Будущее есть. Горизонты мечты - Завацкая Яна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Иногда разговоры перескакивали с тем общефилософских на личные. Странное дело, почти никто из участников проекта не имел более-менее постоянных партнеров, эта личная неустроенность словно была производной от маргинальной темы научной деятельности. Впрочем, теперь, на завершающей стадии, многие из них стали инстинктивно тянуться друг к другу. Результат не заставил себя ждать и лично для Лады. Объяснение с Аминой оказалось для нее неожиданностью, да и произошло в совсем неподходящем для этого месте — на верхушке куполообразного внешнего каркаса установки, на высоте тридцати метров над землей. Они сидели на решетчатых конструкциях из сверхпрочного полимера, Амина говорила долго и спокойно, не прерываясь, речью даже несколько книжной — было видно, что она шесть лет готовилась к этому разговору. Лада же могла только смотреть на нее, не понимая, как можно было ничего не замечать все эти годы. Ситуация не была такой уж сверхнеобычной — скорее всего, если бы даже рядом с ней находился мужчина, она была бы столь же слепа — свет далеких звезд слишком приковывал ее взгляд. А теперь ей захотелось опустить глаза — и увидеть рядом с собой любящего человека. Тем более что любовь эта была близка к некогда выстроенному идеалу.
Впрочем, обжегшись однажды, она не хотела принимать скоропалительных решений. И ничего решить не успела, потому что вскоре грянула катастрофа.
Окончательные решения для настроек установки Лада надеялась получить от машин из Токайдо при помощи изящной математической модели, полученной в ходе пятилетней работы. Конечно, стоило бы сначала узнать, как ее части, полученные разными людьми в разное время, сочетаются в едином целом, но навыки и интуиция, приобретенные за годы координирования проекта, подсказывали ей, что гораздо оптимальнее будет отдать существующие результаты на переработку суперкомпьютерам, благо машинное время в наличии имелось, нежели тратить время на их оптимизацию. Но в этот раз опыт обманул ее.
Результаты из Токайдо ошеломили всех участников проекта. Как оказалось, на решение задач, поставленных их командой, при существующих машинных мощностях понадобится около ста сорока тысяч лет. И практически в это же время последовал новый удар: въедливые сибирские ученые, использовав теорию Лады, доказали, что на данном этапе развития науки разрешение задачи практического использования «дырок Тилака» принципиально невозможно, для этого нужен принципиально иной уровень математики.
Дальнейшее Лада помнила плохо. Впрочем, и оставшихся воспоминаний хватало для того, чтобы многие годы спустя просыпаться в холодном поту, скрежеща зубами и до боли сжимая кулаки от осознания того, что уже ничего не исправишь. Помнила она о том, как полетела в Бюракан, как наговорила кучу дерзостей всем, кто пытался ей что-то объяснить или успокоить, как тяжело обидела старого Сурена — это ведь ее поведение, она точно знала, свело его в могилу. Помнила, как прилетела обратно на стройплощадку, помнила, что сказала попытавшейся ее успокоить Амине — и, самое страшное, помнила выражение ее лица после этого. В эти дни Лада была похожа на обезумевшего от боли зверя, крушащего все вокруг и ни на что не обращающего внимания. В какой-то момент она подумала о суициде, раз уж ее жизнь не имеет больше смысла, но тут ее спасли животные инстинкты, милые, родные инстинкты молодого здорового организма. Порвать со всем, забыть обо всем — было окончательное решение. Так она очутилась на Периферии.
Здесь ей понравилось. Нравилась бытовая неустроенность, напоминавшая о романтике старых времен. Нравилась работа с неповоротливой техникой, тяжелая работа, позволявшая иногда забыться. Нравилось обилие свободных сексуальных партнеров. В какой-то момент она полюбила Периферию — это был своеобразный, непохожий на остальную Коммуну мир, со своими законами и обычаями, подчас казавшимися старой жительнице наукограда странными и абсурдными. Периферийный житель считал своим долгом ругать бардак, сложившийся на его предприятии, но при этом стороннему наблюдателю невозможно было понять, делает он это с возмущением или с извращенной гордостью. Периферийщики были единственными на планете, кто без особого пиетета смотрел на покорителей космоса. Наконец, вопреки распространенным представлениям, Периферия вовсе не была уделом ищущей себя молодежи — многие, очень многие здесь состарились, и если ты не убежал с Периферии после первого сезона — это с большой вероятностью означало, что ты останешься здесь надолго…
— Лада?
