Долина Новой жизни - Ильин Федор Николаевич (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
При этих словах отца лицо Роберта вздрогнуло и он, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.
– Ясно, – продолжал Куинслей, – что и производство людей и их жизнь будут совершенствоваться, но будущее их некоторые представляют не так. Еще, однако, не настало время распространяться по этому поводу. Когда будет нужно, я доложу свои соображения на этот счет. Благодарю вас, господа.
И он закрыл заседание.
Утренние часы Макс Куинслей проводил во дворце на Центральной улице, а все остальное время отдавал занятиям в лаборатории. Два дня в неделю он бывал в загородном доме на холмах, у подножья горной цепи, где жила его семья. Конечно, он мог бы чаще бывать дома. Переезды в этой стране занимали мало времени, но уже давно он изменил своей привычке возвращаться домой к обеду. Теперь пребывание его в кругу семьи было редким явлением. Бывали недели, когда он вовсе не обедал дома, и бывали дни, когда он не приезжал домой даже на ночь.
Миссис Куинслей сначала не хотела с этим мириться. Случались неприятные объяснения. С мистером Куинслеем трудно было говорить. Этот железный человек никогда не поддавался влиянию жены, он поступал так, как ему было удобно и приятно. Мелочи жизни не должны были мешать ему при выполнении высокой миссии по переустройству мира.
Миссис Куинслей, еще молодая и красивая, видела в нем, прежде всего, мужа. Она принимала участие во всех его делах, но когда эти дела отнимали его у нее, она начинала их ненавидеть. Интересы супругов расходились все больше и больше, а всякое объяснение, или, вернее, попытка к нему вызывала в мистере Куинслее такое раздражение, что повторять эти попытки уже не хотелось.
В последний год они не имели ничего общего. Казалось еще, что приезд любимого сына привяжет Макса Куинслея к семье, а вышло иначе. Роберт, старший сын Макса от первого брака, воспитанный вдали от отца и видевшийся с ним только изредка, настолько отошел от него, что Макс и со своей стороны не чувствовал к нему никакой привязанности – напротив, один вид молодого человека возбуждал в нем какое-то неприятное раздражение. Несогласие сына с его взглядами приводило Макса в бешенство.
Если бы не младший сын Дик, двенадцатилетний юноша, к которому Куинслей чувствовал особую нежность, эта семья давно уже распалась бы.
… Сегодня Куинслей возвратился домой, против обыкновения, рано.
Вечерние сумерки еще только прокрадывались в комнаты, а он уже вошел к себе, в свой хорошо обставленный кабинет. Слуга следовал за ним. Он задернул занавески, опустил тяжелые шторы, включил свет и вышел, неслышно ступая по толстому мягкому ковру.
Свет электрической люстры играл и переливался на бронзовых украшениях, на мебели, на рамах картин и на хрустальных приборах на письменном столе.
Макс Куинслей в задумчивости расхаживал по комнате. Наконец, он подошел к столу и, взяв трубку телефона, приказал:
– Попросите ко мне мистера Роберта.
После этого он сел в кресло и, развернув какую-то книгу, углубился в чтение. Но нет, он не читал, он только делал вид, что читает.
Шуршанье портьеры возвестило, что его приказание исполнено. Роберт подошел совсем близко, но Макс, казалось, не замечал его.
– Отец, вы меня звали?
Куинслей опустил книгу.
