Кодекс чести вампира - Сухомизская Светлана (читать книги .TXT) 📗
— Вы помните, о чем там говорилось? Это может нам пригодиться…
Катя нервно рассмеялась:
— Конечно, нет! Даже если бы я смотрела телевизор на трезвую голову, я вряд ли бы что-нибудь запомнила — не имею привычки тратить свою память на такие вещи. А вчера я почти сразу же заснула.
— Вы были дома одни?
— Увы! Совершенно одна. Мама поехала в гости к сестре, за город, с ночевкой. А Юра — это мой гражданский муж, мы с ним давно вместе — уже два месяца работает в Германии и, по-видимому, останется там до конца года.
— А почему вы не поехали с ним?
Казалось, Катю удивил, если не возмутил этот вопрос.
— А почему, скажите на милость, я должна была ехать с ним? Я, конечно, люблю его, но я не согласна с идеей, что женщина — всего лишь какой-то придаток к мужчине. Я самостоятельная, самодостаточная личность, у меня своя жизнь, свои дела, свой круг общения, и разрушать все это ради мужчины, даже любимого, я не намерена…
— Понятно, — сказал Себастьян. Несмотря на нейтральный тон, взгляд, брошенный в мою сторону, яснее всяких слов говорил: все вы, современные женщины, такие — эгоистичные и бессердечные. В ответ я изобразила кривую усмешку, означавшую ответ: ага, а вы зато очень альтруистичные и сердечные! Себастьян нахмурился и продолжил: — Итак, вы заснули… Что было дальше?
Катя пожала плечами:
— Дальше? Ничего. Разбудил меня телефонный звонок… Минут пять после него не могла сообразить, в чем дело. К счастью, после двух часов сна мне полегчало. Я растворила таблетку «алказельцера», пока собиралась, выпила и поехала… Пока ехала, от волнения и страха совсем протрезвела… Вот и все, что я могу вам рассказать.
— Хорошо, — отозвался Себастьян, рассеянно проводя рукой по волосам. — Пока что это все… Кстати, я уже могу кое-что сообщить вам: мне удалось узнать предварительные результаты экспертизы, так что теперь мы точно знаем причину смерти Виктора Хромова.
— И какова же она? — снова побелев как бумага, одними губами прошептала Катя.
Даже я с любопытством посмотрела на Себастьяна.
— Огромная потеря крови, — после небольшой паузы произнес он и в тот же момент стремительно вскочил с кресла, сделал просто акробатический прыжок через журнальный столик и ринулся к Кате. Себастьян поймал ее безжизненно обмякшее тело возле самого пола.
Глава 5
ЧЕРТОВЩИНА
Алисов оторвал взгляд от монитора, откинулся на спинку стула и посмотрел на большие круглые часы, висевшие прямо над ним на стене аппаратной. Минутная и часовая стрелки слились в одну линию, застыв между восьмеркой и девяткой. Проклятие! Времени почти не осталось, а ему еще нужно написать чертов текст и договориться с Ястребовым! Только бы все прошло нормально…
Он повращал плечами и покрутил подбородком из стороны в сторону, пытаясь облегчить тупую боль в уставших от долгого сидения спине и шее. Потер воспаленные глаза большим и указательным пальцами, затем не глядя протянул руку за стоящей на краю стола бутылкой, но неверно рассчитал движение — пальцы скользнули по стеклу, и бутылка с глухим стуком упала на протертый ковролин. Алисов торопливо наклонился за ней, чуть не упав со стула, но торопиться было нечего — бутылка оказалась пустой. Он вздохнул с сожалением и бросил ее в корзину для бумаг.
Опьянения он сейчас почти не чувствовал. Только усталость — смертельную усталость, какая бывает у человека, проработавшего без перерыва целую ночь. И не просто проработавшего, а занимавшегося непривычным делом. Ему пришлось самому монтировать передачу — столь сенсационные кадры никому нельзя доверять. Как хорошо, что никто не будет отсматривать готовый материал, перед тем как выпустить в эфир… Это будет настоящая бомба! Дело за малым — не подорваться на ней самому.
