Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Проблемы с "гостями" были в большинстве областей жизни, где с ними приходилось пересекаться. А там, где пересечения были невозможны в силу культурных различий, пришельцы демонстрировали великолепное пренебрежение, буквально не видя того, что они не могли присвоить или использовать. Так было с едой: "гости" обсидели все кондитерские республики, не заметив ни ресторанов - кроме немногих рыбных, - ни кафе с существенной едой. Так было с логистикой: саалан ходили пешком или перемещались своим странным методом, внезапно появляясь где угодно без предупреждения, но упорно не пользовались ни общественным транспортом, ни такси. Приучить пользоваться личным автомобилем удалось едва ли два десятка "гостей", постоянно присутствующих в крае, и наместник края в это число не вошел. С трудом удалось убедить их в том, что появляться из ниоткуда посередине проезжей части - это плохая идея. Кофе, табак и чай их не заинтересовали, вино они пили свое, фруктовое, похожее на японские и китайские, зато могли выкупить весь урожай грибов с рынков за два-три дня или вскладчину полностью опустошить рыбный прилавок.
Кроме того, все уже заметили и запомнили, что саалан млеют от фонтанов и парков, совершенно не интересуясь архитектурой, что они довольно равнодушны к музыке, под которую нельзя от души поесть или потанцевать в охотку самым простеньким хороводом или цепочкой, игнорируют театр практически полностью, да и к кино не проявили интереса, заинтересовались было живописью, но стремительно переключились на фотографию и социальные сети, затем нашли анимационные фильмы и полностью погрузились в эту культурную среду, да там и остались. Балет и оперу они просто не заметили, зато оценили скульптуру. Особенно идею ставить статую в центр фонтана. Тут-то и стало заметно первое расслоение среди пришельцев. Равнодушным к концепциям, реализованным в Петергофе и Летнем саду, не остался ни один из них, но мнения меньшей части пришельцев, доставившей землянам больше всего неудобств, разделились примерно поровну: одни считали этот подход единственно правильным, вторые шипели и плевались, как кошка на пылесос. Эта меньшая часть, кстати, сначала консолидировалась с православной церковью и бодро почистила город от того немногого католического, что в нем было. Затем пришла очередь мусульман - и не успели воцерковленные православные оглянуться, как стали третьими в списке городских персон нон грата. Пока не в открытую, но перспективы были вполне прозрачны.
Уже к две тысячи шестнадцатому году Полина понимала, что саалан - ребята довольно неприятные и что самые большие проблемы с ними ждут регион в ближайшем будущем. Она даже пыталась об этом говорить с ближайшим окружением, но слышал ее только один человек, давний друг и сослуживец Лелик, понимавший ее без слов с первой встречи и понимаемый ею настолько же глубоко. И даже он долго спрашивал, почему она выделяет эту меньшую часть в отдельную категорию и наблюдает за ними особенно пристально. Когда он это понял, было поздно что-то менять. Пружина событий стремительно развернулась, рассыпав весь неустойчивый механизм. Весной восемнадцатого года Гарант, взявший на себя всю работу по адаптации "гостей", - как он их называл сам и добился, чтобы вслед за ним так их называл по крайней мере весь край, - внезапно выбыл из игры. После совещания он отошел в холл, присел на диванчик, сказал: "Что-то душно, можно окошечко..." - и отбыл в какой-то из лучших миров, не тратя времени на долгие прощания. В считаные недели после этого гости показали свое лицо без косметики так ясно, что смысл происходящего поняли, наверное, даже городские чайки.