– Да, Роберт, я хочу с вами поговорить. – Он указал на стул против себя. – Давно уже я хочу с вами поговорить, – повторил Куинслей. – Когда умер мой отец, Вильям Куинслей, я призвал вас сюда, в Долину Новой Жизни, чтобы разделить с вами бремя тех забот, которые возложила на нас судьба. Вильям Куинслей, как вам известно, задался целью переустроить мир. Он верил, что это переустройство возможно только путем пересоздания человека. Наука, по его мнению, дошла а настоящее время до таких высот, что может создать этого нового человека. Мой отец привел в исполнение свои планы. Благодаря своему брату Джеку он получил в свое распоряжение эту никому неизвестную до сих пор долину в Гималаях. Он привез сюда партию выдающихся ученых и необходимое количество рабочих и начал свое дело. Прошло с тех пор тридцать лет, и необитаемая долина превратилась в цветущий сад с самой высокой культурой, о которой человек не смел мечтать. Миллионы жителей, полученные нами здесь искусственным путем в инкубаториях – это наиболее совершенные существа на земном шаре. Они лишены всех отрицательных качеств и полны стремлений ко всему лучшему и совершенному. Они живут прекрасной жизнью, и они желают распространить эту жизнь на весь мир. Я, настоящий правитель этих миллионов, поведу их вперед. Конечно, установить счастье на земле нам не удастся одним примером, одной проповедью, нам придется завоевать это счастье. Пролитая кровь впоследствии окупится миром и благоденствием, которые воцарятся повсюду. – Куинслей помолчал. – Я говорю вам все это не потому, что вы этого не знаете, а потому, что хочу лишний раз указать вам на ту тяжелую обязанность, которую вы берете на себя, когда становитесь моим непосредственным помощником и наследником.
Роберт спокойно сидел на своем стуле, лицо его не выдавало тех чувств, какие вызывала в нем речь отца.
Макс Куинслей продолжал:
– Я говорю вам обо всем этом потому, что далеко не уверен в том, что вы это так же хорошо сознаете, как я. В Америке, где я встречался с вами несколько месяцев тому назад, я оказал вам полное доверие, положившись на выбор, произведенный вами там, среди ученых, которых вы желали иметь здесь для помощи в нашей работе. В последнее время я решил пользоваться исключительно своими собственными силами. Наши подрастающие поколения выделили уже достаточное количество талантов, способных к научной работе. Руководителей-чужестранцев у нас довольно, и я с ними имел столь много хлопот, что решил более не приглашать новых… Вы пригласили, и что вышло? Макс несколько повысил голос. – Что вышло, спрашиваю я вас? Некоторые иностранцы, привезенные вами, становятся в оппозицию мне, правителю страны, и я знаю, что они близки к вам. – Куинслей вопрошающе глядел на сына. Спокойствие молодого человека начинало его раздражать.
– Отец, мы расходимся с вами во взглядах.
– Расходимся во взглядах? Разве мы можем расходиться во взглядах, если мои взгляды служат устоями всей нашей жизни?
– Отец, я уже давно пытался с вами поговорить, но вы не склонны были меня выслушать. Сделайте это хотя бы теперь.
– Роберт, я позвал вас сюда, чтобы вы выслушали меня, а выходит, что я должен слушать вас? Я готов. – Ироническая улыбка скользнула по его лицу. Роберт встал, ему так легче было говорить.
– Отец, все, что вы говорили, я знаю. Первоначальное желание сделать всех людей счастливыми – это, бесспорно, высокая идея, но не уклонились ли мы от нее? Стремление как можно скорее завоевать мир не отвлекло ли нас в сторону? Мы стали спешить, мы довели пропускную способность наших инкубаториев до таких размеров, о которых прежде не было и разговора, мы ускорили рост зародышей и плодов, мы исключили из состава народонаселения женщин – мы имеем теперь, вместо них, только женские половые железы, развивающиеся вне организма. Скажите, отец, не повлияло ли это все на наших жителей? Не отсюда ли идет эта смертность, заболеваемость, притупление умственных способностей? – Куинслей сделал жест нетерпения. – О, не мешайте мне, отец! А это подавление естественных половых инстинктов, постоянное подавление в течение всей жизни! Разве это не калечит людей? Говорили, что нельзя оскопить человечество, так как оскопление вредно отзывается на развитии, а это подавление – оно останется без результатов? Нет, результат получается ужасный! Организм отравляется этими депрессирующими секретами. Такое счастье вы хотите принести на землю? И я должен молчать? Я думал, что вы ошибаетесь и что вас можно переубедить. На прошлом заседании я в этом усомнился. Но, отец, я не могу сомневаться в вас, и поэтому я еще не раз буду стараться…
– Довольно! Вы еще смеете упоминать мне о заседании, на котором так недостойно вели себя?
Роберт так увлекся своей речью, так горячо говорил, что не заметил, какая гроза собиралась над ним. Теперь он с удивлением смотрел в глаза отца, которые метали молнии гнева и злобы.
