Возвращение призраков - Герберт Джеймс (лучшие книги онлайн txt) 📗
На юге Эш заметил еле заметную игру радуги. Спектр таял перед глазами, исчезая, как иллюзия, рассеиваемая трезвым взглядом, как ложное интуитивное чувство, изгоняемое логикой.
Эш запер машину и направился к слитской церкви и к дому викария.
Он наискось пересек дорогу, прошел мимо гостиницы и сбившихся вместе лавок и жилых домов. Стиль последних изменялся от оштукатуренных, с дубовыми балками, зданий до кирпичных под черепичной крышей. Две престарелых леди по-прежнему сидели на скамейке у колодок и позорного столба и снова с откровенным любопытством посмотрели на него. Эш учтиво кивнул им, мысленно послав к черту, и изобразил самую приветливую улыбку, но не получил ответа. Старушки продолжали смотреть, поворачивая голову вслед за ним, пока он не удалился. Но и потом, идя по главной улице, Эш чувствовал за спиной их взгляды.
Он все еще улыбался — выпивка в сочетании с деревенским покоем окончательно успокоила нервы — и размышлял о безусловно приятной во многих отношениях командировке. Слишком часто его заточали в мрачных домах, заставляя всю ночь и ранние утренние часы ждать чего-то необычного, порой неестественно замерев, в одиночестве, выкуривая сигарету за сигаретой — и слишком много размышляя о прошлом.
Он ускорил шаги, не позволяя знакомому ознобу завладеть мыслями — холод возрождал воспоминания и вызывал кошмары. Перерыв после эдбрукского дела поставил его на грань безумия — Эш знал: кое-кто считал, что он перешел эту грань — и медленным выздоровлением он был обязан тупому приятию, а не отрицанию того, что случилось тогда в прогнившем особняке. Тогда его циничное отношение к сверхъестественному подверглось серьезному испытанию, хотя сам он коренным образом не изменил своих воззрений и по-прежнему верил, что в этом бизнесе (а аномальные явления в самом деле стали бизнесом) замешаны мошенники, выдумщики и аферисты — шарлатаны и жулики, выманивающие деньги у верующих, знахари, морочащие голову себе и своим последователям, плуты, которые конструировали и даже изобретали аномальные эффекты для преступных или самовозвеличивающих целей. Что же ждет его в Слите? Даже то, что его вызвал священнослужитель, преподобный Эдмунд Локвуд, не означало, что привидения были истинными, поскольку Эш уже встречался с невротиками или просто введенными в заблуждение людьми в сутане, религия не спасала их от заблуждений или безумия. И именно поэтому церковь, как правило, предпочитала сама иметь дело с подобными делами, а не обращаться к людям со стороны, рискуя подвергнуться публичному осмеянию. Эш не понял, почему к ним через своего представителя обратился местный викарий, а не его начальство. Знал ли вообще епископ об инициативе своего священника? А если бы знал, согласился бы на расследование? Или епископ не хотел оказаться лично замешанным? Это лишь некоторые вопросы, на которые должен ответить преподобный Локвуд.
Не все дома, мимо которых шел Эш, были так же причудливы и замечательны, как около лужайки в центре; тем не менее, их шиферные крыши и грубые красные кирпичные фасады по-прежнему сохраняли определенное деревенское обаяние. Эш заметил один домик, где огромный выступ для дымохода просто подавлял собой входную дверь рядом, а соседний домишко был такой крохотный, что, казалось, в нем вряд ли кто-то способен жить.
Эш дошел до развилки, где дорога расходилась в две стороны, и, увидев поодаль на пологом холме церковную башню, пошел направо.
Что-то задержало его у трех стоящих рядком аккуратных коттеджей с ярко раскрашенными желтыми дверьми и крохотными, но ухоженными палисадничками. Его внимание привлек средний; Эшу показалось, что сейчас из дверей кто-то выйдет. Он подождал, но ничего не случилось. И все же оставалось ощущение, что за ним кто-то наблюдает.
Эш посмотрел на маленькое окошко над входной дверью, ожидая увидеть в нем лицо.
Там никого не было. Но, может быть, наблюдатель отпрянул внутрь за мгновение до того, как Эш повернул голову?
И снова он ощутил холод, знакомый озноб, так противоречащий теплому дню.
