Клей - Веди Анна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Не удерживается и София, теряет равновесие и падает вслед за рыжим. Попадает в комок и оказывается близко к телу Марии. Она инстинктивно пытается отодвинуться от её искусанного, в синяках, жирного окровавленного тела. Оливер никак не может извлечь её и в отчаянии чуть сам не попадает в колесо всеобщего безумства. София с ужасом понимает, что нога Марии, которая сейчас оказалась на её ноге, может приклеиться. Именно в месте предполагаемой склейки её кожа покрывается мурашками. Комок ужаса в животе, отчаяние и безнадёжность. Оливер чуть не плачет, он никак не может помочь Софии. Бросаться в эту кашу нет смысла. Даже если он не приклеится, вряд ли это поможет Софии. Она должна сама себе помочь без надежды на помощь извне. Это, как умирать. Никто не умрёт за тебя, со смертью каждому придётся встретиться самому.
– София, – пытается донести до неё Оливер, – думай об эмоциях. Если ты сейчас рядом с Марией, возможно, ваша схожая эмоция – агрессия.
– Да, я бываю иногда агрессивна. И что теперь? – зло отвечает София. – Иногда люди не понимают по-хорошему или нарушают границы. И ничего не остаётся, как быть агрессивной.
– Полностью с тобой согласен, – говорит Оливер, уворачиваясь от протянутой к нему руки Макса. – Агрессия – это защитная реакция, не всегда конструктивная. Если человек не может спокойно отстоять свои границы, вырастает агрессия. Но откуда она взялась у тебя? Тебя обижали в детстве, били?
– Да не помню я, кажется, нет. По крайней мере, ничего серьёзного, у нас в семье всё было по-религиозному чинно… Ну, запретов было много, это да, ну… А, вспомнила! Как-то я своровала в столовой булочку, и это заметили. Учительница вызвала родителей, и когда мама узнала, дома она избила меня ремнём. Я считала, что наказана заслуженно, хотя, что там эта булочка? И украла-то я её, чтобы привлечь внимание одноклассника, который мне нравился, – София еле-еле удерживает равновесие.
– Тогда ты чувствовала себя виноватой? – вмешивается Макс, который всё слушает.
София косится на него испуганно, не зная, стоит ли отвечать на его вопрос.
– Да, видимо, чувствовала, раз меня наказали.
– Чувство вины – очень устойчивая болезненная эмоция. И является зависимой частью личности, – пытаясь высунуть голову из-под тел, говорит Макс. – Зачастую люди совершают те или иные поступки, которые характеризуются агрессивным поведением, направленным внутрь себя или на окружающий мир, только для того, чтобы чувствовать себя виноватым и, если можно так сказать, кайфовать от этого чувства.
– Согласен. Человек с детства привыкает к чувству вины и без него не может жить спокойно. Оно, как наркотик, ужасная привычка, – подтверждает Оливер.
– Так тут почти все с этим чувством, – иронично замечает София. – Да большинство людей. Почти всех наказывали в детстве, и все что-то совершали.
– Меня никогда никто не наказывал, – подаёт голос рыжий. – Но я очень часто чувствовал себя виноватым, потому как понимал, что накосячил. Я любил устраивать подлянки одноклассникам. Так, незаметно, никто и не знал, что это я, и мне всегда всё сходило с рук. Но у меня никакого чувства вины. И у меня было отличное детство, и все эти ваши предположения – пустой бред.
Мария несколько раз шевельнувшись, издаёт звук, похожий на глубокий выдох, и снова замирает. Макс дотягивается до её шеи, чтобы проверить пульс.
– Она умерла. Теперь уже точно, – констатирует он. – Хорошо, одним инвалидом меньше.
– И тебе пора на тот свет, – агрессивно рычит рыжий, который уже на пол-лица погрузился в грудь Марии, и ему даже рот открывать становится всё труднее и труднее.
– Это ты сейчас сдохнешь, урод, – отвечает Макс.
Он протягивает руку из-за спины Марии и тянется к горлу рыжего. Хватает его и душит. Рыжий пытается оторвать руки Макса от своего горла, но у последнего мёртвая хватка, и рыжий начинает сопеть и хрипеть. Мигель решает помочь другу по несчастью и тоже пытается нейтрализовать Макса.
