Ратоборцы - Воронова Влада (онлайн книга без TXT) 📗
У Риллавена тревожно ёкнуло сердце. Отдать себя в руки обезумевшего от горя брата убитого мог бы хелефайя, но человек — трусливая, подлая, эгоистичная тварь — никогда. И опять из небытия вернулись тени, опять закогтила боль утраты — вечной утраты. Но теперь прозвучали имена. Любой из них поступил бы так же. И у любого из них для убийства были бы основания серьёзные, такие, за которые смерть простить сможет и брат.
Как смеет мосластый рыжий выродок быть похожим на тех, чьим другом быть Риллавен почитал за счастье, кем восхищался и гордился?!
Но Бродников призвал из небытия ещё одну тень, встречи с которой Риллавен боялся до дрожи, до белого озноба.
— Суд начнётся в полдень, — решил владыка, — на площади Совещательных Палат. Ар-Данниан ли-Марэнул, — обратился он к Фиарингу, — даёшь ли ты мне право суда над убийцей твоего брата Данивена ли-Аддона, или желаешь сам определить меру вины и воздаяния?
— Да будет справедливым и беспристрастным ваш суд, владыка, — ответил ритуальной фразой страж.
— Отправьте его в Эльниен, — приказал владыка державшим Славяна стражам и дал им перстень-возвратку. — А ты, — дал он перстень одному из стражей, — забери его вещи. И хорошенько все запомните, — Риллавен обвёл хелефайев суровым взглядом, — Бродников отдал ключи и сразу ушёл. Вызвал такси и уехал. Куда, зачем — никто из вас не знает.
Хелефайи склонили головы. Приказ они выполнят охотно, вмешивать человеческие власти, отдавать им убийцу собрата, ждать, пока окончится длинное и ненужное следствие, пока будет тянуться глупый человечий суд, не хотелось никому.
В столицу вместе со стражами и убийцей вернулся и Фиаринг. До суда ему лучше побыть в долине, под присмотром друзей и целителей.
Лианвен, владычица Нитриена, с трудом сдерживала ярость. Едва завидела владыку, огромные карие глаза сверкнули ледяным бешенством.
— Что за мерзость ты устроил? — спросила она Риллавена.
— С каких пор суд владыки стал мерзостью? — холодно ответил Риллавен.
— С сегодняшнего дня. Ты осудил на смерть невиновного.
Сидеть в кабинете Совещательных Палат владычица не любила и вызвала Риллавена на поляну к священному дереву, яблоне. При создании долины первым побуждают священный источник, затем сажают яблоню, и потом закладывают ва’алмил, камень-основу долины. Ва’алмил повторяет себя шестьдесят четыре раза, даёт камни, из которых позже будет выложен обережный круг, а внутри круга и спрячется от чужих глаз благодатная волшебная долина.
Пока плодоносит священная яблоня, долина благополучна. Пока в долине мир и покой, благополучна и яблоня. Цветы в свой срок сменяются золотистыми плодами, плоды — снова цветами, а шелест вечнозелёных листьев утешает в горестях и даёт мудрый совет любому долиннику, который придёт к ней со своей печалью или тяжкой думой.
Солгать близ священной яблони невозможно и владыкам.
— Убийца хелефайи должен умереть, — отрезал Риллавен. — Безнаказанной смерть собрата я не оставлял никогда раньше, не оставлю и теперь.
— Ну так найди тех, кто оморочил ли-Аддона.
— Это само собой.
— И отпусти Бродникова, — сказала Лиовен. — Он невиновен.
— Он убил хелефайю. Он будет казнён.
— Самооборона не убийство. У Бродникова не было выбора.
— Выбор есть всегда, — ответил Риллавен. — Даже сам Бродников это не отрицал.
— Вот именно! — сверкнула глазами владычица. Риллавен невольно отступил, в таком гневе Лианвен он не видел уже лет триста. — Человек ни слова не сказал в свою защиту, говорил только о том, как опасна для нас завезённая с Технички оморочка, что могут быть и другие жертвы, как мы сможем защитить собратьев. Он даже не попытался оправдаться, Риллавен! Бродникову и без того с избытком хватило тех мук, на которые он сам себя обрёк. При том, что он неподсуден! Даже Фиаринг, при всём своём горе и умопомрачении, усомнился в его вине, согласен был отпустить с миром, но ты — ты! — приговорил к смерти. — Лианвен подошла вплотную, заглянула владыке в глаза. — Риллавен, за что должен умереть Бродников?
— Он убийца.
— Нет. Он не убийца.
— Ли-Аддон мёртв.