До него донеслись голоса, детское пение, и Эш отвернулся от коттеджа, привлеченный этими звуками. Дальше по дороге стояло здание, которое могло быть только школой, поскольку перед ним был двор с оградой по плечо. Оттуда долетали приглушенные голоса певших в унисон детей — неумело, но чисто, они выводили то ли гимн, то ли детскую песенку; Эш не смог разобрать. Отвлекшись, он двинулся дальше по дороге, так как тротуара здесь не было, и заметил, что даже птицы прекратили свое пение, слушая детей.
Эш поравнялся с одноэтажным зданием, сложенным из серого камня, его высокие окна приветливо светились под самой крышей, крытой красной черепицей. Над входом во двор, как и у входа в церковь, была арка с зеленой облупившейся и облезлой росписью. Вывеска, тоже вся облупившаяся и выцветшая, гласила: «Слитская начальная школа для мальчиков и девочек». Эш прислушался к голосам — здесь песня звучала резковато, и в ней было что-то навязчивое и чарующее:
Танцуйте все, сказал он, Я танцев всех владыка. Я поведу вас в танце от мала до велика!
Идти стало труднее, дорога пошла в гору, и вскоре Эш выругал себя за глупость, принудившую его пойти пешком, но утешился мыслью, что к тому времени, когда он встретится с викарием, по крайней мере, пройдет действие выпитого. Пение позади быстро затихло. Над верхушками деревьев маячила церковная башня — четырехугольное сооружение из кремниевых валунов. С каждого угла его были контрфорсы, а единственное стрельчатое окно смотрело вниз из-под самой крыши, как усталый черный зрачок. Носовым платком Эш утер со лба пот. Длинный ряд елей за низкой каменной оградой скрывал большую часть церковного двора, но через просветы Эш заметил там несколько надгробий и могил. Среди памятников двигалось что-то белое, но когда он остановился присмотреться, фигура исчезла. Эш двинулся дальше, на мгновение ободренный пением дрозда; к дрозду присоединился другой, его зов властно заполнил тишину дня. Отражаясь в мелких лужицах, на дороге сверкало солнце.
Подойдя к церковным воротам, Эш вдруг решил заглянуть в церковь — викарий мог оказаться там. Тень под навесом ворот принесла мгновенное облегчение от дневной жары, и Эш на пару мгновений задержался здесь, прежде чем зайти в саму церковь Св. Джайлса. За годы своей работы ему довелось ознакомиться с историей нескольких таких церквей, и теперь Эш догадался, что эта, со своими высокими контрфорсами, побитыми каменными стенами и широкими дубовыми дверьми на выступающей вперед паперти относилась к тринадцатому или четырнадцатому веку. Окна из цветного стекла были непроницаемы снаружи, и сама их непрозрачность придавала строению вид склепа, словно церковь была запечатана от внешнего мира. «Здание внушительное, но вряд ли приветливое, как и сама деревня», — подумал Эш.
Он толкнул тугие ворота и вскоре снова вспотел, когда на непокрытую голову обрушилось солнце. Ступая по мощеной щебнем дорожке через кладбище, Эш снял пиджак и ослабил галстук. Некоторые памятники и надгробья были напыщенно разукрашены, на одном-двух, как часовые, были изображены мрачные ангелы, но большинство оставались чисто функциональными, без фантазии. Большая часть церковного двора была не занята, и сквозь высокую траву проглядывали только замшелые поребрики, а в дальнем конце трава разрослась с бесстыдным буйством. Старые дубы и ели там и сям росли так близко к некоторым могилам, что их корни, несомненно, проросли сквозь гробы под землей.
Одна створка почтенных дубовых дверей была приоткрыта, и Эш вошел. Тотчас холодная темнота, как поджидающий хищник, скользнула под одежду, предъявляя права на его тело, так что Эш не удержался и вздрогнул. В это мгновение холод показался живым паразитом, темным призраком, стремящимся украсть его тепло и заморозить чувства. Это было нелепо, и образ так же быстро исчез, как и появился, но все же Эш на мгновение задержался, озадаченный собственными ощущениями. Что-то здесь было не так. Не только в церкви, но и вообще в Слите. Здесь было что-то — что-то скрытое — что вызывало странное беспокойство. Что-то незаметное, неощутимое, поскольку деревенское очарование местечка было несомненным. И все же это очарование казалось поверхностным. Эш чувствовал это так же отчетливо, как солнце на лице за тенистым порталом, как пение детей в школе, как трели птиц. Это ощущение было для него так же реально, как каменные стены вокруг.
