Подмастерье. Порученец - Хотон Гордон (читаем книги бесплатно txt) 📗
— Не выношу ездить, — перебил ее однорукий труп. — Я был из книгочеев. Всегда говорил, что все необходимое знание можно добыть у себя в комнате…
Смерть попросил его помолчать.
— Сейчас я помню лишь одну свою поездку — и всего одну ее подробность. Я тогда была гораздо моложе. Задолго до того, как меня удушила болезнь. Путешествовала по Европе и как-то раз поздним вечером приехала в маленький городок на итальянском побережье. Красиво там было: белые здания на террасах, вырезанных в скалах, извилистые улицы, заросшие цветами, и мощеная дорожка, что привела меня к галечному пляжу. Погода стояла жаркая, я устала. Нашла тихое место, где легла и слушала, как волны бьются о берег; полуприкрыв глаза, смотрела, как закатное солнце выложило золотую тропу ко мне через море. Мне казалось, я могла бы убежать по этой тропе к горизонту. Разделась и поплыла. Уплыла так далеко, что испугалась. Подо мной — зияющая чернота, и я ощутила, какая я крошечная и одинокая. И повернула обратно. — Она отвела взгляд. В глазах — грезы, далекие от страны мертвых. — И мне привиделось нечто, красивее чего я никогда не видела в жизни ни прежде, ни после… Золотой город на золотой скале, обрамленный морем и небом, озаренном звездами. Сказала себе, что никогда этого мига не забуду, пусть выжжется у меня на сетчатке, я пронесу его с собой всюду, куда ни отправлюсь. И много времени спустя, когда все сколько-нибудь значимое в моей жизни исчезло, осталась та единственная золотая картина.
Она вновь замолчала. Я опустил ладонь ей на макушку и стал гладить по волосам, пока веки ее не сомкнулись и беспокойная голова не замерла.
Мы съехали с шоссе и двинулись по проселкам, полями, серыми, как призраки. Наши спутники умолкли, будто сочли, что слова приблизят точку назначения.
Смерть никак не прокомментировал рассказанную историю и не предложил никакого совета. Да и не важно: мне своих мыслей хватало. Этого ли я искал? Какой-то забытый кусочек моей жизни, особое воспоминание, что внесет в мое бытие смысл? Воспоминаний у меня было много — о родителях, о возлюбленных, о ночах, что я провел, валяясь один на улице, — картинки плыли у меня в голове бессмысленной чередой. Но было одно, превосходившее все прочие, — единственный образ, способный вызвать во мне значительный эмоциональный отклик: видение луга, что сбегает к реке, и женщины, которую я когда-то любил, ждущей на берегу.
Но и оно не утоляло моего томления.
После усилия мысли я вновь обратился к привычной обыденности.
— Как вам удалось загореть? — спросил я у Смерти.
— На Гавайи ездил серфить, — ответил он терпеливо. — Входит в новый договор, который я у Шефа выторговал: нам всем теперь полагается двухнедельный отпуск. Есть и другие дополнения — в том числе у меня отныне есть довольно ловкий навык — Прикосновение Смерти называется, благодаря ему я несколько меньше сомневаюсь в своей работе. А сейчас, простите, мы уже близки к месту назначения…
Заморосило. Мы свернули на подъездную аллею и остановились у черных кованых ворот. Смерть помахал рукой, ворота раскрылись, и мы покатились дальше с почтительно невысокой скоростью. Пейзаж вдали смотрелся непринужденно вылепленным, словно мы прибыли на земли некоего провинциального имения: аллея усыпана гравием, изгибы холмов мягкие, низкие, купы призрачных деревьев рассажены эстетически приятной выставкой. Вопреки впечатлению порядка, от этого места веяло угрозой, от которой у меня свело нутро. Мы спустились в темную долину и некоторое время двигались вдоль ручья, а затем вновь поднялись на обширную равнину. Очевидного выезда отсюда не было: дорога резко обрывалась на краю чуть возвышавшегося поля, и примечательны на нем были только три дуба на равном расстоянии друг от друга, вдоль склона по прямой.
Смерть остановил машину и вышел, забрав чемоданчик с собой. Отомкнул застежки, извлек косу. Быстро дернул кистью, и прибор с несколькими тошнотворными щелчками собрался. Смерть прислонил косу к капоту, обошел машину и, открыв багажник, помог обугленной паре выбраться.
— Никогда в жизни со мной так скверно не обходились, — сказал одно тело.
— Да и после жизни тоже, — сказало второе.
— Ничего нельзя Агентству доверять.
