Лунный пёс. Антология - Семенова Мария Васильевна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
— Как-нибудь без меня.
— Но почему? — Губки трубочкой, бровки домиком, глаза несчастные, вот-вот заплачет. — Послушай! Даже если бы это были и не наши дети, но все-таки… Мы же там не были! И никто из взрослых ни разу…
— Вот именно! — не сдержался. Хотя и понимал уже, что разговаривать бесполезно, мотать надо. — Никто из взрослых! Никогда. Может, для взрослых это попросту невозможно. Может, та Лестница слишком тонкая. Или она как лаз в детском городке, узкий, только для малышей, и взрослому просто не пролезть. Об этом ты не подумала?
Снова улыбка до ушей. Убить хочется за одну такую улыбку.
— Ну вот тогда и будем думать, чего заранее-то переживать? И потом, лаз ведь всегда расширить можно!
Ксант осторожно встал на четвереньки. Потряс головой. Поднялся, цепляясь за стену. Она следила за ним настороженно, словно догадывалась. Заговорила быстро и путано, все еще пытаясь улыбаться:
— Послушай, но ведь так же нельзя, понимаешь? Нельзя посылать малышей туда, куда сами ни разу… Ни своих, ни вообще, это неправильно! Я не знаю. Как там у вас принято… может, тебе и плевать на твоих… Мне — не плевать. Даже если они будут… — она попыталась улыбнуться, — котятами.
Улыбка вышла кривой и жалкой.
Ксант осторожно двинулся к выходу. По стеночке, стараясь держаться от этой в голову клюнутой сучки на как можно более дальнем расстоянии. Автопилот давно уже подсказывал, что настало самое время это расстояние увеличить. Как минимум до нескольких полетов стрелы.
— Жаль тебя разочаровывать. Но — без меня. Я с тобой никуда не пойду.
— А со мной — пойдешь? — спросил Вит, словно бы случайно перекрывая выход.
Это же надо так расклеиться — не заметить.
Не услышать, как подходит.
И кого?!.
Непростительно. Удивляться и вопить: «Откуда тут взялся?» — еще глупее и непростительнее. Понятно откуда — из леса. Стоит теперь. Совсем рядом, рукой дотянуться можно. Красавчик, хотя и несколько помятый, — ему пришлось куда сложнее в этом лесу, он ведь не знает тайных троп Матерей. А лицо… он и раньше-то не особо соображалкой блистал, а теперь совсем щенок, молочнозубый и глупый, одна счастливая улыбка чего стоит. Страшное это дело — собачья свадьба…
— Ты с нею лучше не спорь, — добавил Вит доверительным шепотом, продолжая улыбаться. — Она ведь такая, ежели что в башку втемяшилось — ни за что не передумает! Я свою сестру знаю. Проще согласиться…
— А перевод Брайтона они за основу взяли все-таки зря. Там, конечно, хорошие лингвисты, но это все же Ирланд, что накладывает… геноформисты все имели усиленную склонность к языкам, особенно ксено, Милтонс не исключение. Насколько я помню досье, не меньше полутора дюжин, не считая всяких там диалектов. И каждый для него был как родной. Поэтому нельзя считать случайностью то, что языком своей «Поэмы» он выбрал именно иджик-лонг.
— Иджик очень мелодичен. Как и любые лонгообразуемые.
— Да нет, я сейчас не о том. Вот, послушай этот фрагмент…
— Умоляю.
— Да нет же, это действительно интересно. Вот как это звучит в переводе брайтонцев: «У свободы есть два крыла — праведное и неправедное. Свобода не может быть только правой или только неправой, она всегда одинаково опирается на правду и ложь, иначе она перестает быть свободой. Но правда и ложь всегда остаются самими собою — иначе свобода рождает дракона». Это же Ирланд, понимаешь? Там все помешаны на праведном и неправедном, вот и суют их, куда ни иопадя! А на самом деле у иджангов синонима праведности как такового нет вообще! Их философской системе незнакомо понятие греха, самая близкая по смыслу замена — «неоправданные преднамеренные поступки, ведущие к уменьшению сообразности мира».
— Концепция интересная. Но пока что я никак не пойму, к чему ты клонишь.
