Плерома - Попов Михаил Михайлович (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Совещались еще довольно долго, но, как ни крути, была только одна линия поисков, по которой можно было совершить хоть какое-то реальное продвижение. Родственники.
– Кто это? Вон там в каталке.
– Это не каталка.
– Знаю, студент, знаю, – сказал Жора, наклоняясь на сиденье геликоптера вперед.
Стеклянная стена виллы раздвинулась, на берегу бассейна, выполненного в виде большого синего ромба, показалась пара. Мужчина и женщина. Мужчина лежал страшной тушей в широком антигравитационном кресле и плыл над травой, прикрыв лицо газетой. Стройная, спортивного вида женщина без возраста, шла рядом, одним пальцем подталкивая «каталку». Пара приблизилась к столу, установленному подле бассейна. На столе накрыт был, видимо, завтрак. Можно было разглядеть кувшин апельсинового сока, стаканы. Женщина оставила «тушу» у стола, а сама, очень быстро раздевшись, нырнула почти без всплеска в воду. Через минуту из других дверей виллы, подковою обступавшей бассейн, вышел сухощавый мужчина лет пятидесяти примерно. Руки в карманах, вид скучающий. Не торопясь направился к накрытому столу.
– Попробую догадаться, – сказал десантник, – тот, что только что появился – отец нашего генерала, правильно?
– Да.
– А тот, что в «каталке», этот, как его?
– Бажин. Старший. Отец моего старого друга, и друга Валерика. Мы все из одной двухэтажки там, в Калинове.
– А чего он сам не ходит? Больной такой?
– Ленивый. Всегда говорил, вот выйду на пенсию, пальцем о палец не ударю. Вот и не ударяет.
– Понятно. А та, что плавает, значит, мать?
– Да, это мать Валерика.
– Подожди, а почему она вывозит этого, жирного?
– Я же рассказывал, у них там все перепуталось. Мать Валерика влюбилась в старшего Бажина, а за это мать Бажина влюбилась в отца Валерика. Или не совсем влюбилась, просто решила как бы отомстить, что ли. А он ее и не любит вроде, но никуда от нее не может деться.
– А чего он сейчас хочет от этой, что в воде?
Старший Тихоненко подзывал свою бывшую жену к бортику. Она неохотно подплыла. Они о чем-то некоторое время разговаривали. «Туша» несколько раз вздрагивала в своем висячем кресле и махала в их сторону газетой. Отец Валерика прикладывал ладонь к сердцу, запрокидывал страдальчески голову. Мать Валерика отказывалась выполнять его просьбу, даже отплыла от бортика на несколько метров. Тогда он сел на траву, обхватил колени руками и зарыдал.
– Чего ему надо?
– Да, обычное дело. Жена старшего Бажина капризничает, говорит, что все над нею издеваются, что отец Валерика живет с ней из милости, что ей лучше повеситься. Сейчас она, наверно, стоит на табуретке с петлей на шее. Сколько уж раз так было, что-то я на эту тему припоминаю из прежней жизни. Старший Бажин вытаскивать ее из петли не хочет, говорит, что все это дурь, а у него давно уже искусственное сердце. А тетя Виктория, это которая в петле, говорит, что она из петли выйдет, только если ее «эта змея» сама на коленях попросит, то есть мать Валерика. А старший Бажин все издевается – «ну, не надоело вам? Давайте завтракать».
Десантник тихонько покхекал.
– Правду говорят – в каждой избушке свои погремушки.
– А старшему Бажину всегда по часам надо есть, диабет, и он всегда говорил, что лучше сдохнет, чем будет спасать свою корову.
– Какую корову?
– Ну, жена его тоже толстая. Очень. Как только она на табуретку залезала? И никто не верил, что отец Валерика живет с ней по любви.
Жора еще раз кхекнул.
– Когда их всех воскресили, вылечили и диабет, и сосуды у тети Виктории, все думали, они как-нибудь что-нибудь придумают. Оказалось, ничего не придумывается. Только из Калинова уехали от стыда. А сыновья к ним обычно ни ногой. Даже на праздники. Но Валерика я здесь точно видел, вчера через экран, так что информация у них быть должна, что-нибудь он им ведь должен был рассказать.
