Стимпанк! (сборник) - Клэр Кассандра (читаем книги .TXT) 📗
– Ты поцеловала Николаса? – У Валериана был сложный голос.
Удивление, недовольство… и что-то еще.
Софи раздраженно передернула плечами.
– Он не человек. Я надеялась спасти твою сестру от того же жребия, что выпал моему отцу. И моя репутация – ничто в сравнении с тем, чего могла лишиться она!
Валериан протянул Софи руку – жестом, до странности неуместным. Он никогда ее не касался.
– Но ведь смерть твоего отца не имела никакого отношения к автоматонам!
– Ты хочешь сказать, что он умер от пьянства? О да, но он сделал это в объятиях таких вот созданий. Которые наливали ему спиртное, сведшее его в могилу. Которые ни в чем ему не отказывали – и не могли ни в чем отказать, потому что его жизнь или смерть ровным счетом ничего для них не значили. Они ничего не чувствуют. Они сами – ничто.
Просто поразительно, каким громким стал ее голос на протяжении этой тирады…
– Уэксли, – обратился к дворецкому Валериан, – моя кузина очевидным образом расстроена всем происходящим, но независимо от того, права она в оценке чувств Николаса или нет, его действия предосудительны. Он не может просить руки моей сестры. Это просто невозможно. И раз уж вы все – одно, прекрасно! Мне достаточно будет побеседовать с вами. Это должно прекратиться. Передайте, пожалуйста, Николасу, что он должен немедленно порвать с Амелией.
– Это не в моих силах, мастер Валериан. – Голос дворецкого был полон сожалений, но звучал твердо.
– Почему?
– Потому что Амелии это не понравится.
– Амелия уже получила достаточно того, что ей нравится, – отрезал Валериан. – Этот дом служит и остальной семье тоже!
– Мы служим всем Оберманнам, – подтвердил Уэксли. – Но мы любим только Амелию.
– Идемте, Софи! – вскричал Валериан, делая нетерпеливый жест. – Все эти разговоры ни к чему не ведут!
Она побежала за ним в холл.
– Что ты собираешься делать?
– Мне ужасно жаль… все, что случилось с твоим отцом… Для юной девушки это страшное испытание.
– Думаю, это для кого угодно страшное испытание, будь он хоть молодой, хоть старый. – Софи смотрела в сторону, не желая, чтобы он видел стоящие у нее в глазах слезы.
Опять, черт побери! Его общество – вот уж поистине ужасное испытание для юной девушки.
– Со мной все хорошо, Валериан.
Кажется, он все-таки заметил.
– Прости, что тебе снова пришлось все это вспомнить. Ты знаешь, Софи, мой отец не так уж далеко ушел от твоего. Служительницы Киприды, льющие в горло мужчинам яд, могут быть и живыми женщинами, но сочувствия в них, поверь, не больше, чем в автоматонах.
– О, надеюсь, что это не так! – воскликнула Софи, но от слов Валериана ее охватил озноб.
Она представила притон роботов… только весь набитый живыми людьми. Нет, это слишком ужасно! Кто, имея свободу выбора, согласится на такое падение, на такой позор? Мысль о том, что автоматоны могут чувствовать, но не иметь возможности выбирать, никогда доселе не приходила ей в голову. От нее комок поднимался к горлу, мешая дышать.
– …я не прошу тебя пойти со мной в центр управления домом, – говорил между тем Валериан. – Нас могут ждать новые неприятные сюрпризы, даже более неприятные, чем те, что уже случились.
– Я все равно пойду, – прервала его Софи. Он открыл было рот, чтобы поспорить, но она быстро добавила: – Это наше общее приключение, Валериан, и я намерена пройти его до конца!
Он одарил ее улыбкой и, развернувшись, устремился в подвал.
Движущая сила автоматонов – пар. Он подается по трубам и заполняет мехи, дающие роботам речь; он же вращает и шестерни. Однако не паром единым живы автоматоны. Есть еще и субстанция под названием азот. Выглядит она так, будто кто-то превратил зеркало в жидкость. Сверкающая, как серебро, и смертельно ядовитая, она бежит по их телам, будто кровь, и действительно дарует им подобие жизни.
В каждом доме с роботами есть сердце – небольшая комнатка, центр управления. А в нем – дровяная печь, огонь в которой поддерживают простые металлические куклы, танцующие вокруг и кормящие пламя. Сердце содержит затейливый набор команд, регулирующих поведение роботов и написанных алхимиками.
