Зажги меня - Мафи Тахира (мир книг .TXT) 📗
Слова, они как семена, думается мне, которые сеют в наших сердцах в самом юном возрасте.
Они растут и пускают в нас корни, глубоко обосновываясь в наших душах. Хорошие слова хорошо растут. Они процветают и находят свой дом в наших сердцах. Они выстраивают стволы вокруг наших позвоночников, укрепляют нас, когда мы чувствуем себя слабыми. Они крепко держат нас на ногах, когда мы теряем уверенность в себе. А вот плохие слова и растут плохо. Их стволы отравляют нас и опустошают изнутри, и в итоге получается, что мы следуем интересам других людей, а не своим собственным. Мы вынуждены поедать те плоды, которые порождают эти слова, мы попадаем в плен, застреваем между ветвей, которые они закручивают вокруг наших шей, они душат нас до смерти, пусть и понемногу, слово за словом.
Я не знаю, как Адам и Уорнер собираются сообщить эту новость Джеймсу. Может быть, они решат подождать, пока он немного не подрастет и тогда уже сам сможет справиться с последствиями, которые могут возникнуть от таких новостей. Я не знаю, как поведет себя Джеймс, когда узнает, что его отец – массовый убийца и разрушитель всего живого, что только есть на этой планете. Незавидное наследие.
Нет.
Может быть, это и лучше, что Джеймс пока что ничего не знает. Не сейчас.
Может быть, пока что достаточно того, что об этом узнал Уорнер.
Мне кажется, что это одновременно и больно, и прекрасно – ведь в течение одной недели Уорнер успел и потерять мать, и обрести сразу двух братьев. И хотя я понимаю, что он просил оставить его одного, не могу удержаться и подхожу. При этом я мысленно даю себе обещание не произносить ни единого слова. Просто мне хочется в такой момент быть рядом с ним.
Поэтому я сажусь рядом и прислоняюсь затылком к стене. Я просто дышу.
– Ты должна была мне все рассказать, – шепчет он.
Я колеблюсь прежде, чем ответить.
– Ты даже не можешь себе представить, сколько раз я порывалась это сделать.
– Ты должна была мне все рассказать.
– Ну прости меня, – говорю я, опуская голову. – Мне жаль, что все вышло вот так.
Молчание.
И снова молчание.
А потом…
Шепот.
– У меня два брата.
Я поднимаю голову и смотрю на него.
– У меня два брата, – с нежностью в голосе повторяет он. – А я чуть не убил одного из них.
Его взгляд сосредоточен на какой-то невидимой мне точке где-то вдали, там, где смешались боль, смятение и еще, может быть, сожаление.
– Наверное, я бы смог и сам догадаться, – говорит он мне. – Он может дотрагиваться до тебя. Живет в том же секторе. И его глаза – они всегда напоминали мне кого-то. Теперь все ясно – они такой же формы, как и у моего отца.
Он вздыхает.
– Это ужасно неудобно, – продолжает он. – Я же приготовился ненавидеть его всю оставшуюся жизнь.
Я вздрагиваю от неожиданности и удивления.
– То есть… ты хочешь сказать, что ненависти больше нет?
Уорнер опускает голову и говорит так тихо, что я едва слышу его.
– Как я могу ненавидеть его гнев, если теперь мне прекрасно известно, откуда он происходит?
Я в изумлении смотрю на него.
– Я легко могу представить себе, каковы были его отношения с моим отцом, – говорит Уорнер, покачивая головой. – И то, что ему вообще удалось после этого выжить, причем сохранив в себе больше гуманности, чем удалось мне, – это просто удивительно. – Пауза. – Нет, я не могу его ненавидеть. Я бы, наверное, солгал, если заявил, что не испытываю к нему чувства восхищения.
Мне кажется, что сейчас я разрыдаюсь.
Минуты идут, тихие и спокойные, время останавливается лишь изредка, чтобы послушать наше дыхание.
– Пойдем, – наконец шепчу я, протягивая ему руку. – Пойдем спать.
Уорнер кивает, поднимается на ноги, потом его что-то останавливает. Он смущен. И еще его будто что-то терзает изнутри. Он смотрит на Адама. Адам встречает его взгляд.
Они долгое время смотрят друг на друга.
– Пожалуйста, прости меня, – произносит Уорнер.
