Ратоборцы - Воронова Влада (онлайн книга без TXT) 📗
Чем вампир вышиб замок входной двери и распахнул дверь в гостиную, плечом или заклинанием, Жерар так и не понял, должно быть, и тем, и другим. Плеснули по воздуху снежно-белые крылья, и вампир бережно уложил на диван Слава. Жерар и опомниться не успел, как вампир стянул с сына ботинки, сбросил с себя длинное модное пальто из тёмно-серого кашемира — только втянулись-расправились крылья — и укрыл ему ноги.
Вампир прикоснулся кончиками пальцев к бледной, с голубоватыми ногтями руке Слава, выругался по-своему — от бессильной ярости вампира Жерара бросило в дрожь. Вампир выплел-вышептал заклятье исцеления — Жерар успел заметить золотистый отсвет, потом два заклинания — эти светятся чёрным, цветом земной силы, источника жизни — и сбросил Славу.
Вампир с тревожным, молящим ожиданием глянул в лицо Слава. От ужаса Жерар оцепенел: так умирают от сердечных приступов, он уже видел эту синюшную бледность, «поплывшие», размазанные черты лица, но даже в самом глубоком кошмаре ни разу не примерещилось, что такое может быть со Славом, с его сыном.
Вампир сбросил Славу ещё заклятье с заклинанием. Эффекта никакого.
— «Скорую»… — сумел-таки выговорить Жерар.
— Не успеют, — отрешённо ответил вампир, — ему осталось не больше минуты, а таких реанимаций, как на Техничке, у нас нет.
Жерар окаменел. «Всё что угодно, только не это. Господи, забери у меня что хочешь — студию, известность, пусть я буду нищим, пусть ослепну, жизнь мою забери, только оставь мне сына. Со мной делай что хочешь, только пусть живёт Слав!» Жерар и представить себе не мог, как это страшно — терять родителям детей. Как всё до безнадёжности несправедливо устроено: если на свете должны существовать боль и смерть, то почему они достались Славу, почему не ему?! Почему он, старик, живёт, а молодой парень умирает?!
Вампир вынул из внутреннего кармана пиджака трёхразмерный кошель старинного вида, открыл застёжку, хотел что-то достать, но замер на мгновение, словно что-то вспомнил или внезапная мысль пришла, и обернулся к Жерару.
— Есть одно средство, — сказал вампир, — но я не знаю нужной техносторонцу дозировки, давать придётся на прикидку. Слишком малая доза не подействует, слишком большая — убьёт. Решай.
— Почему я? — не понял Жерар. Откуда ему разбираться в вампирских лекарствах?
— А кто — я? Твой сын, только тебе и решать.
— А если ты попадёшь с дозой? Он вернётся? — Жерар был уверен, что Слав уже перешагнул смертный порог.
— Да, — твёрдо ответил вампир. — И решай побыстрее, жизни в нём осталось на три искры.
— Делай всё, что считаешь нужным.
— Тогда поклянись, что не станешь требовать с меня виру за смерть Славяна.
Жерар глянул на сына. Да какая тут вира…
— Верни мне его, — сказал он вампиру. — А не получится — пресвятая дева Мария и мира изначалие свидетели: я не потребую виры.
Вампир вытащил из кошеля кровозаборник, рванул воротник рубашки — галстук из плотного шёлка лопнул как бумажный — и воткнул иглу себе в артерию. В колбу хлынула кровь.
— Но… — только и успел выговорить Жерар: вампир вынул иглу — ранка вмиг исчезла, одним движением свинтил колбу, а насадку бросил за спину. Подсел к Славу. Осторожно приподнял за плечи, немного запрокинул ему голову, влил в рот глоток крови. Ещё один. Потом ещё. Мгновенье поколебался и дал четвёртый глоток. Заклинаньем очистил колбу — машинально — и отшвырнул её в сторону. Вампир кончиками пальцев прикоснулся ко лбу Слава, к щеке, что-то пробормотал по-своему. В глазах плеснуло отчаяние.
— Вернись, мальчик. Прошу тебя, не умирай. — Вампир говорил на торойзэне, но Жерар понял — сам молил о том же.
У Слава дрогнули ресницы, черты лица обрели чёткость, исчезла мертвенная бледность.
— Слав, — рванулся к нему Жерар, но вампир отодвинул толстяка как ребёнка.
— Не лезь. Не видишь что ли, ожоги у него и рёбра сломаны. Залечу, вот тогда и обнимайтесь.