Мать Валерика выбралась из бассейна, набросила на себя белоснежный махровый халат, затянула пояс и пошла вслед за своим бывшим мужем туда, где, надо полагать, находилась висельница. Старший Бажин колыхался как кисель, хохоча и обмахиваясь газетой.
– Ну что, будем спускаться? – спросил Вадим. Они висели над районном вилл в летучем аппарате и глядели вниз, перевалившись через борта.
– А что еще остается? То, что нам будут не рады… а что нам остается делать.
Вадим вздохнул.
– Мне они точно не обрадуются.
– Нам надо уже на что-то решаться, слишком надолго мы зависли. Еще немного, и можно нарваться на скандальчик. Нарушение приватности. Старички нажалуются. Сделаю я небольшой круг.
Круглая плоскодонка бесшумно поплыла влево. Жора держал пальцы левой руки на клавишах, пальцами правой скреб щеку. Размышлял. Вадим тоже сидел с самым задумчивым видом, как будто только что узнал невероятную новость.
– Послушай, Жора.
– Чего тебе?
– А кому они пожалуются?
– Не понял.
– Ты сказал, что старики пожалуются на то, что мы над ними висим.
– Да.
– А кому? Кто теперь власть? Понимаешь ли, я вообще об этом всем не задумывался как-то. Кто управляет всем?
– Видно-видно, что тебя совсем уж недавно «оттуда» выдернули,
Вадим обижено наклонил голову.
– Почему же, я уже и «Ослябю» искал. Вообще-то, мне про многое рассказывали там в Лазарете, но до этого не дошел мозгами, чтобы спросить.
Десантник вдруг резко оскалился.
– А-а, черт с ним, ничего не могу придумать, попрем напролом. Как говорится, без легенды.
Когда машина снизилась метров до тридцати над осмотренной уже сверху виллой, на приборной доске зажегся огонек, и приятный, хотя и металлический голос поинтересовался: что вам нужно? Жора объяснил, с усилием подбирая слова и даже чуть гримасничая от этих усилий.
Внизу зашевелился в своей «каталке» ленивец с газетой. Стал тыкать в подлокотник висячего кресла огромным пальцем, потом задрал голову вверх, и поза его из ленивой стала неприязненной.
– Так просто даже не приземлишься, – проворчал де сантник. – ЛЖП.
– Что? – спросил Вадим, но тут же вспомнил, что речь идет о Личном Жизненном Пространстве. Очень важная вещь, только он не знает толком, в чем там дело.
– Эта туша не хочет с нами видеться. Надо было все-таки что-то придумать. Только что тут можно придумать!
Появилась худощавая женщина, то есть мать Валерика, та самая, что влюблена в «тушу». Посмотрела вверх. Между ней и предметом любви произошел диалог, закончившийся недовольным взмахом жирной руки: а, делай что хочешь.
Геликоптер скользнул вниз.
– Здравствуйте, – вежливо, но без тени радушия сказала мать Валерика. – А, это, это ты, Вадим?
Летающее кресло со своим саркастическим грузом развернулось в воздухе и чуть отстранилось от стола. Бывший главный бухгалтер Калиновского техникума пробормотал:
– Наконец-то.
Вадим понимал, что это не реплика радости по поводу долгожданной встречи. Жора представиться не успел, потому что мать Валерика уже поинтересовалась, что именно привело к ним таких неожиданных гостей. Она явно жалела о приступе вежливости, в результате которого разрешила швартовку залетной посудине на берегу ромбовидного бассейна.
– Извините, пожалуйста, мы насчет Валеры, – сложив руки на груди, как проситель, и мягко улыбаясь, сказал Вадим. – Он нам очень нужен.
– А почему вы решили, что можете найти его здесь? – проревело летающее кресло и стало поворачиваться анфас.
– Дело в том, что я разговаривал с ним, и мне показалось, что он скорей всего находится здесь, в Рос-Анжелесе, а потом мне сказали…
– Его здесь нет.
– Я понимаю, но у нас очень важное дело. Очень.
– Каким бы ни было ваше дело, этого фигляра здесь нет.
– Иннокентий! – прошипела мать Валерика.
– А что Иннокентий, он что, по-вашему, не прав? Это же надо явиться сюда, со всем этим, черт побери!
– Иннокентий!
– Зачем было всю эту грязь тащить в дом?!
– Он что, был с женщиной? – позволил себе влезть в разговор Жора.
