Древо жизни. Книга 2 - Кузьменко Владимир Леонидович (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Господин прокурор здесь очень образно говорил о дерьме, которое теперь нельзя скрыть. Что ж, мне остаётся только выразить соболезнование (смех). Очевидно, господин прокурор вкладывал в слово «дерьмо» собирательный смысл: не только извращённую нравственность, но и извращённую наследственность. Да, их нельзя будет скрыть. Это свершившийся факт. Теперь эволюция человека пойдёт по пути совершенствования не только его нравственности, но и физического естества.
Мы с господином прокурором поменялись местами. Мне кажется, что защитником выступает он. Господин прокурор защищает тот уходящий в прошлое мир, мир, в котором царило насилие, ложь и обман. Прокурор возмущается нечеловеческой, как он сказал, жестокостью, с которой была подавлена попытка совершить над человечеством насилие. Скажу вам, что наконец-то за многие тысячи лет насилие получило в ответ то, что оно заслуживало!
И я от имени всех, кто смог понять, какую услугу оказал человечеству мой подзащитный, от имени будущих поколений, свободных от страха, от лжи, насилия и генетического уродства, низко кланяюсь лучшим из нас. – Защитник повернулся к Сергею и его товарищам и поклонился.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
– Граждане Судьи! Мои товарищи, сидящие здесь, отказались от последнего слова, поручив мне ответить суду за них всех.
Мы не просим о снисхождении, что было бы унижением нашего достоинства и чести. Мы требуем от суда сделать выбор: или полностью оправдать наши действия против организации НГ, или полностью осудить нас. В любой половинчатости решения есть ложь, равно оскорбительная и для нас, сидящих здесь на скамьях подсудимых, и для вас, судей, и для всего человечества. Здесь решается не судьба отдельных людей. Мы не раз глядели в лицо смерти, и это было так часто, что она нас не пугает больше. Вы взвешиваете право человечества на защиту своего будущего, своей судьбы, то есть, право на необходимую оборону против прямого насилия или угрозы неизбежного насилия. Полгода назад в этом здании были доказаны преступные намерения неогуманистов, и суд осудил организацию и её членов. Поэтому мне не надо доказывать существование реальной угрозы для всего человечества, идущей от НГ, и доказывать также то, что так хорошо было доказано здесь полгода назад, а именно, что в случае захвата власти НГ произошли бы необратимые и непоправимые процессы, навсегда уничтожившие бы всякие надежды на восстановление демократии, прав человека и его безопасности.
Нам инкриминируют нарушение действующих законов, нечеловеческую жестокость, которую мы проявили по отношению к членам организации НГ, застигнутым нами на месте их преступной деятельности. Мы не отрицали этого в процессе следствия, не отрицаем и сейчас. Мы не испытываем также ни чувства сожаления о совершённом, ни тем более раскаяния. Если бы надо было начать сначала, мы поступали бы в точности так же.
Книга, которая лежит сейчас перед вами, – описание модели, созданной СС. Изначальным условием этой модели был приход к власти НГ. Далее модель развивалась сама, по закону выбора наиболее вероятного пути. Будучи связан с СС, я сам был участником событий, описанных в книге, на себе испытал все то, что испытали её герои. Поставив меня в такие условия, СС добивалась, чтобы я непосредственно и полностью прочувствовал боль и унижение, страдания и муки осознания безвыходности и тупика, к чему шло общество. И только прочувствовав все это, я понял, что никакая жестокость не будет чрезмерной для предотвращения небывалого насилия над человечеством, небывалого во всей его многотысячелетней истории. Мы проявляли особую жестокость по отношению к членам НГ. Да! Не отрицаем! Такую же жестокость проявил бы каждый человек по отношению к зверю, который приготовился впиться в горло его близкому: жене, отцу, брату, сестре, ребёнку. Разве вы, судьи, в такой ситуации рассуждали бы о том, какое оружие можно, а какое нельзя применить, каким способом можно его убить, а каким нельзя? Допустимо тратить время на благочестивые размышления, когда зверь уже изготовился к прыжку и мгновение спустя вонзит клыки в горло жертвы? Точно в такой ситуации находились и мы. У нас, и у вас, у всех честных не оставалось времени ждать принятия законов против мафии, которые дали бы эффективный результат. Мафия успела бы сделать переворот. Она была готова к нему и, если бы мы колебались и медлили, сейчас уже обсуждался бы вопрос о введении селекции и подавлении всех демократических основ общества. Повторяю, медлить было нельзя. Я сомневаюсь также и в том, что в данной ситуации удалось бы ввести чрезвычайное положение и объявить мафию вне закона. Более того, я считаю, что введение чрезвычайного положения было бы неверным шагом и само по себе содержало бы угрозу демократии, так как наделяло бы исполнительную власть неограниченными полномочиями, которые можно было использовать не только против мафии, но и самой демократии. Суд над НГ показал, что мафиози проникли и в верхи правительственных органов, и самого Всемирного Совета. Разве это мало о чем говорит?
