Неудачная реинкарнация - Журавлев Владимир Борисович (книги онлайн без регистрации txt) 📗
А Яха – она даже не заметила, как он угрюмо замолчал. А он всё же не убрал горячую руку с ее талии.
Мама сидела на скамье около станции, маленькая и незаметная рядом с огромными ребятами из блицштурма. Патрульные, завидев сияние нагрудного знака, хмуро отдали честь. После парочки ночных тренировок теплых чувств к Хисту у них почему-то не прибавилось. Ничего, еще оценят… при первой же сшибке с армией…
– Командир, обрати внимание… – пробормотал старший патруля и указал взглядом на кусты.
Пришлось мимо мамы идти разбираться – служба превыше всего.
Их было трое. Ничем не примечательная городская одежда, лица… А лица толком не разобрать, после того как по ним прошлись умелые кулаки блицштурма.
– Представились имперской службой безопасности, – шепотом сообщил старший. – Но вы приказали бить сразу на поражение. Вот мы их и положили. А они – двоих наших. Если б промедлили – всем погребальный костер. У них спецсредства были – да не успели применить.
– А я вас предупреждал, – хмуро напомнил Хист.
Командир патруля согласно кивнул.
– Здесь серьезное что-то закручивается, – задумчиво сказал он. – Мы с ребятами обсуждали… Если что, младшие командиры блицштурма за тебя, эпсаар. Так и просили передать. Вы бережете бойцов и бережете деревню – а это многого стоит в свете ожидаемого будущего. Да, вот еще: эти – похоже, они шли за твоей матерью. Не пожалей для нее охраны.
Яха хлопотливо устраивала старушку в возок. Мама бросала на нее испытующие взгляды – пыталась понять, кем та приходится сыну, заодно оценивала. Оценила и то, что он помог юной красавице забраться в грузовое отделение возка. Вернее, как помог…
Сплошные каменные заборы, вымощенная плитняком улица и осветительные шары у каждой калитки маму впечатлили – она недовольно поджала губы и нахмурилась.
– Тут всё богатенькие живут, – заметила она.
– Деревня зажиточная, торговлей в городе держится, – извиняющимся тоном сказал Хист.
– Не работают, значит…
– Работают! – резковато возразил он. – С утра и до ночи. Просто – на себя работают.
– И твоя девонька?..
Он сделал вид, что не заметил вопроса.
У кабака было особенно светло. Естественно, полицейские там были: сидели на скамье, щелкали орешки, любезничали с девойками, задумчиво поглядывали на парочку бойцов из «Кулака императора»…
– Девоньки с полицией разговаривают, не боятся, – тут же отметила старушка.
– Так это же наши полицейские! – простодушно сказала Яха.
– Дружат? – осторожно спросила старушка. – Мужей подбирают?
Хист поморщился. Подслеповатая мама всегда умела заметить то, что ее интересовало, и задать очень неудобные вопросы. И терпеливо дожидаться ответов…
– Дружат, – сказал он со вздохом. – А в мужья полицейские не годятся. Родители им сроду не позволят.
– Понятно, бедные.
– Не в деньгах дело, – терпеливо сказал он. – Крестьянские дочки к своей работе приспособлены. Им в городе жить невозможно. И чтоб мужья по командировкам болтались – тоже невозможно. На долгие отлучки хозяйство не пускает – а полиция по полугоду в отъезде. Здесь религиозная община, мама. Крепь Кыррабалты. Они семейственность уважают. Без нее пропадешь.
– И твоя девонька?..
Мама умела быть терпеливой – когда это было ей нужно. Хорошо, Яха не понимала сути вопросов. А то бы она ответила что-нибудь по простоте душевной…
– Хорошо здесь относятся к полиции, – сменила мама тему. – Или полиция хороша?
– Полиция обычная, – пробормотал Хист. – Они привыкли к командиру приспосабливаться. Я требую уважительности к деревенским – они и рады стараться. Но могут и зверями быть. И бывали уже.
– Выходит, на тебе всё держится? – прищурилась мама обеспокоенно. – А ну как не послушаются?
«На месте зарублю», – чуть не ляпнул Хист, но вовремя сдержался. Вот этого родной матери говорить ни в коем случае не следовало. Кто готов зарубить – тот и сам под саблю попасть рискует… К сожалению, мама поняла всё сама – и помрачнела.
