Там, где цветет ликорис (СИ) - Райн Эльна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt, .fb2) 📗

========== Глава 1. Снова живой ==========

Лестница ненадежная. Местами прогнила от старости, как и все в этом неизведанном для него доме. Он смотрит вверх, на приоткрытый проход на чердак, как завороженный. Нечто неведомое тянет его туда.

— Наверно, там есть что-то старинное, — шепчет сам себе он, с энтузиазмом взбираясь по скрипучей лестнице. — О, как темно, может по фонарик… э-э.

Он замирает, оглядываясь. В скудном свете, проникающем через щели в забитых досками окнах, видно очертания коробок. Больших, прямоугольных, похоже, что деревянных. Он насчитывает целых пять ящиков, расположенных полукругом. Почему-то это место напоминает… склеп.

«Тут склад? А что, если в коробках сложен антиквариат?» — он снова загорается жаждой истинного исследователя. Сердце стучит учащенно. — «Дом старый. Тут могут быть картины или ковры из прошлых веков. Мне так повезло! Варкаан будет шокирован моей находкой».

Он осторожно подходит к самому крайнему из ящиков, который отличается от остальных — у него сдвинута крышка. По спине мурашки от предвкушения. Ему совсем немного страшно. Он улавливает странный запах. Помимо пыли тут пахнет чем-то еще, цветочным. И кажется… аромат исходит из ящика. Флаконы духов? Старинная косметика?

Он отодвигает тяжелую крышку в сторону, ожидая увидеть вещи, книги, но… Дыхание спирает. Он цепенеет. В темноте вырисовывается… Нет. Не может быть.

Присматривается: ему показывается. Там же ничего нет? Он тянет руку, ощупывая ворох одежды, принятый за силуэт. Но вдруг…

***

Алексис резко вдыхает и от этого просыпается. Первое время он не может осознать себя до конца. Чувство, будто все еще спит. И почему-то на потолке нет привычного света от луны с окна. И потолка тоже нет. Вокруг темно. В теле непривычная легкость, кажется, оно состоит из воздуха. Как это возможно?

Что происходит?

Паника учащенным сердцебиением бьет по вискам, Алексис пытается пошевелиться и осознает, что тело его не слушается, ни руки, ни ноги. У него не выходит повернуть голову и даже закрыть глаза.

У него нет тела.

Он может видеть, но больше ничего не чувствует.

«Папа!» — пытается закричать, и мысль словно становится материальной — отбивается эхом. Бред, бред, бред.

Кошмар.

Алексис успокаивает себя, Алексис пытается проснуться. И вскоре понимает, что темнота проясняется. Он видит прямо над собой… деревянную поверхность. А в ней щели — и скудный свет сквозь них.

«Где я?!» — паника снова поглощает разум.

Шум. Скрип, режущим звуком, резко болезненным. Свет. Деревянная поверхность пропадает. От этого света хочется спрятаться, хочется зарыться, накрыть себя чем-то, но он по-прежнему не может двинуть и пальцем. Перед ним очертания человека.

Очертания все четче. Лицо, испуганность, волосы рыжиной. Мгновение — человек тянет руку к нему. Кольцо отблескивает на пальце, обручальное. И Алексис ощущает, как его тянет вверх, к незнакомому, миг — и…

…Провал.

Человека нет. Зато есть он сам, и он в другом положении. Стоит посреди комнаты, видит коробки, а рука в крови. Алексис контролирует тело.

Вдох, выдох.

И мигом вниз, по лестнице. Он пропускает нижние ступеньки, летит на пол. Боль. Но боль моментально пропадает — вспышкой. Алексис поднимается. Бежит. В горле стучит. Коридор, второй этаж, первый. Он понятия не имеет, откуда знает, куда бежать: находит ванную, умывальник, поворот крана влево — горячая. Пар. Но он не чувствует и этого.

Скорее бы проснуться.

Алексис смывает с себя кровь, замечая ее капли на одежде. Он не понимает, откуда ощущение, что это именно кровь, а не краска или красное вещество. Тем более, раны нигде не видно. Алексис все еще помнит, как проснулся, помнит, как не мог двигаться, и человека над собой помнит, а потом… что потом?..

Пустота.

