Клей - Веди Анна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
– Ну, что, ты готова? Двинулись? – спрашивает он, когда допили чай.
– Да, почти готова, – отвечает Ангелина, убирая термос и чашки в рюкзак, который трансформирует в меньший объём и снова пристёгивает к запястью, бодро поднимаясь с пенька.
В доме по-прежнему тишина, а теперь ещё и темнота. Хотя и до этого горело всего-то несколько окон. Из соседнего дома выходит старенькая женщина и, опираясь на палочку, зачем-то смотрит на небо, что-то бормоча себе под нос, недовольная отключением электричества. Постояв так с минуту, возвращается обратно в дом.
– Что случилось со светом? – очнувшись ото сна, спрашивает слабым голосом София.
Ей никто не отвечает. Она тянет руку и ногу, тормоша своих прилипших соседей, …и отклеивается от Оливера. Слышен шлепок, и у Софии возникает ощущение свободы в ноге. С внезапно проснувшейся надеждой она сильнее тянет приклеенную руку на себя… Но нет. Они с рыжим по-прежнему плотно приклеены, хотя область склейки уменьшилась. Сам китаец никак не реагирует на толчки Софии. Видимо, крепко спит. Все так безумно устали и настолько истощены, что нет сил ни шевелиться, ни разговаривать.
– Отключили свет, – отзывается Макс. – И если вы меня отпустите, я схожу посмотрю, что случилось и, возможно, исправлю.
– Не дождёшься, – сухо говорит София, стараясь вложить в голос побольше злости. – Мы столько мучились, теперь и ты помучайся.
В комнате темно, и даже привыкнув к темноте, сложно различать фигуры. Жуть, да и только. Все спят. Софию передёргивает озноб от страха, но мысль о том, что с ними вряд ли может случиться что-либо ещё более страшное, чем сейчас, несколько успокаивает её, и она, закрыв глаза, снова проваливается в сон.
В это время просыпается Оливер, вернее, выходит из забытья и ощущает свободу в теле. Он машинально ведёт ногой и понимает, что она свободна. Он снова свободен! Бодро встаёт, но слабость не даёт выпрямиться, и он на полусогнутых дрожащих ногах медленно направляется в сторону двери. Судя по всему, замок магнитный, кодовый. Будить Макса означает разбудить всех, а он не хочет прерывать посапывание и похрапывание утомившихся людей. Неизвестно, что будет после их пробуждения, возможно, главное сражение. На здравый рассудок пленников рассчитывать не приходится. Он на ощупь пробирается к столу и берёт стакан с водой, пьёт, но тут же выплёвывает, так как вода протухла. Ко всему прочему, они уже вторые сутки без питья и третьи без еды.
Оливер размышляет. Значит, он прожил все эмоции, раз они с Софией отклеились, и скорее всего это была эмоция стыда, которая оказалась общей в их рассказах. Но София до сих пор склеена с рыжим, какая же у них общая непрожитая эмоция? Неизвестно. Рыжий скрытничает и ничего не рассказывает о себе, лишь то, что его очень любили в семье. А может, это гиперопека? Такое часто случается в семьях, из-за чего дети вырастают эгоистичными и требующими удовлетворения только своих потребностей. С одной стороны, это неплохо, среди таких людей много диктаторов и руководителей, они двигают экономику страны, вырабатывают политическую линию. Однако, куда привел этот экономический и политический строй в итоге? Известно куда. В яму, на дно, откуда теперь вряд ли выбраться.
Так Оливер размышляет и крепится, чтобы не заснуть. Снова потерять бдительность в опасной обстановке он считает безалаберностью и большой неосторожностью. В этой среде надо быть начеку, – среди неизвестных людей, мечтающих выжить и готовых на всё, даже на иррациональные действия. Впрочем, как и он. Но Оливер уверен, что у него есть принципы, и он никогда не стал бы кусать другого человека и уж тем более откусывать его плоть. Но рассчитывать на то, что и все остальные останутся высоко моральными и адекватными, не приходится. Недавние события показали, как быстро люди могут потерять человеческий облик, забыть о социуме, полностью подчинившись инстинктам.