Итак, мы потеряли бы время, а могли бы потерять и демократию. Извечная ошибка всех основателей так называемых прогрессивных диктатур заключается в том, что расчёт делается на воображаемую идеальность людей, которые будут осуществлять эту диктатуру. Но основатели забывают, что мораль определяется социальными условиями среды, и коль скоро человек получает неограниченную власть, он выходит из этих социальных условий и, став вне социальности, становится вне морали. К сожалению, история имеет много тому трагических примеров, когда, казалось, самое прогрессивное движение вырождалось в правящую мафию, после чего диктатура служила уже не достижению поставленных целей, а сохранению во что бы то ни стало власти мафии.
То, что произошло и рассматривается сейчас судом, есть закономерный ответ любой здоровой самоорганизующейся системы, каковой и является человеческое общество. Для любой такой системы характерны механизмы реактивности, то есть, сопротивления повреждающим агентам, и процессы, направленные на восстановление общей совместимости системы. В живом организме, в случае экстремальной опасности, активизируются системы, которые поражают болезнетворный агент. Это может происходить как при участии только этих систем, так и при перестройке и участии всего организма. Последнее называется болезнью, то есть, в организме происходят изменения столь глубокие, что даже меры против повреждающего агента нарушают нормальную жизнедеятельность и подрывают здоровье. Оптимально, когда против патогенного агента успевают эффективно выступить силы быстрого реагирования. Например, фагоциты и киллеры, то есть убийцы, клетки лимфатической системы, распознающие врага и убивающие его в самом начале внедрения в организм. Простите меня за эту лекцию, но я хочу провести параллель. Мы, здесь сидящие, сыграли роль киллеров, убийц, и уничтожили патогенный агент прежде, чем он смог вызвать болезнь или погубить весь общественный организм. Киллеры в организме погибают после выполнения своих функций. Мы учитывали и такой вариант. Поэтому считайте нас киллерами, убийцами, но одновременно вы должны признать и то, что мы – часть человечества и наша деятельность является его защитной реакцией.
Вы можете осудить нас как людей, но не можете осудить того дела, которое мы совершили, ибо, осудив его, вы осуждаете право человечества защищать себя от смертельной опасности любым способом. Вы тогда превратите человечество в беззащитный организм, подобный организму, поражённому СПИДом.
Перехожу к юридической стороне вопроса. Испокон веков юристы признавали право человека на самооборону. Право его – совершить насилие против насильника. В XVIII и XIX столетиях это право распространилось на нации и народы. Спекулируя этим правом, фашизм мог объявить любое, спровоцированное им самим же действие, носившее характер самообороны всего человечества как целого, покушением на суверенитет нации. Надо ли говорить, что в условиях диктатуры правящая мафия, захватившая в своё безраздельное пользование все средства массовой информации, самым беспардонным образом выдавала своё мнение за мнение нации, свои интересы за интересы всего изнасилованного ею народа. Концлагеря, тюрьмы, газовые камеры, виселицы, массовые расстрелы, принудительный труд и рабство – все это объявлялось внутренним делом государства, естественно представленного на международном форуме правящей кликой. Люди, которые считали должным прийти на помощь избиваемой женщине, даже если истязателем был её собственный супруг, стыдливо отворачивались, когда истязанию подвергалась вся нация. В XX веке над Европой густым туманом стелился дым из труб крематориев, в которых сжигали трупы замученных фашизмом людей. Однако у политиков как будто притупилось обоняние. Им не пахло. И только тогда, когда фашизм обрушил свою мощь на соседей, люди стали постепенно, не сразу, понимать, что насилие, совершаемое мафией над своим народом, неизбежно приводит к насилию над соседями. Такая трансформация сознания затянулась на целое столетие. Я хочу вам напомнить, как происходила трансформация общечеловеческого правосознания. Если угроза установления фашистского режима исходила от достаточно сильной державы, человечество замирало в страхе, потом начинало принимать контрмеры, ставя такую державу перед выбором, либо изменить режим, либо подвергнуться бойкоту и изоляции. Если же фашизм приходил к власти в малом государстве, ограничивались чаще всего словесными осуждениями.
