Стимпанк! (сборник) - Клэр Кассандра (читаем книги .TXT) 📗
Я рад, что мои так за меня вступились, но вот сцену устраивать было совсем не обязательно. Я хочу сказать, не то чтобы мы с Амандой были лучшие друзья – в школе мы хорошо если слово друг другу скажем. Но она была реально красивая, даже тогда, давно, и, наверное, я в глубине души надеялся, что когда-нибудь мы с ней, может быть… Ну, вы меня поняли.
Самое грустное и даже жалкое – что после всех этих лет я, типа, еще питаю какие-то надежды. Типа как в кино, когда самая крутая и популярная девица в школе внезапно влюбляется по уши в совсем не популярного ботана и посылает далеко и надолго мачо-футболиста. Проблема в том, что в кино непопулярного ботана всегда играет какая-нибудь супер-пупер-кинозвезда – а в действительности его играю я.
Сейчас Аманда гуляла с Майклом Кармайклом, у которого усы начали расти на три года раньше, чем у меня, и который играет на басу в одной крутой группе. Он однажды после уроков сунул мне в штаны зажженную сигарету. Я потом целых пять минут ее вытряхивал, а домой пришел с пузырями на таких местах, знать о которых вам не обязательно. Ума не приложу, почему Майкл такая задница, но он и правда считает за личное оскорбление, если кто-то некрасивый, или глупый, или умный, или просто не такой, как все. Его это просто выбешивает. Мне его почти жалко, идиота, но потом он дефилирует мимо по коридору с Амандой Андерсон под ручку, и вся жалость тут же куда-то испаряется.
Короче, как я уже говорил, друзей у меня в общем-то нет. И по большей части мне наплевать. Я сижу себе дома и режусь в компьютерные игры. Многие делают это для общения – постоянно чатятся, френдятся и всякое такое. А я – нет. Я просто делаю квесты, бью монстров, добываю золото и всякий стафф. Вот за это я их и люблю: даже такой лузер, как я, может чего-то достичь, просто нажимая кнопки и просиживая часы за экраном. Хорошо бы реальная жизнь была немножко похожа на эту.
Но время от времени одиночество вдруг становится невыносимым. Тогда я пытаюсь улыбаться людям в классе. Иногда они отвечают улыбкой, а иногда рожи у них такие, будто они хотят меня пнуть или, чего доброго, сблевать. И тогда мне становится еще хуже. Однажды я так улыбнулся Аманде, и Аманда почему-то улыбнулась мне. После урока Майкл Кармайкл хорошо приложил меня об стену и потребовал прекратить вымораживать его подружку.
Так что когда эта новенькая подкараулила меня у ворот, я не знал что и думать. Что ли она меня преследует? Меня еще никогда никто не преследовал (по очевидным причинам) … но иногда думал, что вот было бы здорово. Правда, у меня в фантазиях преследовательницей всегда оказывалась шикарная, одержимая похотью блондинка… Главное, чтобы не в самом деле одержимая…
А все-таки эта ее тетрадь действительно крута, что есть, то есть. Той ночью я лежал в постели, а мысли упорно возвращались к волнам лунной пыли… к «Марсианской розе»… и, конечно, к Стим-Герл. Которая, между прочим, вполне шикарная и блондинистая.
Так что утром, завидев кожаный шлемофон, подпрыгивающий на волнах толстовочных капюшонов и просто немытых голов, я не успел оглянуться, как уже проталкивался к нему через толпу.
– Привет, – сказал я как можно более непринужденно.
– Привет. – Она едва на меня посмотрела.
– Почему я ни разу тебя не видел до прошлой недели? Вы недавно сюда переехали или что?
Вместо ответа она ухватила меня за руку и потащила прочь из потока в тихую заводь. Я так удивился, что и слова вымолвить не смог.
– Слушай-ка, – она так и не выпустила мою руку. – Хочешь, встретимся в обеденный перерыв?
– Э-э-э… да, конечно. Наверное, да.
Какое там «конечно» – но что еще я мог сказать, посудите сами?
– Тогда возле мусоросжигалки. В четверть первого.
В ее устах это звучало так, будто у нас таинственное секретное свидание, не иначе.
А она тем временем отпустила меня и нырнула обратно в толпу.
