Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

Фрэн: «И я, и Стю пришли к выводу, что самым легким и простым способом для избрания нас всех было бы одобрение Матушкой Абагейл всего списка. Это избавило бы нас от проблемы соперничества с еще двадцатью кандидатами, которых выдвинут их друзья, что, возможно, спутает нам все карты. Но теперь нам придется действовать другим образом. Я не собираюсь предлагать ничего такого, что явно противоречило бы принципам демократии, да и наш план вам всем известен, но я лишь хочу еще раз подчеркнуть, что каждый из нас должен быть уверен, что кто-то обязательно выдвинет и поддержит его кандидатуру. Совершенно очевидно, что нам нельзя делать это относительно друг друга — это будет уж слишком походить на мафию. Но если вы не сумеете найти людей, которые выдвинут и поддержат вас, можете сразу поставить на себе крест».

Стю: «Ну и ну! Это подлянка, Фрэн».

Фрэн: «Да… отчасти».

Глен: «Мы опять возвращаемся к вопросу морали в комитете, и хотя я не сомневаюсь, что мы все считаем эту тему бесконечно важной и увлекательной, мне бы хотелось, чтобы этот вопрос был отложен на несколько месяцев. Я полагаю, нам просто нужно договориться, что мы все действуем в интересах Свободной Зоны, и закрыть сейчас эту тему».

Ральф: «Ты говоришь так, будто тебя все это достало, Глен».

Глен: «А меня это действительно достало. Я и не скрываю. Уже один тот факт, что мы столько времени мечем копья по этому поводу, дает неплохое представление о том, как нелегко у всех нас на сердце».

Сюзан: «Дорога в ад вымощена…»

Глен: «Благими намерениями, да, и поскольку мы все, кажется, так заботимся о наших намерениях, мы наверняка движемся по большаку, ведущему прямиком в рай».

Потом Глен сказал, что планировал раньше поднять в комитете вопрос о разведчиках, или шпионах, или как их там назвать, но теперь хотел бы выдвинуть предложение встретиться и обсудить это 19-го. Стю спросил его почему.

Глен: «Потому что не все мы можем оказаться здесь девятнадцатого. Кого-то могут не выбрать. Возможность маловероятная, но никто точно не знает, как поведет себя большая группа людей, собравшаяся в одном месте. Нам нужно соблюдать предельную осторожность».

За этим последовала короткая пауза, и комитет проголосовал 7–0 за то, чтобы провести заседание 19-го, уже в качестве постоянного комитета, и обсудить проблему разведчиков… или шпионов… или как там их назвать.

Стю выступил перед комитетом по третьему пункту повестки дня, касающемуся Матушки Абагейл.

Стю: «Как вам известно, она ушла по своим собственным соображениям. В ее записке сказано: ее не будет „некоторое время“, что звучит довольно туманно, и вернется она, „если на то будет воля Господня“. А это уже не очень обнадеживает. Три дня мы отправляли поисковые группы и ничего не нашли. Мы не собираемся насильно тащить ее обратно, коль скоро она не пожелает вернуться, но если она лежит где-то со сломанной ногой или без сознания, это уже другое дело. Часть проблемы сейчас состоит в том, что у нас недостаточно люден, чтобы обыскать всю местность в округе. Но другая часть — следствие того же, что тормозит нашу работу на электростанции. У нас нет четкой организованности. Таким образом, я прошу разрешения включить вопрос о поисковой группе в повестку завтрашнего большого собрания наряду с вопросами об электростанции и похоронном комитете. И я хотел бы видеть во главе поисковой группы Гарольда Лодера, прежде всего потому, что это была его идея».

Глен заявил, что не думает, будто какая бы то ни было поисковая группа принесет добрые вести даже через неделю. В конце концов, речь идет о женщине, которой сто восемь лет. В целом комитет согласился с этим, а потом единогласно проголосовал за предложение, выдвинутое Стю. Чтобы этот протокол как можно более точно отражал происходившее, я должна упомянуть, что были выражены сомнения относительно кандидатуры Гарольда… но, как подчеркнул Стю, это изначально была его идея, и не поставить его во главе поисковой группы было бы равносильно откровенной пощечине.

Ник (за него читал Ральф): «Я беру назад свои возражения против Гарольда в данном случае, но в целом остаюсь при своем мнении. Просто он мне не очень правится».

Ральф Брентнер спросил, не могли бы Глен или Стю представить предложение о поисковой группе в письменной форме, чтобы он внес его в повестку дня, которую хотел распечатать в средней школе сегодня вечером. Стю сказал, что с удовольствием сделает это.

Затем Ларри Андервуд предложил закрыть заседание, Ральф поддержал предложение, и оно было принято голосованием 7–0.

Фрэнсис, Голдсмит, секретарь

На собрание, состоявшееся на следующий вечер, пришли почти все, и до Ларри Андервуда, пробывшего в Зоне всего неделю, впервые дошло, каким огромным становилось сообщество. Одно дело — видеть людей на улицах, в основном парочками или по одному, и совсем другое — увидеть собравшихся всех вместе в конференц-зале Шатокуа. Зал был полон, все места заняты, еще больше людей стояло в проходах и позади рядов с креслами. Они вели себя на удивление спокойно, разговаривали негромко и не старались перекричать друг друга. Впервые с того времени, как Ларри добрался до Боулдера, целый день шел дождь. Слабенький, едва моросящий, он, казалось, неподвижно висел в воздухе туманной пеленой, не роняя на землю ни капли, хотя даже на фоне глухого рокота почти шестисот человек был слышен его мягкий стук по крыше. Самым громким звуком внутри был постоянный шелест бумага: люди просматривали отпечатанные на мимеографе афишки с повесткой собрания, сложенные стопками на двух карточных столиках возле самых дверей, фишки гласили:

Ларри поймал себя на том, что его руки нервно складывают из афишки с повесткой, которую он помнил почти слово в слово, бумажный самолетик. Присутствовать на заседаниях организационного комитета было забавно, как играть в игру, в которой дети изображают из себя членов парламента, попивая в гостиной колу, закусывая ее приготовленным Фрэнни пирогом и болтая между собой. Даже та часть заседания, которая касалась засылки шпионов через горный хребет, прямо в лапы темного человека, казалась игрой отчасти потому, что он даже вообразить не мог себя самого в этой роли. Нужно растерять последние мозги, чтобы обречь себя на подобный кошмар. Но на их закрытых заседаниях в комнате, уютно освещенной газовыми лампами, эта затея выглядела вполне нормальной. И если Судью, или Дайну Джургенз, или Тома Каллена поймают, это казалось — по крайней мере на их закрытых заседаниях — всего лишь чем-то вроде потери ладьи пли ферзя в шахматной партии.

Но теперь, сидя в центре зала между Люси и Лео (Надин он не видел весь день, и Лео, кажется, тоже не знал, где она. «Ушла куда-то», — безучастно бросил он), Ларри осознал всю правду, и правда эта раздирала его внутренности, как раскачивающийся таран. Это была уже не игра. Здесь находилось пятьсот восемьдесят человек, и большинство из них понятия не имели, что Ларри Андервуд — никакой не славный парень и что первый человек, которого Ларри Андервуд попытался взять под свою опеку после эпидемии, умер от слишком большой дозы снотворного.