И я с удивлением смотрю, как он шагает по залу в противоположный угол. Адам мгновенно встает. Он тоже смущен и готов обороняться. Но по мере приближения Уорнера, Адам расслабляется.
Они стоят друг перед другом, лицом к лицу, и первым говорить начинает Уорнер.
Адам напрягает мышцы лица. Он смотрит куда-то в пол.
Потом кивает.
Уорнер продолжает говорить.
Адам нервно сглатывает. Потом снова кивает.
После этого он поднимает взгляд.
Они словно оценивают друг друга. Потом Уорнер кладет руку на плечо Адаму.
Наверное, я сплю.
Они обмениваются еще парой фраз, после чего Уорнер разворачивается и уходит.
Глава 65
– Что ты ему сказал? – спрашиваю я, как только двери лифта закрываются.
Уорнер набирает в легкие побольше воздуха, но ничего мне не говорит.
– Ты мне так и не скажешь?
– Скорее всего, не скажу, – негромко произносит он.
Я беру его руку и сжимаю в своей.
Дверцы лифта раздвигаются.
– Это будет для тебя дико? – спрашивает Уорнер. Кажется, этот вопрос удивил его самого. Он как будто и сам не верит, что задал его.
– Это будет для меня дико? Но что именно?
– Ну, что Кент и я… что мы братья.
– Нет, – сразу же отвечаю я. – Я ведь знала об этом и раньше. Так что для меня ничего не меняется.
– Это хорошо, – тихо говорит он.
Я в смущении киваю.
Мы идем в спальню и садимся на кровать.
– Значит, ты не будешь возражать? – спрашивает Уорнер.
Я все еще смущена.
– Если он и я, – продолжает Уорнер, – будем проводить какое-то время вместе?
– Что? – спрашиваю я, не в силах скрыть своего изумления. – Нет, – тут же добавляю я. – Нет, разумеется, нет, наоборот, это будет, наверное, восхитительно.
Уорнер смотрит куда-то на стену.
– Значит… тебе хочется проводить с ним время? – Я не хочу его ничем ограничивать, я понимаю, что у Уорнера должно быть свое личное пространство, но я все равно не могу удержаться от этого вопроса.
– Да, я хотел бы получше узнать своего брата.
– А Джеймса?
Уорнер тихонько смеется:
– Да, конечно. И Джеймса тоже.
– Значит, ты… рад тому, что произошло?
Он отвечает мне не сразу.
– Во всяком случае, несчастным я себя точно не чувствую.
Я забираюсь к нему на колени. Обе ладони прижимаю к его щекам и подбородку и чуть приподнимаю его лицо так, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Я глупо улыбаюсь.
– Я думаю, что это чудесно, – заявляю я.
– Правда? – усмехается он. – Как интересно!
Я киваю. Снова и снова. И нежно целую его. Один раз.
Уорнер закрывает глаза. Чуть заметно улыбается, на одной щеке появляется ямочка. Теперь он о чем-то задумался.
– Как все стало странно.
Я, наверное, сейчас умру от счастья.
Уорнер снимает меня с колен и укладывает на кровать и через мгновение он уже оказывается надо мной.
– А чему ты так радуешься? – спрашивает он, стараясь не рассмеяться. – Ты же буквально готова прыгать, петь и плясать.
– Я хочу, чтобы ты был счастливым, – говорю я, пытаясь встретиться с ним взглядом. – Я хочу, чтобы у тебя была семья. Чтобы ты был окружен любящими тебя людьми. Ты это заслужил.
– У меня есть ты, – говорит он и прижимает свой лоб к моему. Глаза у него закрыты.
– У тебя должна быть не только я.
– Нет, – шепчет он, мотает головой, заодно приятно задевая мой нос.
– Да.
– А как насчет тебя? Как насчет твоих родителей? – спрашивает он. – Тебе никогда не хотелось разыскать их?
– Нет, – тихо отвечаю я. – Они мне и родителями-то никогда не были. У меня есть друзья.
– И я, – замечает он.
– Ты тоже мой друг.
– Но не самый лучший. Твой лучший друг – Кенджи.
Я чуть не хохочу, услышав ревность в его голосе.
– Да, но ты – мой любимый друг.
Уорнер наклоняется ко мне, но минует мои губы.
– Хорошо, – шепчет он и целует меня в шею. – Теперь повернись, – просит он. – Перевернись на живот.
