Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Это дальше, чем мы предполагали. Та старая женщина… она уже покинула Небраску.
— Я знаю… — начала она и тут же осеклась.
Он взглянул на нее с легкой усмешкой.
— Вы тайком увиливаете от лекарств, мэм.
— Моя тайна раскрыта, — слабо улыбнулась она.
— Не только мы это делаем, — сказал Стю. — Сегодня днем я поговорил с Дайной (она ощутила внутри укол ревности и страха — от того, как запросто он назвал ее по имени), и она сказала, что они с Сюзан тоже не хотят принимать таблетки.
Фрэн кивнула.
— А почему вы прекратили? Они давали вам наркотики… в том заведении?
Он стряхнул пепел в свою самодельную пепельницу в земле.
— Легкий транквилизатор на ночь, и все. Им не нужно было пичкать меня наркотиками. Я был надежно заперт. Нет, я перестал принимать их три дня назад, потому что почувствовал, что… нарушается связь. — Он задумался на мгновение, а потом выпалил: — Глен и Гарольд отправились за радиопередатчиком — это отличная идея. Зачем нужна двухсторонняя рация? Чтобы можно было связаться с кем-то. Один мой приятель там, в Арнетте, его звали Тони Леоминстер, так вот он всегда возил РП в своем «скауте». Отличная штуковина. Можно просто поболтать с дружками, а можно и позвать на помощь, если попал в беду. Эти сны, они почти как РП, только в голове, правда, передатчик, кажется, сломан и мы можем только принимать…
— Может быть, мы все-таки передаем, — тихо сказала Фрэн.
Какое-то время они сидели молча. Солнце выглянуло из-за туч, словно затем, чтобы сказать короткое «прощай», прежде чем скрыться за горизонтом. Фрэн понимала, почему древние люди поклонялись ему. Чем больше гигантская тишина почти пустынной страны давила на нее день за днем, отпечатываясь всем своим весом в ее мозгу, тем сильнее солнце — кстати, и луна в этом смысле тоже — начинало казаться необходимым и значительным. Эти яркие небесные светила стали восприниматься как что-то очень личное. Они смотрели на тебя, как когда-то.
— Так или иначе, я отказался от таблеток, — сказал Стю. — Прошлой ночью мне опять приснился черный человек. Это было хуже, чем прежде. Он расположился где-то в пустыне. По-моему, в Лас-Вегасе. И, Фрэнни… Я думаю, он распинает людей. Тех, кто мешает ему.
— Он… что делает?
— Так мне снилось. Ряды крестов вдоль шоссе 15, сделанных из балок от сараев и телеграфных столбов. На них висят люди.
— Это просто… сон, — с трудом выговорила она.
— Может быть. — Он курил и смотрел на запад, туда, где плыли красноватые облака. — Но в предыдущие две ночи, как раз перед тем, как мы встретили этих маньяков, захвативших женщин, мне снилась она — та старуха, что зовет себя Матушкой Абагейл. Она сидела в кабине старого грузовика, стоявшего на обочине шоссе 76. Я стоял на земле, опираясь одной рукой на стекло грузовика, и разговаривал с ней так же просто и естественно, как сейчас с тобой. И она сказала: «Ты должен поторопить их, Стюарт; если уж такая старуха, как я, смогла это сделать, то уж здоровенный красавец из Техаса вроде тебя просто обязан.» — Стю засмеялся, бросил сигару на землю и затоптал каблуком. Совершенно непроизвольно, словно не отдавая себе отчета в том, что делает, он обнял Фрэнни за плечи.
— Они едут в Колорадо, — сказала она.
— Ну да, я думаю, туда.
— А… Дайне или Сюзан она тоже снилась?
— Обеим. А прошлой ночью Сюзан приснились кресты. Точно как мне.
— С этой старухой теперь уже много людей.
— Человек двадцать или больше, — согласно кивнул Стю. — Знаете, мы ведь проезжаем мимо людей почти каждый день. Только они прячутся и ждут, пока мы проедем. Они боятся нас, но она… По-моему, они придут к ней. В свое время.
— Или к тому — другому, — сказала Фрэнни.
— Да, или к нему, — кивнул Стю. — Фрэн, почему вы перестали принимать веронал?
Она легонько вздохнула и подумала: сказать или не сказать ему. Она чувствовала, что должна, и хотела сказать, но боялась того, как он отреагирует на это.
