Символ Веры (СИ) - Николаев Игорь Игоревич (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
Байнет...
Франц опять вспомнил мрачного и сурового коллегу. Вспомнил с куда большей теплотой, чем это случалось при жизни воинствующего коллеги. Да, Андерсен здесь чувствовал бы себя уверенно и уместно.
Предводитель банды счел тему исчерпанной и снова отвернулся к окну, куда в этот момент как раз бросило особо черный и вонючий клуб угольного дыма. Франц поежился, стараясь понять, что сейчас следует сделать или сказать.
«Хольг», как называли главаря его же спутники, вообще производил немного странное впечатление. Наметанный глаз Франца ловил слабые, едва заметные признаки хорошего воспитания и, пожалуй, что безоблачного детства. Построение фраз, отношение к этой его «Родригес», более-менее правильная речь. Однако при этом Хольг выглядел абсолютно естественно и на своем месте в окружении «ганзы». Если когда-то он и происходил из bonne famille, то определенно многое случилось с той поры. Достаточно для того, чтобы человек с хорошим воспитанием вписался как влитой в компанию из нескольких сомнительных белых, двух совсем диких негров, какого-то араба и даже - Господи, помилуй - китайца.
Словно желая наглядно проиллюстрировать мысли Франца, один из означенных белых - рыжий здоровяк с безумным взглядом выкаченных глаз в кровавых прожилках - смачно высморкался себе под ноги. Араб внимательно посмотрел на монаха, и Франц машинально отметил, что восточный человек, похоже, подводит себе веки косметикой. Или это у него такие черные мешки под глазами. Молодая женщина с неровной стрижкой - дешевая версия модного парижского «каре» - и взглядом не то проститутки, не то убийцы, подмигнула Францу. А может и не подмигнула, а просто моргнула... в любом случае выглядело это пошло и двусмысленно.
Желание переговорить с главарем окончательно угасло, Франц пробормотал себе что-то под нос, не столько ради того, чтобы оказаться услышанным, сколько просто обозначая некий диалог. И ретировался в купе, которое Хольг и его спутница предоставили клиентам.
Заскрипела водворяемая на прежнее место дверца, подвешенная к двум старым разболтанным петлям. Тихо звякнуло - изнутри опустили крючок, стараясь тихо запереться, но не принимая во внимание отличную звукопроводность прессованных опилок.
- Странные они, - негромко, лишь для ушей Хольга сказала Родригес, вставая рядом.
- Да, - лаконично согласился командир.
- Мне кажется, я где-то его видела... - нахмурилась девушка. - Совсем недавно.
- Лысого? - уточнил Хольг.
- Нет, второго. Он похож на кого-то ... То ли на портрет в газете, то ли еще что. Никак не могу вспомнить.
- Главное, чтобы у него нашлись деньги, - прагматично вставил Хольг.
- Все-таки ты слишком быстро с ними связался. - Родригес еще понизила голос. чтобы сомнение в приказе командира точно не достигло ничьих ушей. - Наличных то у них больше нет, одни обещания.
- Полторы сотни франков мы с них сняли, - усмехнулся фюрер. - Деньги не слишком большие, зато легкие. Если помнишь, мы начинали с меньшего.
Девушка брезгливо скривилась, и Хольг был готов поклясться, что вспомнила она отнюдь не первые контракты, которые заключала маленькая банда из трех человек - одноногий калека, бездомная эмигрантка из Мексики и прибившийся к ним демобилизованный англичанин, тихо сходящий с ума от последствий контузии. Фюрер никогда не спрашивал, чем занималась Родригес до их встречи, а она никогда не упоминала ни словом, ни намеком. Каждый из них сохранял свое прошлое под замком, как благопристойные наследники - дневники дедушки, сколотившего семейное состояние на пиратстве и рабах.
- Обманут, закопаем, - тихо и очень буднично подытожил Хольг. - Все равно нас скоро здесь не будет. И никто не станет особо искать двух святош, которые украли церковную казну или оприходовали какого-нибудь мальчика.
Девушка покачала головой с явным осуждением. Родригес, несмотря на специфику работы ганзы и набор личных покойников, оставалась истинной католичкой, она не одобряла непристойных намеков в адрес служителей культа. Хотя, конечно, бредовая история лысого, шитая белыми нитками и явно придуманная на ходу, могла прикрывать все, что угодно. Хольг заметил это осуждение и не стал развивать свои предположения о сущности двух темных беглецов, которым понадобилось сопровождение «куда-нибудь».
