Клей - Веди Анна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
– Да, сейчас это очень далеко от меня. Ещё раз поймала себя на мысли, – как хорошо, что я здесь, на Микзе, среди уникальных людей. Не хотела бы я сейчас оказаться склеенной с кем-то. Это же никакой свободы.
– Не каждому дорога свобода. Обычно о свободе только разговоры ведут, а по факту, человеку сложно быть полностью свободным. Что такое свобода? Это отсутствие почвы под ногами. Истинная свобода – это почти невесомость. Надо сказать, это очень тяжёлое переживание для неподготовленного человека. Опираться только на своё решение, не спрашивать ничьих советов, слушать только себя и свой внутренний голос, делать то, что хочешь, а не то, что надо. Вернее, самому определять, что же всё-таки надо в каждый момент, а не ждать указаний извне. Человек с детства привыкает к режиму ограничения свободы. Сначала садик, потом школа, институт, работа и так до смерти в рамках времени и пространства. Убери эти рамки, и человек испытает шок, стресс, он не будет знать, что ему делать, куда идти. И потом, человек привык к потреблению, он обзаводится предметами, чтобы застолбить своё место в пространстве. Это, в первую очередь, недвижимость, которая явно ограничивает свободу, потом семья, дети, даже место на кладбище. И он ненасытно хочет иметь всё и думает, что чем больше он имеет, тем более твёрдо он стоит на земле, усиливает опору и тем самым лишает себя свободы.
– Я согласна с Вами, профессор, – Ангелина наслаждается речью Франкла. – Это созвучно с моим образом мыслей и откликается внутри. И это очень удобно системе, правительству. Иметь зомбированных людей очень выгодно. Никто не сопротивляется.
– Я полагаю, что здесь, на Микзе, большинство так думает, и поэтому мы так же неуникальны, у нас здесь такой же схожий образ мыслей. Только, в отличие от Земли, у нас более высокое развитие, а по сути – мы такие же стадные животные. Конечно, нам легче, чем им. Но нас здесь мало, и если бы мы жили на Земле, мы бы очень резко контрастировали с общей массой. Вероятно, так и было бы, поэтому мы сейчас здесь. Естественный ход эволюции. Ладно, всё это философствование, хоть и очень приятное. Так, посмотрите, Ангелина, на нашего червячка. У него рана зарубцевалась, а его отрезанная часть издохла.
– Вот они, гниющие останки, которые наполнили мировой океан и вызвали тепловой эффект.
– В том числе. Да, и это тоже. Но в основном этот эффект создали водоросли. Хотя не факт. Не факт, – профессор проводит двумя пальцами по подбородку и потом по бороде. – Ваше исследование и выводы мне очень интересны. Я пойду, увидимся.
– Да, господин Франкл, счастливо, до встречи. Я хотела бы Вам рассказать ещё и об опыте с медузами. Сейчас этот образец доставлен на Землю, и как пойдёт его развитие, увидим позже. Я Вам сразу же сообщу.
– Добро, – профессор кивает головой и удаляется, мурлыча мантру себе под нос.
Ангелина думает, что необходимо связаться с коллегами из Нью-Йорка, куда Оливер доставил образец медуз. Кажется, он писал о мистере Флюгеле. Включает сеть, делает вызов. Сначала долго никто не отвечает, потом щёлкает соединение, и перед ней предстаёт лицо во весь экран.
– Да, – хриплым со сна голосом отвечает объект, не глядя в экран, так как усиленно трёт глаза руками.
– Здравствуйте. Я Ангелина, коллега Оливера. Он вам доставил микзянских медуз с неделю назад, я хотела бы узнать их судьбу.
– А, здравствуйте, – лицо расплывается в улыбке и от этого становится ещё шире. – Здравствуйте, Ангелина. Рада с Вами познакомиться. А я госпожа Флюгель. Сейчас ночь, я проснулась, но это ничего. Я очень рада, что смогу поговорить с Вами.
– Извините, что разбудила, – оправдывается Ангелина. – Я всегда путаю время, трудно подсчитать, даже с учетом разницы. Иногда мне кажется, что во времени нет никакой системы, и оно постоянно меняется. Как бы я ни проводила подсчёты, никогда не попадаю.
Ангелина разглядывает собеседницу, её лицо. «Вроде бы мужчина, но очень много женского, да и представилась госпожой. Может, это и есть двойник, склеенная супружеская пара? Интересно». Когда летала на Землю, она видела такую мутацию на улице, но так чтобы общаться, да ещё с директором института, это было впервые. Значит, людям удаётся социализироваться в своём сдвоенном состоянии.