— Как можно предугадать, что выкинут женщины, — в конце концов сказала она.
— Нельзя, — согласился он. — Но, может быть, можно выяснить, что они думают.
— Что… — начала было она, но он закрыл ей рот поцелуем.
Они лежали в траве в уже сгустившихся сумерках. Пока они занимались любовью, кричаще-красный отсвет облаков уже сменился более приглушенным, пурпурным оттенком, и теперь Фрэнни были видны звезды, светящие сквозь остатки туч. Завтра будет хорошая погода для путешествия. Если повезет, они сумеют одолеть большую часть пути через Индиану.
Стю лениво прихлопнул комара у себя на груди. Его рубашка висела на соседнем кусте. Рубашка Фрэн осталась на ней, но была расстегнута. Она взглянула на свою вырисовывающуюся под тканью грудь и подумала: «Я толстею, пока еще чуть-чуть, но уже заметно… по крайней мере мне».
— Я хотел тебя уже давно, — сказал Стю, не поворачивая к ней головы. — Думаю, ты это знаешь.
— Я хотела избежать неприятностей с Гарольдом, — сказала она. — И потом, есть еще одна вещь, которая…
— Еще неизвестно, что получится из Гарольда, — заметил Стю, — но где-то внутри у него есть задатки неплохого парня, если только он не будет распускаться. Он тебе нравится, правда?
— Это не совсем верное слово. В английском языке вообще нет точного слова, которым я могла бы выразить свое отношение к Гарольду.
— А как ты относишься ко мне? — спросил он.
Она взглянула на него и поняла, что не может произнести простые слова «Я люблю тебя», буквально не может их выговорить, хотя ей и очень хочется.
— Нет, — сказал он так, словно она возражала ему, — я лишь хочу, чтобы все было ясно. Ты, наверное, предпочла бы, чтобы Гарольд пока не знал обо всем случившемся. Я прав?
— Да, — благодарно выдохнула она.
— Ладно, это не так уж глупо. Если мы сейчас затаимся, все может уладиться само собой. Я видел, как он смотрел на Патти. Они примерно одного возраста.
— Я не знаю…
— Ты испытываешь к нему чувство благодарности? Чувствуешь себя перед ним в долгу, верно?
— Пожалуй. Нас тогда осталось только двое в Оганкуите, и…
— Это была чистая случайность, не более того, Фрэнни. Ты ведь не захочешь позволить кому-то связать тебя по рукам и ногам из-за какой-то случайности?
— Я думаю, да.
— Наверное, я люблю тебя, — сказал он. — Мне не так-то просто выговорить это.
— По-моему, я тоже люблю тебя. Но есть еще кое-что…
— Я знал это.
— Ты спрашивал меня, почему я перестала принимать таблетки. — Она теребила свою рубашку, не смея взглянуть на него. Ее губы стали неестественно сухими. — Я боялась, что они могут повредить ребенку, — прошептала она.
— Повредить… — он осекся, а потом схватил ее и повернул к себе лицом. — Ты беременна?
Она кивнула.
— И ты никому об этом не говорила?
— Никому.
— А Гарольд… Гарольд знает?
— Никто не знает, кроме тебя.
— Господи-Боже-мой-черт-меня-возьми, — выдохнул он.
Он так сосредоточенно смотрел ей прямо в глаза, что это испугало ее. Она представляла себе два возможных варианта: или он бросит ее немедленно (как наверняка бросил бы Джесс, узнай он, что она беременна от другого мужчины), или заключит ее в объятия, попросит не волноваться и скажет, что сам обо всем позаботится. Она никак не ожидала этого изумленно-изучающего взгляда и неожиданно вспомнила ту ночь, когда она созналась во всем своему отцу в саду. Его взгляд тогда был очень похож на этот. Она пожалела, что не сказала Стю про свое положение до того, как они занялись любовью. Может быть, тогда они вообще бы не лежали сейчас в траве, но по крайней мере он смог бы не чувствовать себя так, словно его каким-то образом надули, словно она была… Как это раньше называли? Подпорченным товаром. Он сейчас думает об этом? Она не знала и терялась в догадках.
— Стю, — окликнула она его испуганным голосом.
— Ты никому не сказала, — повторил он.
— Я не знала, как сказать. — В ее голосе слышались слезы.
