Перекресток - Хомяков Петр Михайлович (первая книга .TXT) 📗
Так поступила и Света. Несмотря на то, что деньги в их гражданской студенческой семье были, она пошла работать. Она не устроилась официанткой или продавщицей, а стала подрабатывать санитаркой в больнице. В сущности, по характеру ей следовало бы поступать в медицинский институт. Но хорошо известно, что у скромных ребят из провинции для этого мало возможностей. Потому– то Света и выбрала химию, возможно внутренне надеясь со временем стать ближе к медицине. Например, занявшись фармакологией.
Так или иначе, на работе Света уставала, ибо нелегко одновременно работать и учиться. Но вместе с тем работа её не тяготила морально. Девушка из Коряжмы была отнюдь не избалована жизнью.
Света была вполне счастлива, добра и приветлива. Колючий, ершистый Ваня рядом с ней начал оттаивать душой. Он впервые в жизни узнал, что значит быть любимым и обласканным. Света дала ему то, что ни затурканные убогой жизнью родители, ни его многочисленные наёмные подруги дать не смогли.
Ваня впервые стал задумывать, как конвертировать свои таланты в вещи вполне земные. Но приземление было лишено примитивного шкурничества. Оно было освящено теплотой любви.
Теперь он отвечал за судьбу любимого человека.
А Света исподволь копила резервы и напряжённо думала, как вычеркнуть из их жизни криминальное производство. Она мягко, но твёрдо отвергала неоднократные предложения Вани бросить работу санитарки и ненавязчиво намекала, что лучше бы ему самому подумать об отказе от сомнительного бизнеса.
Глава 3
Долгий нудный конец московской зимы способен свести с ума кого угодно. Кажется, ну вот, наконец-то весна. На календаре март. Светит солнце, снег тает, текут ручьи. В чёрной кожаной куртке на солнце даже жарко. Ещё пару таких дней и снег окончательно сойдёт, земля за ночь перестанет так сильно остывать, а днём станет вообще благодать. Рванут к солнцу первые ростки из только что оттаявшей земли, деревья буквально за пару-тройку дней покроются ещё даже не листвой, а неким лёгким зеленовато-золотистым туманом.
И на ум приходит Киплинг. Весенний бег Маугли. Можно по утрам на пробежке накручивать круг за кругом и не уставать, а бежать и бежать. Восемь, десять, двенадцать, даже четырнадцать километров. К чёрту все встречи, обязанности. Это мечта моих предков, это славянский рай, Страна Вечного Лета спустилась на грязную мёрзлую землю. И в этом раю нет усталости, а есть только светлая радость движения и познания.
Но… рая на земле нет. С неба снова сыпется холодная белая грязь. Термометр падает ниже нуля. По утрам только идиот решится пробежать по бугристому грязному льду, покрывающему московские улицы. Не весенний бег Маугли, а сломанные лодыжки сулит такая, с позволения сказать, весна.
Мёрзлая грязь и слякоть на земле, холодный туман в воздухе и этот мокрый, осточертевший снег, снег, снег…
Для чего, чёрт возьми, придумали водородную бомбу. Рвануть бы сейчас 20 мегатонн на высоте 12 километров. Говорят, когда на Новой Земле испытывали заряд в 10 мегатонн, то вся западная часть Ледовитого океана освободилась ото льда. Если не врут, то такого заряда вполне хватило, чтобы очистить от снега всю Центральную Россию. А дабы не повредить слишком многое на земле, можно рвануть повыше. Скажем, на высоте 15 километров. Или 30-ти.
В конце концов, есть же специалисты, которым по силе все это грамотно просчитать. Пусть рвут что угодно и где угодно, лишь бы испарился этот поганый снег, разлетелись проклятые тучи, стало тепло душе. Пусть она при этом хоть сгорит. Не страшно. Сгореть – не сгнить.
А уж в этом мокром снегу сгниёшь наверняка.
Если такие мысли могут прийти на ум коренному москвичу, то что же творится в душе южанина на первый месяц недоделанной московской весны.
Но вот издевательства природы позади. Очередное тепло не прервано очередным гадостным снегопадом. Ненавистный снег тает окончательно, оставляя после себя кучи зимней грязи. Но грязь не снег, её можно убрать. А земля всё-таки оттаяла. И трава проклюнулась, и покрыл деревья одуряющий золотой туман.