— И мёртв по собственной глупости! — рявкнула владычица. — Если бы Данивен сидел, как и было сказано, в отеле, а не шлялся всю ночь по гаврским кабакам и шлюхам, Соколы на него оморочку бы не наложили.
Правота Лианвен разозлила. Всё верно, если бы Риллавен приказал остаться в отеле, и ли-Аддон, и другие хелефайи сидели бы в номерах, под защитой гостиничного волшебства и охраны. Но он просто сказал, дал им возможность ослушаться, и особого вреда в том не видел, — пусть развлекутся. Не подумал, что Соколы обязательно попытаются втянуть нитриенцев в свои интриги.
— Всё так, — согласился владыка. — Но с Бродникова это вины не снимает, убийство остаётся убийством! — сорвался на крик Риллавен. — И любой убивший хелефайю — гоблин, гном, человек — должен умереть!
— Всё, — Лианвен решительно мотнула головой, плеснули угольно-чёрные волосы. — Никакой казни не будет. Я запрещаю. Я объявляю Бродникова невиновным. — Владычица выдернула из пришпиленного к тайлониру пучка тоненьких разноцветных ленточек голубую, знак прощения невольной вины и неподсудности, и вложила в руку Риллавена. — Иди и отдай Бродникову.
— Власть владычицы превыше власти владыки, — ответил Риллавен. — Я покоряюсь, госпожа, — склонил он голову. — Но власть твоя, Лианвен, ограничена пределами долины. А Бродникова здесь уже нет. Казнь состоится в приграничье, где ты не властна. — Владыка подбросил ленточку и она разлетелась голубой пылью. — Ты можешь приказать мне что угодно, хоть глотку себе перерезать, но не можешь запретить только одно — в любую минуту покинуть долину на сколь угодно долгий срок. И взять с собой десять любых долинников по моему выбору. Отряд готов, мы выезжаем.
Лианвен и не заметила, что владыка одет в светло-сиреневый тайлонур.
— Риллавен, и в долине, и за её пределами проклятие неправедного суда падёт не только на твою голову, но и на весь Нитриен. — Взгляд владычицы стал холодным и острым как клинок дальдра: — Глотку, говоришь, перерезать?.. Да, ради долины я бы приказала. Не будь ты таким предусмотрительным. Казнь ведь состоится в любом случае, приедешь ты или нет, верно?
— Именно, — злорадно ответил Риллавен. — И где состоится, я не знаю. Первый отряд сам должен выбрать место для казни и встретить меня со вторым. Если не приеду, казнить Бродникова самостоятельно. Так что перехватчиков послать ты не можешь. Не знаешь куда. И не прикажешь отвечать на вопросы — я не знаю ответов. И сама поехать на поиски не можешь. Владычица не покидает долину.
— Риллавен, — владычица робко прикоснулась к его плечу, — ты затеял скверное дело. Это погубит Нитриен. Проклятие неправедного суда уничтожит священную яблоню, отравит источник, разрушит ва’алмил. Ты хочешь повторить судьбу Арниолинга, владыки Датьеркена?
На какое-то мгновение Риллавен дрогнул. Проклятие, павшее на Датьериен, и превратившее его в Датьеркен, брошенную долину, он видел сам. Удар милосердия, освободивший неправедного судью и владыку-погубителя долины от кары жить, подарил Арниолингу Риллавен, никто другой не отважился погрузить свой дальдр в нечистую кровь. Именно Риллавен первым открыл свою долину для беженцев из Датьеркена, остальные владыки боялись, что несчастные переселенцы принесут с собой проклятие Арниолинга.
Но дрогнул Риллавен только на мгновенье.
— Бродников убийца, — сказал он. — И получит причитающееся воздаяние.
От бессилия и обречённости Лианвен заплакала.
— Тьиарин, что с тобой творится? Ты всегда был добр и справедлив. До сих пор говорили «Суд честен как в Нитриене». Теперь не скажут. — Владычица сжала плечи Риллавена, заглянула в глаза. — Что с тобой? Ты стал чужим. Я знаю тебя всю жизнь, семьсот двенадцать лет. Ты отковал мой дальдр, из твоих рук я получила алиир, ты уговорил отца на мою свадьбу с Оридэлем. Не поверь ты в меня, я никогда не прошла бы сквозь священный круг. Даже Оридэль сомневался, а ты — поверил. Пятьсот лет мы правили долиной, бывало всякое, но никогда ты не был таким пустым и холодным до белизны. Ты стал похож на вестника из-за морриагела, несёшь долине смерть. Тьиарин, да очнись, посмотри на себя!