Вампир бережно уложил Слава на диван, достал из внутреннего кармана пиджака дрилг — кинжал с небольшим узким лезвием, срезал полуобгорелые куртку и свитер. Жерар увидел синяки и ожоги, сдавленно застонал. Вампир принялся выплетать заклятья, шептать заклинания. Вампирская целительная волшба гораздо слабее эльфийской, но и с ней уже к утру от ожогов не останется и следа. Срастутся и поломанные рёбра.
— Теперь он будет спать. — Вампир убрал дрилг. — Час, два, полчаса — техносторонцев я плохо знаю. У тебя пальто есть?
— Куртка.
— Давай. — Вампир аккуратно укрыл Слава. Оглянулся, увидел разбросанные детали кровозаборника, поманил к себе пальцами — колба и насадка влетели в ладони. Вампир очистил их вспышкой белого пламени, собрал кровозаборник, убрал в кошель, спрятал в карман — спокойно и неторопливо, словно ничего не произошло.
И тут Жерар понял — он в одной комнате с упырём! Да ещё и белокрылым!
Вампир едва заметно усмехнулся, пошёл к выходу. В дверях обернулся.
— Как проснётся, подогрей красное вино с водой, напои. Две трети стакана вина, треть — воды.
Упырь ушел. Жерар посмотрел на Слава. Сын спал глубоко и крепко, сном исцеления.
Вампира Жерар догнал уже на площади, у поворота на улицу Святой Маргариты. Вампир собирался открыть дверцу светло-серой машины со знаками латирисского дома — довольно старой, такие держат для незначительных казённых разъездов по принципу «бегает ещё и ладно».
— Господин, — Жерар схватил его руку, поцеловал, — благодарю вас. Я должник ваш, господин, — опять склонился к руке вампира Жерар.
— Нет, — высвободил руку вампир. — Помогал я Славяну, а не вам, мсье Дюбуа. — И холодно, твёрдо посмотрел в глаза Жерару, взглядом выстроил непробиваемую стену. — А Славян моим должником не будет никогда. Что бы мне ни посчастливилось для него сделать. И лучше бы никогда больше такого «везения» у меня не было.
— Но… — растерялся Жерар, недоумённо оглядел вампира. И только сейчас заметил рыжие волосы, стянутые на затылке тёмно-синей, в тон костюму, шёлковой лентой в короткий хвост. Ошарашено посмотрел на латирисские знаки машины, на вампира. — Повелитель Доминик…
— Чёртов мальчишка! — взревел правитель Латирисы и побежал обратно в дом.
Когда запыхавшийся, обмирающий от страха и беспокойства Жерар вбежал в гостиную, вампир, исчерпав все разумные доводы, уговаривал Слава лечь и поспать ещё хоть немного таким крепким матом, что огонь в камине дрожал как от ветра. А тот методично выкладывал из уцелевших карманов куртки на каминную полку разнообразную ходочанскую дребедень, и на слова вампира внимания обращал не больше, чем на доносящуюся из музыкального центра мелодию.
— Да ты хоть оденься, — попытался вздеть на Слава своё пальто повелитель Доминик.
— Ну что со мной как с младенцем? — рассердился Слав. — И без того жарко, отстань, — отстранился он от вампира. — Ты на машине?
— На машине, — ответил вампир, — но до утра ты останешься здесь, пока рёбра не срастутся и ожоги не сойдут. — Он быстро размял пальцы, потянулся к страшным чёрным кровоподтёкам на теле Слава, но тот перехватил его руки и мягко, необидно отстранил.
— Нет, ты и так слишком сильно потратился.
— Больше, чем ты думаешь, — Жерар окончательно стряхнул что растерянность, что изумлённое оцепенение. — Повелитель Доминик тебе сегодня жизнь спас. Из-за Порога вытащил.
— Кровью? — спросил у вампира Слав.
— Да, — неохотно ответил вампир. Отошёл от камина, сел в ближайшее к двери кресло у стены. — И не вздумай благодарить, — опередил он собиравшегося что-то сказать Славяна. — Я всего лишь отдал часть долга. За жизнь сына, за мою… Или за жизни всей моей общины… Или всего нашего народа… Даже не знаю, как и считать.
— Ты что несёшь? — недоуменно смотрел на него Слав. — Гномьей самогонки дёрнуть успел?
— Твоя дурацкая идея закольцевать Жажду сработала, — ответил Доминик. — Теперь мы свободны, Славян. Впервые за пять тысяч лет свободны по-настоящему. И подарил нам эту свободу ты. Но всё, — снова опередил Слава повелитель Латирисы, — все дела завтра утром. А сейчас ложись.
