В поисках синего - Лоури Лоис (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Слышать это было тяжело, тем более что это была правда. А еще у Киры болела нога. Она не привыкла так долго стоять без движения. Она снова попробовала перенести вес на здоровую ногу, чтобы облегчить нагрузку на увечную.
– Это верные обвинения, – Джемисон повторил очевидное своим ровным голосом. – Девочка Кира родилась несовершенной. У нее был явный и неизлечимый изъян.
Хранители пристально смотрели на нее. Смотрела на нее и Вандара – с презрением. Кира привыкла к тому, что ее разглядывают. Над ней смеялись с детства. Благодаря матери, которая была ей опорой и поддержкой, она научилась выносить это с гордо поднятой головой. Вот и сейчас она глядела в глаза своим судьям.
– И у нее нет отца, – продолжал Джемисон.
Кира вновь услышала голос матери, объясняющей ей, как это произошло. Она была маленькая и не могла понять, почему у нее нет отца. «Он не вернулся с большой охоты. Это было до того, как ты родилась, – мягко говорила мать. – Его забрали твари».
Она услышала, что те же слова произносит Джемисон – словно бы ее мысли услышали все.
– До того как она родилась, ее отца забрали твари, – пояснил он.
Главный Хранитель поднял глаза от своих бумаг. Повернувшись к сидящим за столом, он остановил Джемисона:
– Ее отец – Кристофер. Он был хорошим охотником, одним из лучших. Возможно, некоторые из вас его помнят.
Несколько мужчин кивнули. Кивнул и ее защитник.
– Я был с охотниками в тот день, – сказал он, – я видел, как его схватили.
Неужели Джемисон действительно видел, как схватили отца? Кира никогда не слышала подробностей этой трагедии. Она знала только то, что рассказывала ей мать. И вот в нескольких шагах от нее человек, который был с отцом в его последний день!
«Ему было страшно? Было моему отцу страшно или нет?» Этот странный непрошеный вопрос она не произнесла вслух. Ей самой было страшно. Она чувствовала ненависть Вандары, стоящей сбоку. Казалось, Киру саму забирают твари и она вот-вот погибнет. Она попыталась представить, как чувствовал себя отец в последние минуты жизни.
– Но и здесь применим третий свод поправок, – объявил Джемисон. – На обвинение «Ее не надо было оставлять» я отвечу, что, согласно третьему своду, возможны исключения.
Главный Хранитель кивнул.
– Ее отец был славным охотником, – повторил он. Остальные собравшиеся за столом мужчины вслед за ним одобрительно загудели.
– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросили ее. Но она снова покачала головой. Она снова предпочла воздержаться.
– «Она не приносила пользы», «она не может копать, сажать растения или вырывать сорняки, она даже не может ухаживать за домашними животными так, как это делают другие девочки в ее возрасте», «волочит за собой свою сухую ногу и ходит медленно», – продолжал он, а когда стал читать последнюю фразу, Кира заметила, что на его лице мелькнула улыбка: – «И еще она много ест».
Он на мгновение замолчал. А затем проговорил:
– Как защитник я соглашусь с некоторыми из этих утверждений. Понятно, что она не может копать, сажать растения, вырывать сорняки или ухаживать за домашними животными. Но мне кажется, она научилась приносить пользу. Скажи, Кира, ведь ты работаешь в ткацкой артели?
Кира удивилась и утвердительно кивнула. Откуда он знает? Мужчин обычно не интересует, где работают женщины.
– Да, – сказала она слабым от напряжения голосом. – Я там помогаю. Я не тку, но убираю мусор и готовлю станки. Это работа, которую я могу сделать своими руками. И я сильная.
Она хотела было упомянуть про свое умение вышивать, которое, как она надеялась, поможет ей зарабатывать на жизнь, но не могла придумать, как сказать это, не выглядя тщеславной. Поэтому она промолчала.
– Кира, – сказал он, – продемонстрируй свой изъян членам Совета Хранителей. Покажи, как ты ходишь.
Дойди до двери и обратно.
Это жестоко, подумала она. Ведь все же знают про ее ногу. Зачем ей хромать под этими взглядами? Как унизительно. Она хотела отказаться или хотя бы возразить. Но ставки были слишком высоки. Это же не детская игра, где споры и драки – нормальное дело. Сейчас на кону ее будущее. Кира вздохнула и повернулась. Опираясь о посох, она медленно пошла к двери. Закусив губу, она на каждом шагу приволакивала больную ногу и чувствовала на себе презрительный взгляд Вандары.