– …Там, откуда пришла Стим-Герл, даже законы физики другие. Во всех технологиях есть доля магии. Там все… не такое унылое, не такое логичное, не такое прямолинейное – и более возможное.
Мы сидели на стене за мусоросжигательным блоком. Пахло дымом и мусором, зато вокруг не было никого – вот уж действительно большое преимущество. Я листал ее тетрадь, упиваясь длинными ногами и лукавой улыбкой этой чертовки, Стим-Герл.
– Вот возьмем «Марсианскую розу», – говорила она. – Это самый крутой на свете дирижабль, у него совершенно поразительный мотор, он называется Спиродинамический Многомерный Усиленный Паровой Двигатель. Я в точности не уверена, как он работает… что-то там насчет пара, циркулирующего по нескольким измерениям сразу, что значительно усиливает мощность. Его изобрела мама Стим-Герл, которая таинственным образом исчезла, когда та была еще совсем малышкой. Она тоже была изобретательницей…
– А это что? – я ткнул пальцем в страницу.
– А, это Марс!
На картинке раскинулся настоящий сказочный дворец, прилепившийся к склону исполинской багровой горы. На первом плане несколько облаченных в доспехи человек ехали на больших странных птицах.
– Это гидроптицы, – объяснила она. – На самом деле совсем не птицы, а летающие динозавры, просто покрытые сверкающей желто-зеленой чешуей, которая очень похожа на перья. Когда на нее попадает солнце, она сияет и переливается, как многоцветный витраж. Это ужасно красиво…
Я посмотрел на нее. Она неспешно болтала ногами и таращилась куда-то в даль, не мигая. В том, как она говорила, было что-то очень серьезное.
На следующем рисунке обнаружился интерьер дворца. Высокий, тонкий мужчина с длинной белой бородой сидел на троне.
– Как только мы прибыли, – поведала она, – нас тут же отвели к королю Минниматоку. Марсиане сильно разнервничались: они ведь никогда до тех пор не видали людей с Земли.
– А это кто? – я показал на стоящую рядом с королем молодую темноволосую красавицу.
– Принцесса Лусанна, королевская дочь. Как только она увидала отца Стим-Герл, сразу же зарделась в цвет зари. Так делают все марсианские женщины, когда в кого-то влюбляются.
Она кинула на меня быстрый взгляд, потом снова уставилась на свои ботинки и продолжала:
– Сначала король понятия не имел, как ему поступить с путешественниками из иного мира. Поэтому он призвал Королевский Оракул – это был некто в длинном черном плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Но стоило ему войти в залу, как он тут же испустил пронзительный вопль и упал, лишившись чувств. Вся стража тут же наставила копья на Стим-Герл и ее отца, и даже король вытащил свой меч из ножен. Кажется, все обернулось совсем не в их пользу.
Рассказчица соскочила со стены, потянулась и принялась ходить туда и обратно.
– Но тут вмешалась принцесса Лусанна. Она стала умолять короля дать чужакам еще один шанс. Тот заколебался. В конце концов земляне поклялись, что пришли с миром. Более того, его возлюбленной дочери один из них, кажется, пришелся по нраву. Но проблема в том, что на кону стояла судьба его королевства – а может быть, и всей планеты!
Я успел позабыть про тетрадь, про запах мусоросжигалки, про остывшие сандвичи и нагревшийся сок, с головой уйдя в ее рассказ, в самый звук ее голоса. Я глядел, как она вышагивает по грязному асфальту, и хотел только одного – чтобы она продолжала.
– Тогда Стим-Герл пришла в голову одна идея. Она сделала реверанс королю, – тут она сама присела в довольно-таки неуклюжем реверансе, – и сказала, что у нее есть для него подарок. Для него и его прекрасной дочери.
Тут она нырнула в свою сумку и вытащила какую-то маленькую металлическую штуковину, уместившуюся в сложенных вместе ладошках: крошечную механическую птичку из железа и дерева, сплошь на миниатюрных шарнирах и рычажках.
– Ух ты! – только и смог сказать я.
– Это Заводной Воробей, – сообщила рассказчица. – Очаровательная вещица, милая поделка, которую Стим-Герл изготовила, пока они долго-долго летели с Луны на Марс. И вот она показала ее королю и завела пружину – вот так…