Все началось с того, что после выпуска пропали девочки, едва получившие аттестаты. На Стрелке и набережных молодежь пропадала и раньше, но поскольку "ушел и не вернулся" было частью городской жизни с нулевых, если не с девяностых, никто не связал это с интересами гостей. Связь обнаружили только после городского праздника выпускников. С Алых Парусов выпускники обычно возвращались домой всем списочным составом, за исключением двух-трех утонувших с перепоя или отравившихся алкоголем, выпитым в количестве сильно больше разумного. А летом неладного восемнадцатого года к утру после ночного праздника недосчитались почти двух десятков девчонок. Общим у пропавших выпускниц была только модельная внешность и то, что все их классы гуляли выпуск в одном и том же месте, где и заметили гостей, точнее, гвардейцев наместника. Полиция демонстративно отказалась принимать заявления о пропавших девушках, родители порыдали, горожане пошумели - и жизнь почти месяц шла своим обычным ходом, пока вдруг не загорелся цирк на Фонтанке. И пока господин наместник не объявил публично, что восстанавливать это гнездо разврата он не намерен сам и никому не позволит это делать. Президент Московии Андрей Эмергов прокомментировал это кратко: "Мужик! Сам проблемы создает, сам, видимо, и решать намерен", - и дополнительно увеличил таможенную пошлину на вывоз товаров из бывшей Федерации в край.
Цирк был не последней потерей: всего-то в конце августа город не досчитался еще и Эрмитажа. Пожар начался в пять утра, причем приехавшие бригады смогли только не допустить распространения огня на соседние здания. По окончании тушения пожара главы служб отказались давать комментарии и отворачивались от камер, с трудом сдерживая нецензурщину и, кажется, слезы.
К вечеру интернет взорвало. Ролики с места пожара рассылались и выкладывались не только новостными агентствами - ими пестрили все блогосферы и социальные сети. Кадры трагедии перемежались картинками внутреннего убранства музея, экспонатов, разнообразными перечислениями содержимого запасников, видами архитектурного ансамбля с разных ракурсов, воспоминаниями об экскурсиях, легендами и деталями истории музея. Мир рыдал и делился фотографиями утерянных культурных ценностей.
Озерный край немедленно оказался в жесткой экономической блокаде. То есть и до того было не особенно свободно, но раньше гайки закручивали потихоньку и обещали открутить обратно после получения убедительных доказательств договороспособности новой автономии. Вот и убедились. И определились. Город за считаные дни перешел на привычный режим жизни в условиях конфликта с властью: гостей перестали замечать. Мимо них смотрели, мимо них шли, не останавливаясь и не поворачивая головы и вообще вели себя так, как если бы тут были не люди, а не слишком приятная деталь пейзажа, вроде временного строительного ограждения.
Всем местным уроженцам к сентябрю уже было ясно, что сейчас у города - и у жителей, конечно, - будут бытовые проблемы, и их будет много. Может быть, так же много, как в самые плохие дни истории города.
Для Полины плохие дни начались восемнадцатого октября. Из Соснового Бора не вернулся каждый пятый, служивший в части. Город начал пустеть. Жизнь после аварии стремительно менялась не к лучшему.
Когда клан да Шайни совместно с Академией объявили, что проблема третьей точки решена, для общей радости хватило и самого факта. Но Вейен да Шайни, владетельный маркиз и советник императора, хотел настоящего торжества. И представленное кланом решение было по-настоящему триумфальным - разведка маркиза открыла целый новый мир. Около пятнадцати лет назад, как они заявили в докладе императору, они начали исследовать его. Работали быстро и тихо: прежде чем представлять находку публично, стоило исследовать мир достаточно хорошо. Во-первых, чтобы было что показать, а во-вторых, защитить от посягательств новую игрушку следует прежде, чем начинать ею хвастаться. Самая большая проблема в таких исследованиях - шпионы других аристократов. Получив в руки информацию о новом мире, исследуемом кланом, любые сторонние могли доложить императору как-нибудь не так - и вместо героев и гениев дипломатии да Шайни легко превращались в неудачливых мятежников и злоумышленников. То есть им надо было делать все в меру расторопно и скрытно. Также нужно было первыми успеть завязать контакты с местными, пока их не опередили. Димитри был несколько раздосадован тем, что его шпионы в Академии не заметили этих подледных течений и он узнал обо всем только на совете, куда был приглашен с другими князьями-магами. Герцоги и графы в такого рода совещаниях не участвовали: не их уровень влияния.