– Какова цель Вашего звонка, Ангелина? – интересуется Флюгель.
– Узнать о судьбе медуз, которые вам доставил на прошлой неделе Оливер Санчес, – повторяет девушка.
– Ах, о судьбе медуз. Так-так-так… О судьбе медуз, о судьбе медуз… – Флюгель смотрит куда-то за экран, опустив глаза.
Ангелина замечает, как директор барабанит пальцами по столу, и то ли он-она ещё не проснулись, то ли они не в себе. Взгляд пустой и отрешённый.
– Вы знаете, дорогуша, – через долгую минуту молчания произносит Флюгель, – я сейчас не могу Вам ничего рассказать о судьбе медуз, никак не могу вспомнить. Дело в том, что сейчас, дома, я в роли госпожи Флюгель и больше женщина, а на работе активен мой муж, господин Флюгель, я же на работе в дремотном состоянии. Раньше меня увлекала исследовательская деятельность, а сейчас что-то сломалось. Муж ещё держится, а я больше не могу. Меня как будто не стало.
– Понимаю, – Ангелина приготовилась выслушать монолог и быть психологом. – Это действительно очень тяжёлые переживания, – не чувствовать себя и свою жизнь.
– Да, – Флюгель вскинула глаза на Ангелину, почувствовав сострадание и сочувствие. Потекли медленные слёзы. – Это очень тяжело. Я даже порой хочу умереть, но не могу.
Сейчас Ангелина видит перед собой слабую женщину, измученную, несчастную, и ей очень жаль её.
– Как давно Вы в таком состоянии, я имею в виду, в склеенном?
– Около полутора лет. Мы в числе первых склеились, и, кажется, дольше всех живём. Муж смотрел статистику, она неутешительна. Умирают в течение полугода либо оба, либо кто-то один из склеенных от невозможности вынести это психологически.
– Я знаю, склеиваются потому, что кто-то в паре очень хотел быть вместе, был сильно привязан к другому. Большинство женщин этого хотят.
– Хотеть-то хотят. Но когда доходит до дела, и приходится в течение суток, недель, месяцев находиться в тесном контакте с другим человеком как со своей частью тела, это становится невыносимым. Я смирилась, да и многие смиряются, но далеко не все. Большинство не может. И знаете, что я Вам скажу? Нет вакцины против этой мутации. Это копилось годами и веками. Они там что-то ищут, исследуют. Фигня всё это. Лишь бы заполнить свою жизнь смыслом под завязку. Чушь. Самообман.
Внезапно выражение её лица меняется. Оно становится жёстким и злым.
– Что там наговорила моя жёнушка? Глаз да глаз за ней нужен, – сразу же обмякнув, господин Флюгель, продолжает. – Вы медузами интересуетесь? Лучше позвоните через шесть часов. Я сам ещё не узнавал. Приду в институт, наведаюсь в лабораторию и всё узнаю.
– А, хорошо, хорошо, – Ангелина, растерянная от того, что стала свидетелем буквального двуличия Флюгеля, хочет побыстрее закончить переговоры и отключиться. – Доворились. Я Вам позвоню. Счастливо.
– Мгмха, – мычит Флюгель и разворачивается от экрана к кровати.
Ангелина отключается сразу, боясь стать невольным свидетелем ещё чего-либо, и выдыхает с облегчением. Неприятное зрелище – слипшийся человек. Одно дело, червяк или медуза, но человек…
Живя на Микзе, девушка безнадёжно отстаёт от земных реалий и иногда чувствует себя, как в тёмном лесу. То, что происходит сейчас на Земле, теоретически ей понятно, но практически наблюдать это жутко. И, несмотря на то, что она летала в командировки на Землю пару раз и видела склеенных людей, всегда при общении с ними у неё шли мурашки по телу, охватывал страх и возникало ощущение неприятия и дискомфорта.
Её шокировала вдруг пришедшая мысль о том, что и раньше люди всё время ходили в масках, двуличные или трёхличные и более, но это было не буквально и тщательно скрывалось. Чтобы распознать маску человека, когда он в ней и без неё, нужно было какое-то время с ним пообщаться. Надо же, как повернулась жизнь. Да, теперь мы имеем внешнее отражение внутреннего. Как всё стало явно и буквально. В это невозможно поверить, никто не мог и представить, что такое произойдёт. Да если бы сто лет назад кто-нибудь сказал, что людское двуличие и подавленные эмоции, которые проявляются как разные маски человека, из психологических составляющих перейдут в физические и отразятся в реальности, никто бы не поверил в эту чушь. Да как такое возможно? А вот возможно, и сейчас это происходит.