– Совестливый ты у меня, – прошептала она горько. – Дурой была, таким воспитала… пропадешь ведь…
– Да это же наш Дребен! – вклинилась в беседу нетерпеливая Яха. – Его у нас все любят! Мы его в обиду не дадим!
– И ты, девонька?..
– Конечно! Да я больше всех его люблю! – просияла улыбкой Яха. – Он у нас почти что живет, совсем нам родной! Дребен! Чтоб зашел поужинать! Мама тебя ждать будет, я ей сказала!
Хист открыл рот, чтоб как-то что-то объяснить, – и не нашелся. Не скажешь ведь, что Яха – чужая жена, а он на руках ее в возок заносит, любую свободную минутку у нее проводит, и вообще… Но ведь и Яха хороша! Кто сияет при встрече с ним радостной улыбкой? Кто ласково шлепает его по шаловливым рукам? Кто подходит к нему вплотную, смотрит прямо в глаза, смущается и краснеет? Кто позволяет ему столь много, что он иногда еле сдерживается, чтоб… Кого он совсем не может понять, наконец?!
– Вот здесь ты будешь жить, – только и сказал он в конце концов, потому что они приехали.
Мама робко посмотрела на стены усадьбы, на отдающих честь полицейских у ворот.
– Твой друг из полиции сказал – ты погостить зовешь, – тихо отметила она.
– Лучше тебе пожить около меня, – неловко сказал он. – Здесь безопаснее, да и вообще… безопаснее, в общем. Вот Яха тебе покои подберет, какие тебе понравятся, обустроите там всё, чтоб уютно…
– Ты из-за денег для меня во что-то впутался? – помолчав, тихо спросила мама.
– Не из-за денег! – сказал он правду.
Мама, судя по заблестевшим глазам, поняла, что он все же впутался, но заговорила о другом.
– Не смогу я здесь жить, – неуверенно сказала она. – Я всю жизнь работала, в последнем себе отказывала, а здесь всё так роскошно… Не для меня такое. Как себя вести, не знаю, вдруг сделаю что неправильно? Да и чем мне здесь заниматься?
– Придется потерпеть! – хмыкнул он. – Мама, у нас нет другого выхода. В городе тебе… нельзя. А здесь домоправительница требуется. Продукты для моих бандитов закупать, повариху нанять в деревне, садовнику и конюху не давать бездельничать – да и налоги принимать кто-то же должен! Хозяйка… Она, наверно, не скоро еще вернется, управляйся за нее!
– А девонька твоя? – кротко поинтересовалась несгибаемая мама.
От неприятного объяснения Хиста спас командир «Кулаков».
– Эпсаар! – рявкнул богатырь, вылетев из темноты. – Мухой к аэростату, я тебе такое покажу – из корзины вывалишься! И я заодно с тобой!
Хист облегченно махнул настырной маме рукой, чмокнул Яху в щечку и свистом вызвал коня. Степняк тут же прискакал, навострив уши.
– Ты это… не спеши на своем легконогом! – проворчал сзади с битюга Урсаш. – Не уверен, что эта погань вообще умеет скакать… Подобрал Любей породу по себе: ничего не делают – только жрут за обе щеки и валят!
– Это что? – ахнул Хист, болтаясь на тросе подъемника. – Вон там, огни на рокаде?
– А это, друг мой, штурмовые колонны идут! – сообщил довольный Урсаш, раскачиваясь рядом. – Сняли с границы! Ветераны войн с самими гномами! Закаленные в боях, руки по локоть в крови! Гордись, эпсаар! Лучшие части на тебя бросили!
– Да понял я, понял, что сейчас меня на лоскутки порвут…
В корзине аэростата Хист дрожащими руками настроил трубу дальнегляда гномьей работы.
По степной дороге в свете походных фонарей мощно и неотвратимо катились пароконные платформы, на которых сидели рядами вооруженные до зубов ветераны, готовые прямо с марша вцепиться в глотки любому врагу. В бой шла сама королева войны – имперская тяжелая пехота!
– Что будем делать, мой командир? – серьезно спросил «Кулак».
Хист недоуменно глянул на спецназовца. Его-то проблемы мятежной полиции не должны были касаться никаким боком.
– Спецназ с тобой, эпсаар, – сказал Урсаш. – Я свой выбор сделал – и пойду до конца. И мои ребята – тоже. Если, конечно, ты не против. Штурмовые колонны наше решение не изменят. И ничто не изменит.
– Почему? – только и спросил Хист.
