Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в ч - Хайнлайн Роберт Энсон (книги .txt) 📗

Джубал оглядел его с ног до головы.

— Бен, я слыхал, у тебя был недельный запой.

Бен гадко выругался, продолжая гладить Джил по спине.

— Пьян был в стельку, но не брал в рот ни капли.

— Как так?

— Не знаю. Не знаю!

Час спустя желудок Бена был хорошенько прокачан. Джубал сделал ему уколы, чтобы выгнать алкоголь и барбитураты. Бен принял ванну, побрился, переоделся, встретился с Человеком с Марса и выслушал беглый пересказ последних событий, поглощая еду и запивая ее молоком.

Ввести его в курс дела оказалось довольно трудно. Для Бена этой недели просто не существовало — он потерял сознание в Вашингтоне и был приведен в чувство в Мексике.

— Конечно, я знаю, что случилось. Они накачивали меня наркотой и держали в темной комнате… чтобы добиться своего. Но я ничего не могу доказать. А тут еще куча свидетелей… и все готовы под присягой рассказать о том, как некий гринго проводит время. И ничего я не поделаю.

— И не делай, — посоветовал Джубал. — Отдыхай и радуйся.

— Черта с два! Я вытащу…

— Це-це-це! Бен, ты остался в живых… что я нахожу очень и очень странным. Дуглас делает все точно так, как мы хотим… и я пока доволен этим.

— Об этом-то я и хочу поговорить. Я думаю…

— А я думаю, тебе пора в постель. А прежде выпей стакан теплого молока с тайным снадобьем старого дока Харшоу специально для тайных алкоголиков.

Вскоре Кэкстон уже вовсю храпел. Джубал побрел в свою спальню, но наткнулся в холле на Энн. Он устало покачал головой.

— Ну и денек выдался сегодня, девушка.

— Да уж. Не хотела бы я пропустить его, но и повторять еще раз ни к чему. Пора спать, босс.

— Минутку. Энн, что такого особенного в том, как этот парень целуется?

Лицо Энн сделалось мечтательным, потом словно подернулось рябью.

— Это надо самому попробовать.

— Я слишком стар, чтобы меняться. Но я интересуюсь всем, что касается мальчика. Есть какая-то разница?

Энн задумалась.

— Да.

— Какая?

— Майк все свое внимание полностью отдает поцелую.

— Тьфу ты! Я ведь делаю то же самое. Точнее, делал.

Энн покачала головой.

— Нет. Меня целовали мужчины, которые четко знали свое дело. Но они никогда не уделяли поцелую все внимание. Они не могли. Как бы они ни старались, часть их мозга была занята чем-то другим. Опозданием на последний автобус… шансами трахнуть девочку… собственной техникой поцелуя… или беспокойством о работе, о деньгах, о том, не застукал бы муж, отец или соседи. У Майка нет никакой техники… но когда Майк целует тебя, он не делает ничего больше. Ты — вся его Вселенная… и миг становится вечностью, потому что у него нет никаких посторонних планов, он никуда не спешит. Просто целует тебя, — она поежилась, — и это затягивает.

— Хм…

— Не хмыкай, старый развратник! Ты не понимаешь.

— Не понимаю. С сожалением должен сказать, что никогда не пойму. Что ж, спокойной ночи… Да, между прочим, я велел Майку запереться.

Она скорчила гримасу.

— Ни себе, ни людям!

— Он и так достаточно быстро учится. Не надо подгонять его.

Глава 18

Конференцию отложили на двадцать четыре часа, что дало Бену Кэкстону время восстановить силы, узнать о событиях прошедшей недели, «стать ближе» с Человеком с Марса — потому что Майк грокнул, что Джил и Бен водные братья, проконсультировался с Джил и торжественно предложил Бену воды.

Джил наскоро проинструктировала Бена, и это заставило его как следует призадуматься, чтобы разобраться в себе. Его тревожило какое-то неопределенное беспокойство: он испытывал досаду из-за близости, явно существующей между Майком и Джил. Неделя смертельного забвения изменила его взгляды на холостяцкую жизнь. Он сделал предложение Джил сразу же, как только они остались вдвоем.

— Пожалуйста, Бен, не надо. — Джил отвела взгляд.