Но душа, обманутая не один раз, не спешит рвануться из груди. И сердце осторожничает. И застоявшиеся мышцы не спешат броситься в весенний бег.
Медленно, постепенно, осторожно и просыпаются чувства, и обостряются мысли. День, два, три, неделя, две. Ну, не бойся, зима уже точно ушла. А палящее солнце на чистом небе сулит жаркое, нет, не жаркое, но хотя бы нормальное, не холодное, лето.
И взрываются чувства, и бурлит кровь. И приходят на ум прорывные решения. Впрочем, это не у всех. Для того, чтобы что-то пришло на ум, надо иметь этот ум. Для некоторых весна начинается и заканчивается на… Впрочем, зачем уточнять то, что и так всем ясно.
Первым в этом году тёплым, по-настоящему весенним вечером Света шла домой с работы. На работе вроде и не устала, учёба идёт нормально, больших хвостов нет. Дома ждёт любимый человек. Да, главное, и зима наконец-то позади. Странно, подумала Света, в родной Коряжме зима будет подлиннее, да и похолоднее. Но переносится как-то легче. Весна хоть и позднее, чем в Москве, но дружнее. Ну и, конечно, грязи поменьше. Хотя посёлок около деревообрабатывающего комбината чистотой отнюдь не сияет. А поди ж ты. Почему же всё-таки в Москве так грязно. Всё-таки столица. Неужели нельзя с московскими-то возможностями, чтобы грязи было хотя бы как в Коряжме.
Ой, да что это я, – одёрнула себя Света. Все о грязи, да о грязи. Все хорошо, все просто отлично. Она подставила пунцовые щёчки лёгкому теплу закатного солнца и вдруг поняла, что надо сделать, чтобы нехороший Иванов бизнес закончился…
Для четверых азербайджанцев, приехавших в чужой для них город «дэлать дэньги» рабочий день тоже закончился. Закончился удачно, и московская зима для них тоже закончилась. От солнца вскипала кровь и тяжесть копилась меж ног. На пустынной вечерней улице им встретилась одинокая красивая девушка. Желание стало решением. Они её изнасиловали. А потом убили. Так получилось…
На грязном только что оттаявшем пустыре окраины микрорайона на юго-западе Москвы лежала мёртвая русская девушка. Светлые глаза удивлённо смотрели в темнеющее небо. И только щёчки, такие яркие при жизни, были бледны.
… По третьему каналу российского телевидения выступал начальник ГУВД Москвы. Глядя в телекамеру печальными умными глазами мудрой черепахи Тортиллы, он говорил, что 100% тяжких преступлений в городе совершается приезжими. Непонятно было, расписывается ли он подобным заявлением в собственном бессилии, или хочет кому-то на что-то намекнуть.
А по четвёртому каналу показывали какое-то ток-шоу. Один из спорящих сослался на несомненный авторитет только что переизбранного президента, который заявил, что те, кто выдвигает лозунг «Россия для русских» – идиоты.
После смерти Светы Ваня периодически выпадал из действительности. Он вдруг осознавал себя то в одном, то в другом месте. А потом опять забывался, что-то делал, куда-то шёл, но не помнил, что делал и куда шёл.
Он вдруг осознал себя перед красивым холёным азербайджанцем в мундире милицейского подполковника. Гладкое смугловатое лицо обрамляла красивая седая, вроде даже слегка подсинённая, шевелюра. Ваня что-то пытался объяснить и даже потребовать. Но подполковник с лёгкой улыбкой парировал Ванины реплики и о чём-то, словно бы по-отечески, но с холодной угрозой в глазах предупреждал.
Уже потом Ваня вспомнит, что поначалу он попытался хотя бы отомстить. Причём в рамках закона. Но отделение милиции на той территории, где произошла трагедия, было на корню «выкуплено» азербайджанцами. Все начальство там было из натурализовавшихся в Москве кавказцев. Да и большая часть рядового состава тоже. Разумеется, в этой ситуации никого не нашли, а Ванину активность быстро пресекли.
Хорошо хотя бы, что на самого не повесили убийство его Светы. Это произошло просто потому, что у Вани было железное алиби. Всю вторую половину дня до позднего вечера в день убийства он провёл на другом конце Москвы в доме весьма уважаемых и состоятельных людей, готовя их отпрыска к вступительным экзаменам по химии. Началу репетиторской карьеры Вани положила Света. И у Вани вдруг стало весьма неплохо ладиться это ремесло.