София, пользуясь моментом, усиленно размышляет над чувством вины и чувством недоверия, которые, возможно, явились причиной её склейки с рыжим. Она смотрит на свою и руку, и ей кажется, что область уменьшается, и уже осталось чуть-чуть. От тела Марии ей удаётся отстраниться, не прилипнув. Оливер контролирует ситуацию, по возможности оберегает Софию, но старается не влипнуть в эту кашу. Роботоны ползают и подбирают ошмётки плоти, кровь. Лицо рыжего распухло и сместилось в грудь Марии. Мигель спиной поглощает мёртвую руку Марии, а Макс, приклеенный кистью к её бедру, своим бедром приклеивается к рыжему через дыру в штанине. Макс не помнит, когда порвал одежду. Наверное, это всё Оливер. Все пошло кувырком из-за этого Оливера! Чёрт бы его побрал! Аааааааа!..
Начинается жуткая трансформация и мутация, которую София и Оливер наблюдают с ужасом. Девушка пытается периодически отключаться от происходящего, чтобы сконцентрироваться на своих чувствах и наблюдать за своей рукой. Радует, что она не мутирует, а остаётся на прежнем уровне, может, даже немного отклеивается. Но София заставляет себя не поддаваться иллюзии и самообману, а хладнокровно наблюдать, оценивать.
Тем временем Гамерман находит дверь, а вскоре и код доступа. Взломать получается не с первого раза, но учитывая его опыт и настойчивость в достижении результата, в конце концов ему удаётся достичь успеха. Они действуют в темноте, Ангелина выключила сверкающий режим костюма, и теперь лишь сеть освещает им пространство.
Наконец дверь открывается и их обдаёт удушливой волной и смрадом. Ангелина от неожиданности кашляет и чихает. Оливер оборачивается на открытую дверь и видит два входящих силуэта, которые светят на них экраном. Кто это, он не видит, но уже догадывается, что один из силуэтов принадлежит Ангелине. От увиденного Гамерман и девушка замирают на пороге. Перед ними горстка людей, превратившихся в комок мяса, одна девушка чуть обособлена и один мужчина в стороне. Ангелина узнаёт в нём Оливера и издаёт невольный возглас.
– Оливер, ну, наконец-то! Хорошо, что ты жив и, кажется, цел. Но что здесь произошло и происходит до сих пор? Что это за вакханалия?
– Привет, дорогая, – Оливер направляется к ней.
Они подбегают друг к другу и обнимаются. Оливер тут же спохватывается и возвращается к Софии. Ангелина подходит ближе. Доброжелательно смотрит на девушку. Она уже догадалась, что это и есть подруга её брата. Гамерман освещает пространство и разглядывает место побоища. Шесть голодных и озверевших глаз смотрят на вошедших, и если бы не мёртвое тело Марии, удерживающее их на себе, они бы набросились на свежее мясо.
– О, кому-то повезло, – зло рычит Макс и хватает Софию за ногу.
София теряет равновесие и падает, увлекаемая в клубок тел. К ней подбегают Гамерман, Ангелина и Оливер. Последний поднимает её и тащит на себя, пока та не успела приклеиться. Гамерман достаёт свой лазер. Ангелина вопросительно смотрит на него, она не понимает намерений. Зато рыжий сразу догадывается, что с ним собираются сделать, но, приклеенный со всех сторон, ничем не может помешать. Оливер тянет Софию от рыжего, а Гамерман включает лазер и проводит лучом по спине китайца, отделяя руку девушки. София спасена, а рыжий теряет сознание от боли.
Спасатели и спасенные быстро отходят на безопасное расстояние от склеенных тел, которые всё больше превращаются в одно целое. Оливер обнимает Софию, а та плачет от облегчения. Потом вдруг отстраняется от него.
– Не надо, – она смотрит на него широко раскрытыми глазами. – Приклеишься ко мне снова.
– Думаю, что к тебе уже не приклеюсь. Мы прожили нашу общую эмоцию, – отвечает он, улыбаясь. – Тебе надо опасаться других. И прожить до конца непрожитое, прожевать, как мясо. Видишь, как получается жевать мясо у Мигеля, рыжего и Макса? Они это делают буквально, но до этого доводить не надо. Да ты уже сама это поняла.
Оливер гладит Софию по голове. Она ещё всхлипывает.
– Ты молодец. Всё позади. Теперь всё будет хорошо.
