Охота на дракона (сборник) - Бритиков Анатолий Федорович (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— За что? — жалобно сказал Клод.
— За все! — ответил Калинов и съездил еще раз. — Как так можно?.. Ведь это… Ведь это… Это же как “казаки-разбойники” на братской могиле!.. Можешь врезать и мне!
Лицо, Клода залила краска. Кажется, до него дошло.
— Фу, какая мерзость! — сказал он. — Кто придумал этот интерес?
— Я, — сказал Игорь Крылов. — Мой дед освобождал концлагерь.
— Не говори глупости, — сказала Джина. — Что я, не знаю, когда родился твой дед.
— Ну, не дед, а сколько-то там раз прадед, — согласился Игорь. — Все равно мой предок.
— Тебе бы тоже надо отвесить, — сказал ему Клод. — Да ладно уж… Хватит на сегодня тумаков.
Он миролюбиво хлопнул Калинова по плечу.
— А ты ничего. — И засмеялся. — В который уж раз говорю это сегодня?
Калинов пожал плечами.
— Давайте еще какой-нибудь интерес, — попросила Вика.
— Нет, — сказал Клод. — Больше мне не хочется. Сегодня не надо… Пойдем, Зяблик, поваляемся на пляже.
Группа рассыпалась. Кто-то потянулся вслед за Клодом и Игорем на пляж, кто-то улегся на травке в тени деревьев.
— Вы остаетесь? — спросила Вика. — А я пойду, позагораю с ребятами.
И она умчалась к озеру, на ходу сдергивая с себя платье. Калинов проводил глазами ее хорошенькую фигурку. Джина фыркнула.
— Что? — Калинов повернулся к ней.
— Самая красивая девушка нашей группы, — сказала Джина, глядя вслед удаляющейся Вике. — Ты где живешь?
— В Ленинграде.
— И я в Ленинграде… Вообще-то в Мире мы не встречаемся. Но с тобой… — Она замолчала и отвернулась.
— В мире? — спросил Калинов. — В каком мире?
— В Мире. С большой буквы… Так мы называем настоящую жизнь. Землю…
Калинов снял с себя куртку и бросил ее на траву. Лег Джина пристроилась рядом.
— В настоящей жизни… — проговорил Калинов. — А что же здесь?
— Здесь?.. Здесь придуманная. Клод называет это Дримлэнд.
— А кто ее придумал?
— Не знаю… Наверное, мы все. Вместе… А почему ты все спрашиваешь?
— Потому что мне интересно.
— Странно, — сказала Джина — Обычно те, кто сюда приходит, кое-что знают… Кто тебе дал номер?
Калинов внутренне сжался. Соврать что-то надо. Например, сказать, что номер дал Фараон, Рамзес П.
— Никто, — сказал он — Я сам подсмотрел.
— Правду сказал. — Джина вздохнула с облегчением.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Я чувствую, когда человек лжет. У нас тут не лгут.
— Совсем?
— Да. Даже те, кто в Мире лжет, тут не лгут. А если лгут, то больше здесь не появляются.
— Почему?
— Не знаю, — сказала Джина. — Не появляются — и все!
— Тогда я не буду лгать, — сказал Калинов — Мне здесь нравится.
— А что тебе нравится? — спросила Джина. Ты.
— Дурак! — Она отвернулась, но Калинов понял, что ей приятно.
— Давай сбежим, — сказала она.
— Давай… Только Зяблик опять отыщет.
— Не отыщет. Я ему сказала, что больше не люблю его.
Вот чертенок, подумал Калинов. Как у нее все просто. Хочу — люблю, хочу — не люблю… Эх, если бы он был помоложе!
— Не смотри на меня так, — попросила Джина.
— Как?
— Как старый дедушка… Который все видел и все знает. — Она прикрыла ему глаза теплой ладошкой. — Побежали?
Калинов поморгал, и Джина отдернула руку.
— Щекотно, — пояснила она.
А что, подумал Калинов. Она бы, скажем, попала в беду. А я бы ее спас!.. Как в старинных романах.
И мир пропал. Распахнулось вокруг изумрудное небо, запылали на нем два бледно-фиолетовых, призрачных солнца.
Калинов и Джина летели под солнцами, взявшись за руки. Далеко внизу ласково шевелился чернильный океан. Оба они знали, что это с такой высоты он кажется ласковым и ленивым, а там внизу волны достигают в высоту сотни метров. Да если еще учесть, что это совсем не вода…
Калинов содрогнулся. А вдруг откажут двигатели, подумал он.