Софи никогда еще не бывала в таком месте. Тут все было черно от сажи и воняло серой – примерно таким она и представляла себе ад. Но впереди шел Валериан, и она поспешала за ним.
Роботы-кочегары были сделаны очень грубо, с неправильными, словно изуродованными лицами. Как будто их скверно отлили. Отверженные. Производственный брак.
– А если бы Николас действительно любил ее, что бы ты стал делать? – тихо спросила Софи своего кузена.
– Ты сказала, он не может любить, – нахмурился он.
– Но если бы мог, – холодок пробежал у нее по коже, – если бы я ошибалась…
– Папа? пришел бы в ярость, – неуверенно произнес Валериан. – Случился бы жуткий скандал.
– Прости, не надо было спрашивать, – быстро сказала Софи.
Ты смешна, девчонка, одернула она себя. Но мысль так и застряла там, в борделе с роботами… которые не могут уйти, не могут отказаться делать то, что они делают, – и при этом все чувствуют. Лица манекенов, швыряющих топливо в жерло печи, вдруг показались ей такими печальными, что на мгновение Софи и вправду поверила: у них могут быть чувства. Это-то в роботах и ужасно – иногда они кажутся такими живыми, такими… одушевленными!
– Я позову кого-нибудь посмотреть наши автоматоны, – успокаивающе сказал Валериан. – Кого-нибудь из алхимиков. Уж они-то разберутся с этой маленькой проблемой. Скажут нам, что такое втемяшилось в голову Николасу и остальным. И Амелии заодно прочистят мозги, объяснят, что у нее в воображении все смешалось…
И он щелкнул первым из трех тумблеров на панели, гася печь. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы умереть совсем.
– Первый выключатель сон наведет, большая печь тихо уснет, – произнес глубокий голос у них над головой.
Софи отскочила и вперила взгляд во тьму. Оттуда на нее глядело изваянное над жерлом печи медное лицо, огромное и прекрасное, будто барельеф какого-нибудь римского бога.
Подносящие дрова автоматоны успокоились и встали. Их механизмы, жужжа, останавливались.
И тут Софи увидала Амелию. То ли она всегда тут была, то ли только что выступила из-за остывающей махины печи. Лицо у нее было измазано сажей, распустившиеся волосы неубранными локонами падали на плечи. Николас держал ее за руку – и, кажется, даже пытался остановить.
– Валериан! Я тебе не позволю! – вскричала она.
Ее брат повернул второй тумблер. Неумолчный дробный грохот внутри стен, столь привычный, что Софи почти перестала его замечать, прекратился. Наставшая тишина показалась ей огромной и гулкой. Николас бросил печальный взгляд на медный кабель в холщовой изоляции, подсоединявший его к стене. Подняв руку, он нажал какую-то кнопку у себя в основании шеи, и провод со щелчком отошел.
– Николас! – в ужасе взвизгнула Амелия.
– Моя система способна продержаться какое-то время на самообеспечении, любимая, – мягко сказал он.
– Сестра, – Валериан успокаивающе поднял руку, – поверь, никому из них не причинят никакого вреда. Все это просто досадное недоразумение. Весь дом не мог сойти с ума только потому, что один из слуг запал на госпожу. Мы во всем разберемся, когда все здесь придут в себя.
– Нет! Я знаю, к чему ты клонишь, братец. Ты заставишь меня выйти за Томаса. Дом, я приказываю тебе остановить моего брата! – твердо сказала Амелия. – Делай все что угодно, но не дай ему повернуть последний выключатель!
– Амелия! – воскликнула Софи. – Ты же не можешь в самом деле…
Неподвижно стоявшие вокруг печи автоматоны снова зашевелились. Поленья с грохотом попадали на пол.
– Любовь моя, – голос Николаса был богат и вместе с тем металлически звонок, – послушай своего брата. Мы все равно не сможем быть вместе!
Валериан в ужасе уставился на нее.
– Амелия!..
Но первый противник уже кинулся на него.
Привычные к грубой работе руки оттолкнули юношу от последнего выключателя и с силой ударили о железную стену пультовой. Получив от Валериана хук правой, робот опрокинулся на спину, но другой тут же с готовностью занял его место. Три автоматона скрутили молодого хозяина и потащили прочь, туда, где у исполинской поленницы ждал остро наточенный топор.
