Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего - Стэплдон Олаф (серия книг .TXT) 📗
Конец же этого, казалось длящегося бесконечно, блаженства, как бы то ни было, таился в самой природе этого человеческого вида. Прежде всего, пока века складывались в эпохи, поколения сохраняли все меньше и меньше знаний из традиционных древних наук. Потому что это стало для них в высшей степени маловажным. Воздушное братство в этом не нуждалось. Эта потеря всего лишь простой информации не имела никакого значения до тех пор, пока их условия жизни оставались практически неизменными; но идущие своим чередом биологические изменения начали расшатывать их. Человеческий вид оказался постоянно подвержен некоторой биологической нестабильности. Часть младенцев, какая именно – зависело от обстоятельств, неизменно была изуродована, и деформации носили в основном такой характер, при котором полеты были просто невозможны. Нормальный младенец был способен летать уже на втором году. Если какая-то случайность не позволяла ему сделать этого, то он неизменно впадал в депрессию и умирал еще до конца третьего года. Но множество из деформированных детей, будучи результатом частичного поворота развития в сторону обычной пешеходной природы, были в состоянии жить неограниченное время и без полетов. Согласно кодексу милосердия, такие калеки всегда должны были уничтожаться. Но со временем, из-за постепенного истощения определенных морских солей, необходимых для поддержания природы Седьмых Людей, младенцы все чаще и чаще были скорее деформированными, нежели соответствующими истинному типу. Мировое население упало так сильно, что жизнь всего общества в воздухе, организованная согласно освященным веками эстетическим принципам, больше поддерживаться не могла. Никто не знал, как остановить увядание расы, но многие чувствовали, что сделать это не удастся без глубоких знаний в биологии. И вот была принята на вооружение политика борьбы с катастрофой. Было решено сохранять тщательно отобранную часть деформированных младенцев, особенно тех, которые, хотя и были обречены жить на земле, возможно были в состоянии развить высокий интеллект. Таким образом надеялись воспитать специальную группу индивидуумов, свободных от опьянения полетов, чьей работой должны стать биологические исследования.
Выдающиеся калеки, появившиеся в результате такого подхода, взглянули на проблему существования под новым углом. Лишенные того возвышенного опыта, которым жили их собратья, завидующие тому счастью, о котором они знали лишь теоретически, однако презирающие простодушный разум, который не заботился (как казалось) ни о чем, кроме физического упражнения, любовных утех, красоты природы и утонченности общества, эти бескрылые умники попытались найти полное удовлетворение в жизни, занятой исследованиями и научным управлением. На удачу, однако, все они оказались из числа изгоев. Потому что их натуры были подстроены под жизнь в воздухе, вести которую они не могли. Хотя они и получили от крылатых людей только уход и некоторое сочувствие, они мучились от этой доброты и закрывали свои души и сердца от всех ортодоксальных ценностей и пытались найти новые идеи. В течение немногих веков они восстановили интеллектуальную жизнь и, пользуясь той силой, что дает знание сделали себя хозяевами мира. Их дружелюбные крылатые собратья были удивлены, озадачены и даже огорчены – и тем не менее, в значительной степени довольны. Даже когда стало очевидно, что «прикованные к земле» вознамерились создать новый мировой порядок, в котором больше не будет места для красот естественного полета, крылатые были озабочены лишь тем, чтобы скорее снова отправиться в полет.
Острова начали заполняться машинами и нелетающими промышленными работниками. Находящийся же в воздухе летающий народ обнаружил себя обойденным не лучшей природной основой, а эффективными средствами механического полета. Крылья стали смешным наследием, а сама жизнь в естественном полете была осуждена как пустая роскошь. Было предписано, что в будущем каждый, имеющий крылья, должен выполнять установленный «земными» обитателями мировой порядок – или же страдать от голода. А поскольку возделывание переносимых ветром растений было прекращено, а ловля рыбы и птиц жестко контролировалась, то этот закон не был пустым звуком. Поначалу для крылатых людей было невозможно работать на земле много часов подряд, день за днем, без того чтобы не навлечь на себя серьезные болезни и раннюю смерть. Но наземные физиологи изобрели наркотик, сохранявший этих несчастных крылатых рабов в мнимом состоянии физического здоровья, и реально продлевали их жизнь. Однако никакой наркотик не мог восстановить их душу, потому что их нормальные привычные полеты были сокращены до нескольких томительных часов отдыха раз в неделю. Тем временем, были предприняты эксперименты по скрещиванию, чтобы произвести тип людей, абсолютно бескрылых и имевших большой объем мозга. И, наконец, был принят закон, по которому все крылатые младенцы должны быть либо переделаны, либо уничтожены. Тут обладатели крыльев совершили героическую, но безрезультатную попытку взять власть. Они напали на бескрылое население с воздуха. В ответ наземные давили их к земле на своих огромных аэропланах и разносили на куски с помощью взрывчатых веществ.
Сопротивляющееся воинство крылатых было в конце концов загнано на землю на одном из отдаленных и совершенно голых островов. Туда, в поисках свободы, перелетело все летающее население, сущие остатки их былой силы, с каждого цивилизованного архипелага: все население, исключая больных, тех, кто совершил самоубийство, и всех младенцев, которые еще не умели летать – те были задушены своими матерями или ближайшими родственниками в соответствии с указанием лидеров. Около миллиона мужчин, женщин и детей, некоторые из которых были достаточно старыми, чтобы продолжать полет, собрались на скалах, не обращая внимания на то, что поблизости нет никакой пищи для такого огромного количества людей.
Их лидеры, посовещавшись вместе, отчетливо поняли, что время Летающих Людей кончилось, и что более подходящим для такой благородной расы будет моментальная смерть, чем прозябание в подчинении у высокомерных хозяев. Поэтому они приказали всему населению принять участие в расовом самоубийстве, которое должно, по крайней мере, превратить смерть в широкий жест свободы. Пока они проводили время на каменистой пустоши, всех собравшихся оповестили об этом. Горький вопль печали вырвался у каждого. Он был прерван одним оратором, который просил их постараться увидеть, еще на земле, всю красоту предстоящего им поступка. Они не могли увидеть ее, но знали, что стоит им вновь подняться в воздух, они отчетливо увидят ее, почти сразу, как только усталые мышцы поднимут их вверх. Нечего было попусту тратить время, потому что многие уже ослабели от голода и от раздражения и досады, что они не в воздухе. По условленному сигналу все население поднялось с острова с громким шелестом крыльев. Печаль осталась позади. Даже дети, когда их матери объяснили им, что следует сделать, с живостью восприняли свою судьбу, хотя узнай они об этом будучи на земле, они бы оказались разбиты ужасом предстоящего. Теперь вся группа летела строго на Запад, образуя двойную шеренгу на многие мили длиной. Конус вулкана появился над горизонтом и становился все выше по мере их приближения. Лидеры выбрали направление прямо к его вершине, украшенной султаном красноватого дыма, и решительно, пара за парой, все без исключения устремлялись в его огненное дыхание и исчезали. Вот так закончился жизненный путь Летающих Людей.