И тут же рука Джины куда-то исчезла. Он повернул голову и увидел, как девушка, с трудом удерживая равновесие, заскользила вниз. Крылья на ее спине затрепетали, и Калинов понял, что сейчас произойдет. Он притормозил и бросился вниз, чтобы уравнять скорости и подхватить уже падающую Джину. И это ему удалось с первой же попытки, словно он всю свою жизнь только и делал, что занимался спасением погибающих в чужих небесах. Правой рукой он подхватил Джину за тонкую талию, а левой стал снимать с ее спины ранец и обвисшие крылья. Это тоже удалось, и он хотел уже было закричать от восторга, как вдруг понял, что его крыльям двоих не удержать. Джина принялась отдирать от своей талии его руку, но он подтянул девчонку к себе и вцепился пальцами в пояс.
Хорошо, что пояс узкий, подумал он. Не оторвет, сил у нее не хватит… Но как же мне теперь одной рукой умудриться снять с себя и надеть на нее крылья?
И тогда Джина повернула голову, и он увидел ее прищуренные глаза, равнодушные и чужие.
— Не надо, — сказала она зло. — Ерунда все это.
Калинов растерялся и чуть было не разжал пальцы.
А вокруг уже не было ни зеленого неба, ни фиолетовых солнц. Был серый вечер. Узкая улица, протянувшаяся между рядами нахохлившихся домов. Дождя не было, но было сыро и промозгло. Кажется, сыростью тянуло из подвалов.
Калинов пробежался взглядом по окнам. Все окна были темны и безжизненны, только в одном, на противоположной стороне улицы чуть-чуть дернулась занавеска. А может быть, ему показалось. До дома Виго оставалось еще метров двести. И тридцать минут до начала “мертвого” часа. Идти приходилось медленно, потому что “зажигалки” Джина спрятала под юбкой, и они ей очень мешали. А дело надо было сделать не мешкая, ибо завтра должна была вернуться семья Виго — жена и пятеро ребятишек. Уж они-то ни в чем не виноваты.
Послышались шаги патрульных.
— Что-то они сегодня рано, — сказал Калинов.
— Целуй меня, — прошептала Джина.
Он втиснул ее в угол. Острая боль пронзила ногу. “Зажигалки!”, вспомнил Калинов, но делать что-либо было уже поздно: патруль находился совсем рядом. Джина обняла Калинова за шею, и он прижал ее всем телом к стене. Жаркое дыхание Джины обожгло ему губы, глаза ее широко раскрылись, он увидел там желание и страх. Сердце заколотилось так громко, что, казалось, его слышно во всем городе. И тогда он вытащил из кармана стилет и спрятал его в рукав.
— Все хорошо, — тихо произнес он.
Джина зажмурилась: их осветили сзади фонариком.
— Приятель, помощь не требуется? — сказал кто-то.
Раздался грубый смех, и тот же голос гнусно выругался. Джина начала дрожать, и он еще сильнее прижал ее к замшелым камням. Боль в ноге стала почти нестерпимой. “Не сорвать бы чеку!” — подумал Калинов. Наконец, фонарик погасили, и патруль зубоскаля и топая тяжелыми сапогами, удалился. Калинов отпустил девушку и сунул стилет в карман.
— Ненавижу! — простонала Джина.
Они двинулись дальше. Свет нигде так и не зажегся, фонари висели на столбах мрачными темными пятнами, похожие на нахохлившихся замерзших птиц. Подошли к дому Виго. Калитка, как и условились, была не заперта. Калинов оглянулся по сторонам, вытащил стилет и осторожно открыл створку. Вошли. Во дворе почему-то было гораздо темнее, чем на улице, как будто кто-то накрыл дом Виго капюшоном, спрятав их от всего остального мира. Сзади чуть слышно щелкнул запор.
— Роже, — позвал Калинов. — Ты где?
— Да тут я, — послышался за спиной голос Виго.
Оглянуться Калинов не успел. Руку со стилетом дернули вверх с такой силой, что она, казалось, сейчас оторвется, и тут же что-то тяжелое ухнуло по затылку. Впрочем, упасть ему не дали, подхватили с обеих сторон, но сознание он, по-видимому, на несколько секунд потерял, потому что, когда он пришел в себя, Джина еще стояла с поднятыми руками.
Двор был залит светом, и Роже Виго, осклабившись и кося левым глазом, обыскивал девушку. Его руки скользнули вдоль ее тела, слега задержались на груди. Виго зацокал языком, и Калинов закусил губу — Виго грязно выругался, наткнувшись на “зажигалки”.