Стресс способен ввергнуть человека в панику, превратить в животное, совершенно неразумное и, уж конечно, не осознающее себя. Хотя об осознанности и говорить не стоит. На планете за последние 100–200 лет процент осознающих себя людей не очень увеличился. Несмотря на то, что психология активно развивается, она перешла в область какой-то творческой дисциплины и большинством не воспринимается серьёзно. Всё больше и больше людей считают себя психологами по жизни, полагаясь на свой интеллект и ещё что-то там, например, на способность сопереживать. И они направо и налево дают советы, искренне веря в непогрешимость своих выводов и тем самым нанося вред не только окружающим, но и себе, поскольку они выстраивают логические цепочки, глядя на ситуацию через призму своей проекции. Ведь психолог – это серьёзная профессия, а вовсе не то, что они имеют в виду. Всё намного сложнее.
Невозможно самостоятельно постичь пласты своего сознания и эмоций. Это нереально. Так же как невозможно вывернуть себя наизнанку физически. В йоге человек может достичь определённого уровня. Например, научиться стоять на голове, и то, с помощью мастера. А нужно ли это большинству? Зачем? Зачем выворачивать себя наизнанку? Ради чего? Например, врачи, чтобы диагностировать болезнь, берут анализы, делают рентген. Анатомия, физиология – это физическая изнанка. Пока врач не знает, что внутри, он не может назначить лечение. С психологией точно так же. Надо знать, что внутри, тогда можно вылечить. Каждый человек неповторим, как узоры на ладони и анализы крови. Но человек часто пренебрегает анализом своей души, эмоций и сознания. Ничего же не болит, разве что повышенная тревожность и маниакальное состояние. И если это в пределах нормы, не превышает границы, то можно функционировать, ходить на работу. Большинство не видит в этом состоянии проблему. Некоторые даже умудряются при этом натягивать улыбку и делать счастливое лицо. Фокусники-инвалиды.
– Развяжи меня, ведь только я знаю код доступа и смогу открыть дверь, – то ли грозит, то ли умоляет Макс.
От его голоса Оливер невольно вздрагивает, оторвавшись от мыслей, и вяло поворачивает голову на звук.
– Кстати, могу тебя поздравить с тем, что ты расклеился, – в голосе Макса слышны довольные нотки. – Значит, моя теория верна.
– Если быть точным, это не твоя теория. Учёные предположили это уже давно. Просто у них нет возможности устроить живой эксперимент, насильственно склеить людей и заставить их прожить эмоции, чтобы наблюдать, – презрительно произносит Оливер. – А на животных эксперименты невозможно провести, ввиду отсутствия самосознания у последних.
– Значит, я был всё-таки прав.
– Не обольщайся. Ты насильственно проводишь свой эксперимент.
– Так вы же, люди, привыкли быть зависимыми. Вы сами всю жизнь лишаете себя свободы, ограничивая свою жизнь рамками: работой по графику, семьёй, детьми, моральными условностями.
– Допустим, с этим я согласен. Но почему бы тебе не взять и не отпустить это, и пусть себе человек выпутывается сам. Пусть сработает естественный отбор.
– Неет, я же хочу помочь людям. Пусть так, с принуждением, что ж теперь.
– Так вот кто здесь зачинщик всего! – очнувшись ото сна, хрипло восклицает рыжий. – Притворялся овцой, а сам расклеился и теперь будет главным?
– Тебе сон дурной приснился? – с иронией отвечает Оливер, поняв, что камешек в его огород.
Рыжий пытается повернуться. Создаётся натяжение между ним и Софией. Она просыпается.
– Ой, больно, не тяни так, – стонет девушка.
Рыжий хочет укусить Софию, он хватает её свободную руку и уже открывает рот, но прилепленная щека плохо слушается, да и тянет кожу на груди Марии. Та вскрикивает от боли и инстинктивно дёргает рукой, попав рыжему по печени. Тот охает и отпускает Софию.
– Эй, хорош буйствовать, – говорит Мария, опустив глаза, чтобы увидеть рыжего.
В темноте всё едва различимо даже в самой близи.
– А что с электричеством? – спрашивает Мария. – Что случилось?
– Что-то с ним случилось, – отвечает Макс, медленно выговаривая слова. – Я говорю, отвяжите меня, схожу посмотрю, разберусь и исправлю.