Он смывает красное с руки и смотрит, как потоки закручиваются и исчезают в сливе. Алексис натыкается взглядом на зеркало прямо перед собою и, крупно дрогнув, вскрикивает от испуга. Вскрикивает чужим ему голосом. Из зеркала на него смотрит тот самый человек с рыжими волосами.

— Как это… — шепотом.

Он ощупывает руками худое лицо с впалыми чеками, рассматривает внимательно дрожащие руки. Запястья худы — одни кости. Каким образом он мог попасть в тело другого человека? От непонимания происходящего начинает болеть голова.

«Где я вообще нахожусь? Вчера я уснул у себя дома. Похоже, что это не сон, но… Я выгляжу по-другому, нахожусь в страшном доме, и, да черт, не понимаю, что происходит», — он идет к окну, зашторенному плотной темно-красной тканью. Почему он в полутьме так хорошо различает цвета? Это странно. Все странно.

Красный не видно в темноте. Алексису известно это лучше всех.

Однако он видит.

Алексис осторожно отодвигает штору. Все воспринимается слишком реалистичным и обостренным — его органы чувств работают в разы лучше. Свет из окна оказывается резким и заставляет жмурится. Глаза, видимо, отвыкшие от дневного света, слезятся.

Он долго привыкает и только после рассматривает зелень, забор и крыши соседних домов. Незнакомо. Все это чуждо ему. Но ощущение, что он уже был здесь, не покидает раскалывающуюся от боли голову.

«Давай успокоимся и подумаем логически», — обращается он к себе же, подвигая шторы, чтобы лучше рассмотреть комнату. — «Обследуем обстановку и попробуем отсюда выйти, найдем папу и все будет хорошо».

Он проделывает то же самое со всеми тремя окнами. В комнате становится светлее.

Шторы действительно красные.

Похоже, что это гостиная. Причем, выполнена в старинном стиле: большой камин, подсвечники, красивые вазы и статуэтки. Стены и потолок оформлены барельефами, резьбой и позолотой. Выглядит по-богатому. Его собственный домишко куда беднее, но уютнее. Весь этот дом кажется устрашающим.

Круглый стол у окон, но только два стула — тут живут двое? Алексис идет в соседнюю комнату. Она оказывается кухней. Приборы, бокалы, тарелки — все по два экземпляра. Он находит много незнакомых ему вещей и решает, что лучше ничего не трогать. Ощущения обострены. Алексис прикасается к рельефной двери и чувствует кожей пальцев каждый миллиметр изменений формы. Странно.

Он опять выходит в гостиную и на этот раз отправляется в другую комнату. Наличие огромной кровати с балдахинами — такие он видел только в книжках — наталкивает на мысль, что это спальня. Алексис собирается уходить, но замечает на прикроватной тумбочке сложенные книги. Подходит ближе и поднимает одну: какие-то записи корявым почерком. Вторая оказывается альбомом с фотографиями.

— О, — Алексис открывает, перелистывает.

Фотографий много, и практически на всех изображены двое людей. Этот самый, судя по всему, омега, и высокий худой альфа рядом с ним. Алексис возвращается в начало альбома, вытягивая одно фото. На обратной стороне подписано: «Алек и Варкаан навсегда. Лето 2005».

«Это год? Да нет же, бред. Сейчас 1953», — он уверенно кивает, вспоминая, как вчера на ферме у дяди кобыла родила сразу двойню. Надо бы проведать, посмотреть, как они. А, постойте же. Он же…

Алексис холодеет и сглатывает, возвращая фото обратно. На следующих фотографиях эта же пара. Фоны разные — видно, люди путешественники. Он находит изображения с брачной церемонии. Дальше на снимках какие-то предметы: глиняные горшки, обломки, оружие, похожие на раскопки руины. И счастливый «тот самый» омега на переднем плане. Алексис вынимает и это фото, поворачивая, надеясь увидеть подпись. И не прогадывает: «Алек. Раскопки древнего города Тива, весна 2003».

— Значит, Алек… Почти, как я, — шепчет себе под нос Алексис, озадаченно почесав голову. Чужую, кстати. Но странно то, что он не ощущает это тело, как чужое, если об этом не думает и не смотрит в зеркало.

Однако он помнит себя пухлым подростком, жизнерадостным и дружелюбным. Если он в другом теле, то куда делось его?

«Я не мог умереть», — отрицание. — «Не мог же?»

Снова сердцебиение, пульсирующий ком в горле, блокирующий дыхание.