— Ошибка перевода! Она не в отдельных словах кроется, она глубже… да вот, хотя бы это самое «глубже»! По нашим понятиям, истина всегда в корнях, в глубине. Ирландцы же ищут истину в небе. Если мы говорим о ком-то «витает в облаках», значит, он фантазер и мечтатель, а у них так говорят о самых выдающихся ученых. У иджангов же истина всегда находится за твоей спиной. Поэтому, чтобы найти истину, у нас нужно глубоко копать, на Ирланде — высоко взлететь, а на Джангерру — просто обернуться. Теперь понимаешь? Эта фраза на иджике звучит куда проще и короче — просто два крыла, правое и левое. И если поменять их местами, то ты обернешься и увидишь истину! Вот и все! Гениально, правда?
— Хм… Ты что, думаешь, что я ошибаюсь? Почему?!
— Я не думаю. Я считаю. И пока никак не могу просчитать вероятность того, что это твое гениальное лингвистическое открытие принесет нам конкретную пользу в текущей ситуации. Слишком большое количество нулей после запятой.
— Хм… о пользе я, признаться, как-то совсем… Но ведь не пользой же единой! Да и в конце концов, что такое страшное случилось? Ты же у нас вообще не совершаешь поступков, уменьшающих сообразность мира! Ты у нас — всегда!
— Это сарказм?
— Просто обидно. Ну почему?! И непонятно. Вот скажи, что тебя теперь не устраивает?! Я же вижу, что не устраивает!
— Мы поторопились. И выбрали не ту пару.
— В каком это смысле «не ту»?! У них же лучшие показатели! И линии те самые, милтонсовские! Че тебе еще надо?
— Они не единственные представители тех линий. Вот посмотри хотя бы на эту пару. У нее показатели ничуть не хуже.
— Если честно, не вижу особой разницы! Те же самые кошка с собакой.
— Разница есть. В первом случае — кот и сучка. Во втором — кошка и пес.
— Ну и что?
— Видишь ли, гибриды первого типа уже случались ранее. Редко, но было, можешь глянуть статистику. Просто мы не обращали на них внимания. Потому что они ничем не отличались от общей массы. А раз так, значит, где-то в мои расчеты вкралась ошибка. Я пока не могу ее обнаружить, но это вовсе не значит, что ее нет.
— Они там все еще пытаются провести свой дикарский обряд… Сказать, чтобы прекратили?
— Пусть развлекаются. Мне они уже неинтересны. А вот за второй парой стоит и последить. Я сведу их еще в этом сезоне. Сразу, как только обнаружу ошибку в расчетах. А пока портал можно и выключить, он свою роль сыграл.
— Я свободен!
— Ты одинок.
Ксант фыркнул, пожимая плечами:
— Это одно и то же. Я ни от кого не завишу и никому не обязан. Я могу делать, что захочу. Идти, куда хочу. Или не идти — если не хочется. Я — свободен.
Они снова стояли на разных берегах. И опять шумела вода. Но теперь он отчетливо слышал каждое произносимое слово. И уже успел понять, что вовсе не рад этому.
— Ты пленник. Пленник своего одиночества. Своей… свободы. Если хочешь называть это так.
Странно, но теперь, когда она почти не извинялась, слова ее почему-то злили его куда больше, чем раньше. Вот и сейчас он за какую-то пару вдохов дошел чуть ли не до бешенства — так хотелось доказать этой дуре всю очевидную глупость ее суждений.
— Да что ты вообще можешь знать о свободе?! Ты ее хоть раз в глаза-то видела? Нюхала ее? Тоже мне великая специалистка выискалась! Ты сама никогда не была свободной, что ты можешь понимать? Не одна свора — так другая. Не один хозяин — так другой. Ты всегда на поводке. Дернули — и ты побежала! Каждый из вас. Всегда. Ты ведь даже сейчас не можешь не уйти, потому что с той стороны вас сильнее дернули!
Вы оба уйдете…
Они качают головой синхронно, такие одинаковые. Но отвечает опять она:
— Я иду именно потому, что могу и не идти. Точно так же, как мы шли с тобой. Мы сами решаем это, понимаешь? Это добровольный выбор. Мой. Наш. А вот можешь ли ты пойти гулять не один, а в компании? Вдвоем, втроем, с кем-то из тех, кто тебе нравится, если они, конечно, есть. Молчишь?
— Я — кот! — фыркнул он резко. — Мне не нужна свора! Я гуляю сам по себе!
Может быть, излишне резко. Но ее слова неожиданно сильно задели — так, словно была она в чем-то права. Бред, конечно! Любому ясно, что прав именно он! Не может быть не прав! Захотелось оборвать глупые речи, и немедленно, — вот и вырвалось. А получилось только хуже — она говорила искренне, пусть даже и заблуждаясь, а он ответил не своими словами. Цитатой из инструкции. Глупой и напыщенной до отвращения.