- Пальмира место людное и шумное, - продолжала сомневаться Родригес. - Там это будет сложновато...
Хольг спрятал кривую ухмылку, пригладил обозначившуюся бороду. Глянул по сторонам, убеждаясь, что никому в набитом под завязку вагоне нет дела до тихой беседы. В том числе и остальной ганзе.
Максвелл сидел, обхватив голову руками и мерно раскачиваясь - верный признак обострения мигрени. Скорее всего к вечеру не помогут и таблетки, рыжий полезет в драку, придется разнимать, пока не убил кого-нибудь или сам не получил нож в спину. Хохол спал, замотав голову курткой, как опытный заключенный. Пулеметчик вообще мог спать всегда и в любом положении, невзирая на шум. Время от времени Кот, не просыпаясь, подергивал руками и нервно шарил, словно пытаясь найти верный пулемет, проданный скопом вместе с прочим добром. Негры завернулись в свое тряпье и сидели тихо, как мыши. Один безучастно взирал в пространство. Другой с благоговейным видом крутил в руках «сокровище» - невесть где подобранный (а может и сорванный) листок со старой рекламой кокаиновых капель от зубной боли.
Чжу и Мунис играли в карты, осторожно, чтобы засаленные картонки не расползлись окончательно. Карты у Муниса были старинные, еще прошлого века, в популярном тогда «немецком» стиле, когда скелетики и черепа лепили на все подряд, от этикеток до детских открыток. Сириец считал их своим талисманом на удачу, хотя все время проигрывал.
Убедившись, что в подразделении царит умеренный порядок, а Максвелла придется реанимировать, Хольг наклонился к самому уху спутницы и прошептал:
- Только мы не поедем в Пальмиру.
Пару мгновений Родригес обдумывала услышанное, а затем бледная улыбка скользнула по ее лицу. Блондинка ничего не сказала, лишь кивнула в знак понимания.
- Завтра утром сойдем в одном городишке, - тихий голос фюрера бесследно тонул в вавилонском гаме нескольких десятков людей, которые говорили, стенали, храпели, ругались на добром десятке языков. - Там есть городок с банком. Как раз лысый денег снимет, если у него в самом деле есть счет. А если нет, кругом глушь и запустение...
Оба - и мужчина, и женщина - понимающе переглянулись, не тратя лишних слов на обсуждение очевидного.
- А затем скакнем мотрисой на запад, чтобы запутать следы. И неподалеку от Хомса пересядем на «пузырь». Билеты я взял в Бейруте, на предъявителя. Только оружие сдать придется в пломбированный багаж.
- Дирижабль? - не веря своим ушам, шепнула девушка.
- Да, - покровительственно ухмыльнулся фюрер. - Заслужили. Не хочу трястись через континент на «железке». Полетим вторым классом, как нормальные люди. Как раз денежки святош закроют расходы.
- А ... этих? - Родригес неопределенно качнула головой, но Хольг понял, о ком речь.
В дальнем углу начался какой-то скандал. Большая часть пассажиров смолкла, с интересом наблюдая за бесплатным представлением. В углу визжали тонким женским голосом и кажется кого-то уже драли за волосы. Заплакал ребенок.
- Черных придется сунуть в трюм, - пояснил фюрер. - И Чжу с ними. Выше грузовой палубы их даже с билетом не пустят. Провезем по тарифу всякой зоологической живности, я узнавал, там можно.
- Жаль, что он китаец, - вздохнула Родригес.
- Что поделать, не судьба, - согласился Хольг. Может предъявить рекламацию боженьке, который его таким создал.
Родригес насупилась и обозначила движение, словно намереваясь шлепнуть командира по губам. Хольг криво усмехнулся и качнул головой - дескать, извиняюсь.
- Надо этих ... - фюрер дернул щекой в сторону купе. - Накормить или хоть напоить. Им еще расплачиваться. И глянь, может у тех... - новое движение обозначило вагон в целом. - Какая-то хламида найдется за пару монеток, чтоб почище. Надо седого переодеть. И вымыть.