Дойдя до двери, Кира повернулась и медленно пошла на место. У нее заболела ступня, а затем жгучая боль распространилась по всей больной ноге. Она очень хотела сесть.
– Действительно, она хромает и медленно ходит, – зачем-то повторил Джемисон, – я согласен с этим. Однако она вполне справляется со своей работой в артели. Она каждый день приходит туда к определенному времени и никогда не опаздывает. Ткачихи ценят ее помощь.
– Много ли она ест? – хмыкнул он. – Думаю, нет. Посмотрите, какая она худая. Ее вес опровергает это обвинение. – А потом добавил: – Но кажется, сейчас она голодна. Я – так уж точно. Предлагаю сделать перерыв и поесть.
Главный Хранитель встал.
– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил он у Киры в третий раз. И в третий раз она отрицательно покачала головой. Она ужасно устала.
– Вы можете сесть, – разрешил он Кире и Вандаре. – Еду сейчас принесут.
Кира благодарно опустилась на ближайшую скамейку. Она стала одной рукой растирать свою дрожащую ногу. Через проход она увидела, что Вандара поклонилась – «Я опять забыла! Мне надо было поклониться», – а затем села с каменным лицом.
Главный Хранитель взглянул на кучу лежавших перед ним бумаг.
– Осталось еще пять обвинений, – сказал он. – Мы разберемся с ними и примем решение после.
Появилась еда, которую принес стражник, стоявший у двери. Одно блюдо передали Кире. Она почувствовала запах жареного цыпленка и теплого хрустящего хлеба, обсыпанного цельными зернами. Она уже несколько дней не ела ничего, кроме сырых овощей, а курицу пробовала давно – много месяцев назад. Но в ушах у нее по-прежнему звучал голос Вандары, пронзительный и обвиняющий: «Она много ест».
Боясь обнаружить свой страшный голод, Кира лишь немного отщипнула вкуснейшего мяса и хлеба. Затем она отставила полупустую тарелку в сторону и сделала несколько глотков воды из чашки. Уставшая, все еще голодная и испуганная, она погладила лоскуток в кармане и стала ждать следующей порции обвинений.
Двенадцать Хранителей ушли куда-то через боковую дверь. Возможно, там была отдельная столовая. Затем пришел стражник, забрал ее поднос и объявил время отдыха. Ей сказали, что суд возобновится, когда колокол ударит дважды. Вандара встала и вышла из зала. Кира немного подождала, затем направилась к выходу из Здания Совета, прошла через длинный холл и вышла наружу.
Мир не изменился. Люди ходили туда-сюда, делали разную работу, громко ругались. Она слышала высокие голоса с рыночной площади: женщины возмущенно кричали, что цены слишком высокие, и им что-то отвечали продавцы. Плакали младенцы, дети постарше дрались, бездомные собаки рычали друг на друга, сражаясь за брошенные кем-то объедки.
Она увидела Мэтта, он пробегал мимо с другими детьми. Заметив Киру, он сбавил шаг, затем остановился.
– Короче, жерди для тебя уже есть, – прошептал он. – Мы с пацанами, того, их в кучу сложили. А опосля, если захочешь, будем строить тебе хижину.
Он замолчал и посмотрел на нее с любопытством:
– Ну, типа, если тебе нужна хижина. А чё там?
Значит, Мэтт знал о суде. Его ничем не удивишь, он знает обо всем, что происходит в поселке. Кира пожала плечами, изображая равнодушие. Она хотела скрыть свой страх.
– Много разговоров, – сказала она мальчику.
– А эта там? Которая со шрамом?
Кира поняла, о ком он.
– Да, она обвинительница.
– Злая она, Вандара эта. Говорят, убила своего малявку. Вроде как дала ему олеандр. Села и держала ему голову, пока не съел. А он-то не хотел.
Кира слышала эту историю.
– Это признали несчастным случаем, – напомнила она Мэтту, хотя сама в этом сомневалась. – Другие дети тоже травились олеандром. Опасно, когда ядовитое растение растет повсюду и малыши могут до него добраться. Его надо бы вырвать.