— Все равно мы бы не оказались здесь, если бы взяли такси…
— Ой, да пожалуйста. Давай, вали все на меня. Можно подумать, ты всегда все делаешь как надо.
Смерть оставил их препираться и открыл мою дверцу.
— Можете помочь, если желаете.
Я положил голову без тела в сырую траву и пригласил оставшихся мертвецов на выход. Безопасность салона они покидать не стремились, пока я не сообщил им, что единственная альтернатива — возврат в Хранилище. Большинство пассажиров снизошло и выбралось на дорогу, где бездельно уставилось на облака. Единственное серьезное возражение поступило от ездока на крыше. Я отвязал ему ноги, и он сказал:
— Осторожнее — они мне пригодятся для ходьбы.
— Я стараюсь.
— Ой, мне сразу полегчало.
Я распустил веревки у него на груди.
— Я не нарочно вам руку оторвал вообще-то.
— Ага… Не то чтобы она мне была нужна — всего-то один из инструментов моего ремесла. К счастью, мастерская по-прежнему на полном ходу. — Он постучал костяшками по наименее сгнившей части своей головы.
— Сколько еще раз мне извиниться?
— Одного хватит. — Он заулыбался, как сумел. — А чего вы меня не спросите?
— Вы о чем?
— Я слыхал, как вы допрашивали черепушку-растеряху. Болтливее мертвеца в жизни не встречал… Что ищем?
— Я пока не знаю. В этом-то и неувязка.
— Может, я смогу вам помочь.
— Сомневаюсь.
— Боюсь, у вас невеликий выбор, — сказал Смерть. Я не отдавал себе отчета, что он стоит рядом, и внезапный вид его громадной фигуры и устрашающей белой маски растревожил меня. Я дернулся назад и упал на гравий. — Вы уже начали второй разговор — или желаете отказаться от этой возможности? — Я покачал головой. — Вот и славно. Однако нам все же необходимо двигаться.
Я встал и закончил отвязывать труп. И вновь подумал, что мною управляют. Но все же это личина моей обиды на самого себя. Смерть вполне отчетливо объявил условия: он разрешит мне поговорить лишь с тремя своими клиентами. Если я позволю себе увлечься праздными пересудами с ними, виноват буду сам, и никто больше.
Смерть взялся за косу и молча встал на краю поля. Завораживающее зрелище — и оно привлекло внимание собравшихся.
— Это кратчайшая и важнейшая часть нашего пути, — наконец сказал он. — И это врата к новой части вашего бытия. — Он вознес лезвие над головой и опустил его медленно, по широкой дуге, пока оно не указало на деревья. — Воссоединение грядет! — воскликнул он.
Я забрал голову без тела и понес ее подмышкой. Глаза и рот у нее были закрыты, и я решил, что она уснула. Размышлял, снятся ли ей сейчас сны. Хотел погладить ее, уверить, что все будет хорошо, но, по правде говоря, о нашем месте назначения я знал не больше, чем она.
Мы двинулись к деревьям гуськом. Смерть вел, а меня попросил замыкать. Таким образом я оказался позади однорукого мертвеца, все еще цеплявшегося за свою книгу, словно, брось он ее — взлетит и исчезнет в космосе.
— Вы сейчас меня будете спрашивать? — спросил он.
— Что?
— Как именно я умер и из-за чего мою жизнь стоило жить.
— Пока не буду.
— А что такое? Боитесь, я дам вам ответ, который вы ищете?
— Да нет.
— А если я сообщу вам, что уже знаю, чего вашему существованию не хватает, — что скажете? И что Смерть тоже знает? И поэтому в некотором смысле все, кто здесь, тоже знают?
— Скажу, что вы блефуете.
Мы добрались до первого дуба. Вид с края поля оказался обманчив: я не осознавал, до чего этот дуб велик. Ствол скручен штопором и изогнут почти параллельно земле, ветви и листва, какие ему полагалось нести на себе, жались к траве громадным раскидистым кустом. Казалось, дерево пыталось сорваться с корней-якорей, но от натуги сломало спину; отвратительное зрелище — весь ствол в узлах и болячках, оплетен вьюнами, в оспинах гнили; но, будто для обреченности всего этого не хватало, посередке имелась трещина, близко к земле, и в стволе образовалась овальная пустота, похожая на раззявленную беззубую пасть. Я ощутил чудовищное притяжение к ней, но не захотел к этому чувству прислушаться. Смерть учтиво поклонился, проходя мимо, но, к моему облегчению, не остановился.