— Чего?
— Давай, когда сбор урожая закончится, поедем ко мне?
— В Марсель?
— Ну да. Я хочу сделать пару твоих портретов на побережье.
— Это с успехом можно проделать в Крыму.
— Нет, ты не понимаешь, у нас такое море… Нигде такого не встретишь. В общем, я знаю пару мест на берегу, где ты будешь смотреться великолепно. И еще, у нас такая замечательная коммуна… — Самир приподнялся на локте, глядя Ладе в глаза.
— Ты уже и отсюда убегать собрался?
— Нет. Просто смотрю я на тебя и… Ты ведь себя не ищешь, я вижу. Ты бежишь от себя. Только у тебя ничего не выйдет. Я не знаю, что у тебя было в прошлом, но необратимых поступков не бывает.
— А убийство?
— Ты же никого не убивала, — в голосе Самира звучало сомнение. — Так не бывает.
Лада долго молчала.
— Знаешь, — заговорила она наконец, — я долго искала название тому, что сделала. Нашла его в курсе психологии классовых обществ. Это называется расширенным самоубийством. Такое самоубийство совершил Гитлер. И генерал Белов, директор Донского протектората. И я тоже. Я была одержимая, так же, как эти маньяки. И когда потерпела поражение — не смогла примириться с мыслью, что только мне одной должно быть плохо…
— Расскажи все. Честное слово, тебе станет легче. Пускай лучше нам обоим будет больно.
— Нет, извини. Я действительно одержимая. И не хочу, чтобы кто-то еще от меня пострадал, — Лада поднялась, Самир схватил ее за руку.
— Я люблю тебя, — он смотрел на нее так же, как некогда Амина. То же выражение лица, тот же цвет глаз. Этого взгляда она не могла выдержать, вырвалась и выбежала из комнаты.
В Сеть она вышла случайно, от одного из своих порывистых движений. Все-таки и нейроуправление имело свои недостатки. Вошла с места разъединения, по инерции попала на прямое включение из Дворца Дискуссий. Спор уже стремительно переходил в горячую фазу.
— Да, мы, анархисты — будущее Земли! — длинноволосый юноша романской наружности стоял напротив пожилой негритянки. — Вам приходится целенаправленно сдерживать развитие планеты, для пассионарной молодежи вы оставляете тяжелую работу на Периферии, которую давно можно было ликвидировать — зачем? Да потому что вы боитесь молодых, воспитанных вами в лживых традициях «великих дел». У вас уже нет таких дел на повестке дня, и вам остается лишь поддерживать ложью status quo, подобно капиталистам. Мы покушаемся на ваш порядок, осознавая, что скоро вы нарушите свои же законы и начнете преследовать нас, травить, запрещать, убивать…
Презрительная и ядовитая усмешка была ему ответом.
— Запрещать и травить? Да, это именно то, о чем вы мечтаете. Избалованные дети, столь бесталанные, что вам не нашлось работы на всей планете — вы наш позор и наша вина, увы. Поэтому преследовать вас недопустимо. Я уже не говорю о том, что никто из вас толком не представляет, что такое настоящие преследования. Вы не знаете, каково это — лежать на разделочном столе фашистского доктора, вы не представляете, что значит умирать под коваными сапогами садистов-военных, вы вряд ли способны осознать, насколько это мучительно, когда через вас пропускают ток в четыреста вольт. Обрадовались бы вы этому? Нет! Но не надейтесь добиться от Коммуны преследований. Вы слишком низки для этого. Настолько низки, что — я уверена — сами перейдете к насильственным действиям в отчаянии от того, что вас не замечают…
«Это же настоящая политика» — подумала Лада. Слово «политика» для нее ассоциировалось как раз с этим — с искаженными ненавистью лицами, с демагогией с обеих сторон, с бесконечной и бессмысленной болтовней, с угрозами… Не хватало лишь обливания водой и плевков. Но виноваты ли они? Ведь им так и не пришлось увидеть сияния звезд, все примиряющего и все вмещающего, звезд, на которых найдется место радостной работе каждого. Звезд, которых она так и не подарила миру…