— Почему? У меня надежная работа, хорошее здоровье, по крайней мере, будет, как только я избавлюсь от этой «правдивой» наркоты… А пока она еще во мне, я испытываю порывы говорить одну лишь правду. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе и растирать твои бедные усталые ножки. Может, я слишком стар? Или ты собираешься за кого-нибудь другого?

— Нет, что ты! Бен, дорогой… Бен, я люблю тебя. Но не проси меня сейчас: у меня появилась… ответственность.

Он так и не смог поколебать ее. Он понял наконец, что Человек с Марса не был ему соперником, а просто пациентом Джил. А человек, женящийся на медсестре, должен смириться с фактом, что медсестры испытывают материнские чувства к своим подопечным… смириться и радоваться этому: если бы у Джил не было черт характера, делающих ее хорошей медсестрой, он бы не влюбился в нее. И дело было вовсе не в той восьмерке, которую выписывал ее игривый задик, когда она шла, не в ослепляющем, словно хлыстом по глазам, виде спереди… он же не подросток, интересующийся исключительно размерами груди! Он любил ее самое.

И хотя это отодвигало его на второе место после пациентов, будь он проклят, если собирался ревновать! Майк был хорошим малым — наивным и невинным, как и описала его Джил.

Он вовсе не предлагал ей ложе из роз; жене газетчика тоже со многим приходится смиряться. Он мог временами пропадать на несколько недель, его рабочий день был ненормирован. Ничего удивительного, если бы Джил завела кого-нибудь на стороне. Но Джил не такая.

Собрав все это воедино, он с чистым сердцем принял от Майка стакан воды.

День отсрочки был нужен Джубалу для того, чтобы распланировать встречу.

— Бен, когда ты свалил все это на меня, я сказал Джиллиан, что палец о палец не ударю, чтобы защищать так называемые «права» Майка. Я изменил свое мнение. Мы не позволим правительству ограбить парня.

— Уж этой-то администрации — определенно.

— Следующая будет еще хуже. Бен, ты недооцениваешь Джо Дугласа.

— Он дешевый политикан с соответствующей моралью!

— Да. И невежда до шестого знака после запятой. Но он все же прекрасный и добросовестный правитель… лучший, чем мы заслуживаем. Мне доставило удовольствие сыграть с ним в покер — он не жмется и платит с улыбкой. Он довольно сносный и миляга.

— Джубал, будь я проклят, если понимаю вас. Вы говорили, будто были совершенно уверены в том, что Дуглас убил меня… и он был недалек от этого! Вы здорово блефанули, спасая меня, и один бог знает, как я вам признателен! Но не думаете же вы, что я забуду, что за всем этим стоял Дуглас! Нет совершенно никакой его заслуги в том, что я жив. Он предпочел бы, чтобы я сдох.

— Согласен. Но ты все же забудь об этом.

— Будь я проклят, если забуду!

— И будешь дураком. Ты ничего никому не докажешь. А я не буду обращать внимания на твои призывы и не позволю взвалить эту ношу на себя. Я сделал это вовсе не для тебя.

— А для кого же?

— Для маленькой девушки, которая собиралась уйти отсюда, хотя на ней висело обвинение в похищении, уйти и, быть может, убить себя. Я сделал это потому, что она была моей гостьей, а я находился в добром расположении духа. Я сделал это потому, что она была воплощением воли и отваги, но по глупости бросила вызов старой сове. Но ты, циничный, погрязший во грехе паршивец, все знаешь о старых совах. Если твоя беззаботность толкнула тебя в когти одной из них, кто я такой, чтобы вмешиваться в твою карму?

— М-м… О'кей, Джубал, черт вас раздери… за то, что суетесь в мою карму. Если она есть у меня.

— Спорное заявление. Фаталисты и люди со свободной волей расплачиваются в четвертой четверти, как я слыхал недавно. Так или иначе, я не желаю тревожить человека, сидящего в сточной канаве. Творить добро — все равно что лечить гемофилию: единственная помощь таким больным — дать истечь кровью… пока они не наплодили новых гемофилов.

— Их можно стерилизовать.

— Хочешь, чтобы я разыгрывал бога? Однако мы отвлеклись от темы нашего разговора. Дуглас не прилагал особых усилий к тому, чтобы тебя убили.