Бункер. Смена - Хауи Хью (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Последняя часть была ложью, он знал. Но это стихи, поэтому ложь не считается. Джимми чуть отошел и рассмотрел написанное в неровном свете фонарика. Строчки тянулись неровно, загибаясь вниз, каждая следующая строка кривилась сильнее предыдущей, а буквы становились меньше к концу каждого предложения. Когда он писал на доске, у него вечно проявлялась эта проблема: он начинал крупными буквами и мельчил к концу. Почесав бороду, он задумался: что эти стихи говорят о нем, что выражают?
Пожалуй, в написанном много неправильного. Пятая строка и вовсе вранье — о том, что никто не называет его Джимми. Он ведь назвал стихотворение «Я Джимми». Он все еще мысленно называл себя Джимми.
Он взял тряпку, оставленную в лотке с мелом, встал перед доской и собрался стереть неправильную строку. Но что-то его остановило. Это было опасение ухудшить стихотворение в попытке его исправить. А вдруг он сотрет строку, но не сможет написать взамен ничего хорошего? Ведь это был его голос, а звучал он слишком редко, чтобы так с ним расправляться.
Джимми ощутил на себе взгляд миссис Пирсон. И взгляды одноклассников. Призраки наблюдали, трупы смеялись, а он изучал проблему на доске.
И когда решение пришло, он испытал знакомый трепет, означавший, что оно правильное. Джимми провел пыльной тряпкой по доске и стер название. Слова «Я Джимми» в белом мазке и облачке меловой пыли. Отложив тряпку, он начал писать правду.
«Я Одиночество» собрался он написать. Ему нравилось, как это звучит. Поэтично, с глубоким смыслом. Но, как часто бывает в поэзии, слова обладают собственным разумом: вмешались его подсознательные мысли, и написал он нечто другое. Он сократил мысль до двух аккуратных кругов, изгиба и черточки. Прихватив рюкзак, он вышел, оставив позади старых друзей. Сохранилось лишь стихотворение и призыв помнить. Знак того, что он был здесь.
«Я Соло». [16]
И меловая пыль, которая медленно оседала, подобно призракам ненаписанных слов.
Бункер № 1
2345 год
Дональд катил пустое кресло обратно в кабинет доктора Уилсона. Влажное одеяло свисало с подлокотника и волочилось по полу. Его охватило какое-то отупение. Еще утром он мечтал дарить жизнь, а не отнимать ее. До него начала доходить непоправимость содеянного, и стало трудно глотать и дышать. Остановившись в коридоре, он подвел итог тому, в кого он превратился. Неосведомленный архитектор. Пленник. Марионетка. Палач. На нем чужая одежда. И это превращение ужаснуло его. Глаза наполнились слезами, и он гневно стер их. Для гнева оказалось достаточно подумать об Элен и Мике, об отнятой у него жизни. Все, что вело к тому моменту во времени, к его пробуждению в этом бункере, было делом чьих-то рук. Он буквально ощущал веревочки, привязанные к локтям и коленям. Он был сбежавшей марионеткой, катящей пустое кресло.
Дональд привез его на прежнее место и поставил на тормоз. Достал из кармана пластиковую бутылочку и задумался: не украсть ли еще дозу или две? Он опасался, что заснуть ему будет трудно.
Бутылочка отправилась в шкафчик к таким же пустым. Дональд уже собрался уходить, но тут заметил на каталке записку:
Вы забыли это.
Записка была прикреплена к тощей папке. Дональд вспомнил, как передал ее Уилсону вместе с вещами техника. Воспоминания о том, как он искал два других шкафчика, смазались. Он помнил лишь, как стискивал свой телефон, как складывались воедино факты, как пришло осознание, что Анна играла Миком и Турманом, чтобы подстроить в последнюю минуту замену, не имеющую смысла. Такое могло произойти только в том случае, когда дочь пошла наперекор отцу. И так у него украли жизнь.
Папка обнаружилась в шкафчике, номер которого Анна упомянула в записке для отца. Сейчас это выглядело нелогично. Дональд скатал записку Уилсона в комочек и выбросил его в мусорную корзину. Взял папку, намереваясь вернуться к себе, рухнуть на койку и попытаться заснуть. Но вместо этого раскрыл ее.
