему следует сдержать нетерпение. Пусть семейство уляжется спать.
Он рукавом пальто стер капельки воды с бокового стекла и всмотрелся в ночь. Потоки дождевой воды стремительно стекали вниз по склону, похожие на неглубокие ручьи. Снова вспыхнула молния, и почти сразу за ней загрохотал гром, так громко, что Гордону захотелось зажать уши.
Просто отлично, думал он, это так похоже на ту ночь, когда они с Магдой бежали из Крикли-холла. Интересно, не начнется ли наводнение? Ну, если так, тогда обстоятельства сложатся просто безупречно.
Чтобы справиться с возбуждением, Пайк опять принялся вспоминать прошлое.
Его приемная мать, Дороти Пайк, с которой он по-прежнему делил дом, скончалась после тяжелого гриппа, перешедшего в пневмонию, когда Гордону было двадцать восемь. Для него ее смерть стала облегчением — он уже много лет с презрением относился ко всем людям. Его немного удивило, учитывая их напряженные отношения, что вдова оставила и дом, и небольшие деньги, что удалось сэкономить из вдовьей пенсии, именно ему. Но с другой стороны, кому еще она могла завещать свое имущество? Он вскоре продал дом и снял небольшую квартиру, а оставшуюся сумму, весьма скромную, вместе с унаследованными деньгами положил в банк.
Теперь, когда он смог себе это позволить — его жалованье библиотекаря было просто ничтожным, — Пайк начал ходить к проституткам, выбирая женщин постарше, готовых выполнить все его требования. На самом-то деле работа у них оказывалась нетрудной, потому что Гордон не требовал, чтобы они изображали наслаждение. Наоборот, он сразу договаривался о том, чтобы женщины оставались совершенно спокойными и никак не проявляли чувств, а уж тем более страсти, пока он использовал их тела. Поначалу он брал девиц помоложе, но их страстные жесты и вздохи, искренние или нет, вызывали непреодолимое отвращение.
Он даже был женат некоторое время — меньше года. Пайк, с внешне безупречными манерами и добрыми глазами, вызывал интерес у женщин. Он был высок и хорошо сложен, что добавляло ему привлекательности. Его жена Маделайн могла считаться почти хорошенькой, если бы не очки в роговой оправе и слишком крупные зубы, из-за которых рот у нее был вечно приоткрыт. Страстная читательница, она была постоянной посетительницей его библиотеки, и ее интерес к книгам только возрос после того, как Гордон однажды начал слегка флиртовать, записывая в карточку выбранные ею томики. Первое время, очарованная мужем, Маделайн изо всех сил старалась угодить ему, но шли недели, и она начала обижаться на его вечное молчание и постоянно дурное настроение. Во сне он частенько бывал тревожен, иногда внезапно просыпался, и его пижама насквозь пропитывалась потом. Но он ни разу не рассказал ей о своих снах.
Его способ заниматься любовью был определенно странным и стал для Маделайн огромным разочарованием. Он требовал, чтобы жена оставалась неподвижной, пока он занимается сексом. Маделайн вышла замуж девственницей и не слишком хорошо представляла, чего ей следует ожидать, но тем не менее была уверена, что все должно происходить как-то по-другому. Если же она выражала хоть слабый признак чувства, начинала дышать слишком часто или слишком глубоко, он обычно мгновенно доводил дело до конца. И хотя он не ругал ее, но становился еще более отстраненным.
Маделайн не потребовалось слишком много времени, чтобы понять: прекрасные манеры и внешняя доброта Гордона — всего лишь притворство, тогда как в действительности он был холодным замкнутым человеком, безразличным ко всем на свете. Но что окончательно вызвало в ней отвращение, так это его требование, чтобы она согласилась подвергнуться избиению. Палкой. Палкой, которую он, как выяснилось, прятал в спальне, на платяном шкафу. Это была тонкая желтоватая палка, которую, должно быть, он приобрел при распродаже списанного школьного имущества, потому что один ее конец оказался изогнут и выглядела она как директорская трость.
Маделайн отказалась. Но он все равно избил ее.
Бедняжка, чьи руки, ноги и спина под блузкой и юбкой покрылись саднящими красными полосами, собрала вещи и уехала от Гордона на следующий же день. Но Пайка это не слишком озаботило: Он ожидал, что Маделайн — простенькая и робкая особа — полностью покорится его воле. При безвкусице и полном отсутствии обаяния ей следовало быть благодарной за то, что он выбрал именно ее, иначе бы она заплесневела в девичестве. Ее жалобные протестующие крики, глупые слезы, когда он порол ее в ту ночь, испортили все удовольствие. А он ведь начал так страстно желать снова доставлять кому-то радость боли! В общем, Маделайн полностью разочаровала его.
Бракоразводный процесс тянулся целую вечность, в те дни по-другому и не бывало. К его концу Пайк нашел кое-кого, способного помочь в удовлетворении его нужд. Это был стареющий гомосексуалист, с которым Пайк встретился в дешевом ресторанчике в Сохо. Почти безупречный партнер, мужчина был лишь чуть старше, чем Августус Криббен в те дни в Крикли-холле, и он наслаждался болью, он сам умолял о наказании. Но хотя Пайк каждый раз возбуждался при избиении, между ними никогда не было секса: Пайк совсем не считал себя педиком.
Их взаимная договоренность пришла к концу только тогда, когда Пайк зашел слишком далеко во время их встречи, избив своего партнера по садомазохистским наслаждениям так жестоко, что тот превратился в окровавленный, воющий ком плоти. Несчастная жертва, страдавшая от куда более сильной боли, какую только могла вообразить или пожелать, пригрозила, что заявит в полицию и потребует, чтобы Пайка арестовали за попытку убийства. Пайк сбежал и никогда больше не возвращался в тот вонючий пьяный притон, где они познакомились. К счастью, Пайк в таких местах всегда представлялся другим именем — шутки ради он называл себя Маврикием Стаффордом. А избиения происходили всегда только в маленькой бедной квартире его партнера над магазином на Бервик-стрит.
Призрак и кошмары продолжали преследовать Пайка, хотя привидение постепенно становилось не таким плотным, материальным, как будто теряло силу, а сны были уже не столь яркими и живыми. Но они не на шутку мучили Пайка. Конечно, со временем он как-то привык, приспособился ко всему… Но потом у него возникло странное желание снова увидеть Крикли-холл, и это желание не ослабевало, хотя Пайк и не понимал причины. Сентиментальность тут была ни при чем: он до сих пор боялся этого места и никак не мог стереть из памяти картину той последней, чудовищной ночи. Он чувствовал, в страшных событиях была доля и его вины, дом ждет его возвращения и покаяния.