Стасик хотел позвонить в милицию прямо из мастерской Хромова, но Алисов ему не позволил. Не хватало только засветиться перед ментами! Разве ему мало того случая, когда они с ним вдвоем целую ночь просидели в обезьяннике? Захотелось повторить ощущения? Разве Стасик видел когда-нибудь, чтобы менты добровольно, по своей охоте помогали журналистам? Ну, разумеется, не считая тех случаев, когда деваться уже было некуда. Почему тогда, спрашивается, журналисты должны помогать ментам? Потому что это их «гражданский долг»? Только не надо меня смешить! Все это болтовня для пенсионеров и детей дошкольного возраста.
Когда они вышли из арки, вдалеке послышался нарастающий звук сирены. Стасик пихнул Алисова локтем в бок, и они, метнувшись в сторону и перескочив через низенькую декоративную металлическую изгородь, скрылись за одним из ближайших домов. Осторожно выглянув за угол, Алисов увидел милицейский «уазик», въезжающий в ту самую арку, из которой они только что вышли. Кто-то очень проворный уже успел предупредить ментов… Но кто? Неужели та сволочь, что отметилась на физиономии Алисова внушительным синяком?
Внезапно Алисов понял, что из всех историй, в какие он попадал за свою не очень долгую, но насыщенную событиями жизнь, эта будет, пожалуй, самой сложной и неприятной. Впрочем, от половины неприятностей можно было бы избавиться немедленно. Вернуться назад, в мастерскую, отдать ментам отснятую кассету, рассказать обо всем, что было, проглотить порцию ментовского хамства и заниматься дальше своими делами, дожидаясь вызова к следователю. Но это значило бы, что взрывного материала для завтрашней передачи у него не будет, и тогда она станет последней. От силы — предпоследней.
Пока Алисов колебался, Стасик полез обратно через изгородь. Ошарашенный Алисов поспешно схватил его за рукав:
— Ты куда?
— Я аккуратно засниму ментов, — возбужденно поблескивая глазами, прошептал Стасик. — Очень аккуратно. Они не заметят.
— Совсем сдурел! — зашипел Алисов и помчался в сторону ближайшего метро, уводя за собой Стасика. — Хватит с нас на сегодня. Того, что ты наснимал, вполне достаточно! Давай сюда кассету, быстро!
Стасик, заметно скисший, на ходу снял с плеча камеру и полез за кассетой.
— Слушай меня очень внимательно, — нервно озираясь, говорил тем временем Алисов. — Если ты до сих пор еще не понял, говорю прямым текстом: мы с тобой в дерьме по самые уши!
— А разве это не наше обычное состояние? — хмыкнул Стасик, передавая Алисову кассету.
Алисов раскрыл было рот, чтобы сказать, что обычно дерьмо доходит им примерно до колена, но решил, что канализационная тема не стоит такого долгого обсуждения, и продолжил:
— Теперь нам нужно выплывать и, желательно, целыми и невредимыми!
— А к вони мы уже привыкли, — хихикнул Стасик, которого, кажется, развлекала фекальная окраска их разговора.
— Стасик, кончай веселиться. Пойми, сейчас не до смеха! У тебя есть место, куда ты можешь уехать? Такое, чтобы тебя никто не нашел?
— Ну-у… Найдется, наверное, — ответил Стасик, задумчиво почесывая лысеющую макушку. — У меня есть одна знакомая… В Зябликове…
— Какое Зябликово! Какая знакомая! Никто не должен знать, где ты, ни единая душа. И уехать тебе надо не на день-два, а, как минимум, на неделю.
— А кто же передачу будет снимать?
— Да не думай ты об этом! В крайнем случае, я сам все сниму, на цифру, или попрошу кого-нибудь тебя подменить. И не смотри на меня так! После того как завтра выйдет передача с этим репортажем, — Алисов на мгновение остановился и постучал ладонью по кассете, — нас с тобой будет искать вся милиция. Нечего улыбаться! Если очень захотят — найдут. А они очень захотят, уверяю тебя. Ты знаешь, что три хромовские картинки висят в квартире у одной очень крупной шишки из московской мэрии?
— Че-ерт!
— Вот именно… Но хрен с ней, с милицией. В конце концов, парой синяков больше, парой синяков меньше — нам с тобой не привыкать.
— Да-а, — усмехнулся помрачневший Стасик. — Если на пол уронят и ножками походят, одними синяками дело не ограничится… Тебе, Леха, ребра когда-нибудь ломали?