Внутри лежал единственный лист. Очень старый лист бумаги. Он пожелтел, а края разлохматились — за долгие годы от них отваливались кусочки. Под текстом, напечатанным через один интервал, стояло пять подписей — частью витиеватые, частью аккуратно выведенные. Вверху жирным шрифтом значилось: «КАСАТЕЛЬНО: ПАКТ».
Дональд взглянул на дверь. Затем прошел к столику с компьютером, положил папку возле клавиатуры и сел. В записке Анны в строке темы были те же слова. И пометка «Срочно». Ту записку он перечитал десятки раз, пытаясь угадать ее смысл. И номер из той записки привел его к этой папке.
Он был достаточно хорошо знаком с Пактами бункеров: основополагающими документами, поддерживающими в каждом из них порядок. На их основании население регулировалось с помощью лотерей и назначались наказания за проступки — от штрафов до отправки на очистку. Но этот текст был слишком коротким для такого Пакта. Он скорее выглядел как меморандум времен пребывания Дональда на Капитолийском холме.
Дональд прочитал:
Все!
Прежде уже обсуждалось, что десяти бункеров хватит для наших целей и что за период в одно столетие произойдет достаточная очистка. Поскольку участникам данного пакта известно как о нехватке бюджета, так и о том, что планы любого сражения оказываются бесполезны после первого выстрела, никого не должно удивить то, что факты изменили наш прогноз. Сейчас нам требуются тридцать бункеров и двухсотлетний срок. Техническая команда заверила меня, что их успехи делают последнее достижимым. Эти цифры могут быть снова пересмотрены.
На прошлом собрании также состоялась дискуссия о том, что для подстраховки следует допустить, чтобы до дня эвакуации дожили два бункера (или о возможности держать один в резерве). Такое было признано неразумным. Сложить все корзины в одно яйцо лучше, чем допустить опасность того, что цыплята вылупятся из двух или более яиц. Поскольку эта тема является источником нарастающих разногласий, данное дополнение к исходному Пакту должно быть подписано всеми основателями и считаться законом. Я беру на себя работу в Э-смену и нажатие на рычаг. Долгосрочные перспективы выживаемости в последних моделях равняются 42 %. Удивительный прогресс.
Дональд снова присмотрелся к подписям. Вот простая закорючка Турмана, знакомая ему по множеству документов. Вторая может быть подписью Эрскина. Одна очень похожа на подпись Чарльза Родса, чванливого губернатора Оклахомы. Остальные неразборчивы. Даты на документе не было.
Он перечитал его. Понимание приходило медленно, сперва вперемешку с сомнениями, но становясь все тверже. Он вспомнил список бункеров, увиденных во время прошлой смены, они были ранжированы по какому-то параметру. Восемнадцатый стоял почти в начале списка. Вот почему Виктор так упорно сражался за его спасение. И это решение, которое он упоминал в документе, — нажатие на рычаг… Кажется, что-то такое было в записке для Турмана? В признании, которое Виктор сделал перед самоубийством? Он утратил уверенность в том, сможет ли он принять некое решение.
«Все корзины в одно яйцо». А ведь поговорка звучит иначе. Дональд откинулся на спинку стула. Лампочка на столе Уилсона замерцала. Лампочки не работают так долго. Они сгорают, но их заменяют запасными.
Одно яйцо… Потому что… Что они друг с другом сделают, если допустят, что уцелеет не один бункер, а несколько?
Список.
Дональд так легко догадался о причине, потому что уже знал. Он всегда знал. Как может быть иначе? Эти сволочи даже не планировали освобождение людей из бункеров. Нет. Остаться должен только один. Иначе что они друг с другом сделают, если встретятся через сотни лет после событий на холмах? Дональд выполнял чертежи. Ему следовало всегда это знать. Он был архитектором смерти.
Он подумал о списке бункеров. Только тот из них, что стоял в нем первым, имел значение. Но какой мерой они их сравнивали? Насколько условным станет такое решение? Уничтожить все эти яйца, кроме одного. С надеждой на что? Каков план? На то, что различия и соперничество между обитателями бункера можно преодолеть? И при этом различия между самими бункерами были слишком большими?
