Странный мир - Калашников Сергей Александрович (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Второй конец привязал к коряге, выбрав слабину веревки полностью. А потом, словно натягивая тетиву огромного лука, навалился почти на середину, отводя ее перпендикулярно направлению движения вытаскиваемой машины. Отпустил, и Рипа немедленно выбрала образовавшийся излишек длины. То ли автомобиль сдвинулся, то ли канат растянулся…
А еще раз, и еще. Вот и кабина показалась. Продолжаем. Ага, капот виден. А чем короче остающийся участок буксира, тем меньше удается продвинуть автомобиль к берегу. Ну-ка, а если просто потянуть? Не идет. Значит, надо продолжать упражнения с тетивой. Вот, теперь идет и просто от прямого усилия. Девушка тоже упирается, натягивая веревку за спиной юноши. Аккуратнее, без рывков! Все, «Судзучий» трехдверник, этакая кроссовочка на тему джипа, стоит в метре от воды на плотном мокром песке. Рядом парень и девушка, мокрые от пота. Солнце еще далеко не добралось до зенита, а дело сделано.
– Умираю от голода, – сознается Рипа.
Действительно, сегодня они не завтракали.
– А кто дверцу у машины закрыл? – Вот неуемная!
– Течение. – Славке сейчас немного грустно. Простое и ясное дело успешно завершено, а что делать дальше? Впереди много хлопот с огромным количеством добытых предметов. И, вот такой уж он урод, это его сильнее напрягает, чем радует. Приключение завершено. Впереди – серые будни непрестанных забот. Работа, труд, а потом опять работа. – Да и стояла она с приподнятым передом. Сама могла захлопнуться, если замок легко срабатывает.
– Да, хозяин предупреждал, что не нужно сильно хлопать.
– Знаешь, Рипа, надо бы машину откатить к нашей халабуде. Вот-вот начнется зной, оно и сейчас не подарок, так что лучше поспешать.
Вода еще сочится откуда-то из неведомых щелей, хотя луж на полу салона уже не наблюдается. Парень толкает сзади, а девушка помогает слева. Время от времени забегает и подруливает. Правые колеса немного в воде, зато левые – на плотном мокром песке. Автомобиль движется вдоль кромки косы вверх по течению. Медленно, но уверенно. Часа не прошло, как, миновав глинистый участок, ребята прокатили «экипаж» по сухому растрескавшемуся дну пересохшего потока, бравшего свое начало в овраге, и «приехали».
Распахнуты двери и багажник. Началась выемка содержимого. Рипа прежде всего разобрала свою сумочку. Вот, придавленный глиняной чешуйкой, сохнет паспорт. Пакетики, флакончики, брошюрки.
А Славка вынимает огромный чемодан, замотанный мягкой прозрачной пленкой, закрепленной скотчем.
– Это чего оно так? – кивает он на добычу, удивляясь ручке из прозрачной ленты, сформированной ушлым упаковщиком.
– В аэропорту иначе в багаж не принимали. Двести рублей содрали за эту порнографию.
– Бидон тоже твой? – кивает он на тяжеленную сорокалитровую алюминиевую флягу.
– Нет, это ролевиков. Говорили – антуражные вещицы у них тут.
Собственно, в багажнике осталось несколько размокших картонных коробок и мотков алюминиевой проволоки. Проволока – друг человека. А алюминиевая – лучший друг. Но саморезы пяти размеров, выпирающие через расползающийся картон, – это проклятие, если нет отвертки с крестовым шлицом. И крепеж отличный, и воспользоваться им не получается. Все равно – на просушку.
– Стой! – срывается со Славкиных губ, когда он видит занесенную над чемоданом пилочку для ногтей. – Не помнишь, когда открывается ближайший хозяйственный?
Рипа замирает, и смущенно улыбается. Поняла. В четыре руки они терпеливо отдирают скотч, сматывая его на палочки, а потом аккуратно разматывают и расправляют тонкую пленку, также наворачивая ее на дрын. Опаньки. Чемодан сухой.
Пока девушка радуется своим одежкам, Славка вынимает с задних сидений тюки, свертки, сумки и чехлы. Отличный топор, цепочная пила и прекрасная ножовка с мелким зубом радуют его неимоверно. А покрытие для шатра – это вообще счастье. И целых пять спальных мешков, и рулон пенок… а вот и котелки, сковородка и закопченный чайник. Увесистый портфель, не иначе – золотые слитки. Нет, все намного лучше! Инструменты. Плоскогубцы и бокорезы, отличная отвертка со сменными битами, да с трещоткой. Вот оно счастье! И отличное шило в придачу. И… да много тут полезного. Сушить.
– Иди есть, Плюшкин. – Это Рипа зовет его к костру. – Гороховые брикеты отлично разбухли, так что быстро сварилось.
Тарелок у них нет, зато есть прекрасный аппетит. Славка пользуется ложкой из складного ножа, что подала ему девушка, которая отлично справляется с едой при помощи двух палочек, зажатых в правой руке.
– Три пакета макаронных изделий и двенадцать с разными крупами не промокли. А гороховые брикеты экономить незачем. Вечером столько же сварю, так что наедимся. Кстати, тушенки еще восемь банок больших, грамм по восемьсот, и шесть маленьких, грамм по двести. И соли две пачки, мокрые насквозь. Окаменеют, когда высохнут. К тому же содержимое в них убыло на треть.
– Как я понимаю – перешло в растворенное состояние и обратно возвращаться не желает, – шутит Славка.
Сытость. В автомобиле раскрыто и распахнуто все, что можно. То, что вынимается, – сохнет снаружи. И масса необходимых предметов радует глаз и ласкает разум. Время уже сильно за полдень.
– Как ты думаешь, удастся эту машину завести? – Рипа снова смотрит на Славку с любопытным таким выражением на лице. Изучает, что ли?
– После двух суток в воде аккумулятор разряжен полностью. И нет уверенности, что после этого его вообще удастся зарядить. А рукоятки для запуска я в багажнике не обнаружил. Да и места, куда ее можно приладить, – тоже. Потом, тут наверняка электронное зажигание, инжекторы всякие. Не автомеханик ведь я. Да и ключей всего два – свечной да баллонный. Пусть пропечется на солнышке недельку, потом попробуем завести стартером. Не потому, что есть надежда, а чтобы не упрекать себя за то, что не попробовали.
– То есть это просто телега?
– Пожалуй. С хорошей кабиной, заметь. Можно возить ее, как черепаха таскает с собой свой панцирь. Медленно, тяжело, зато всюду дома. А если в нее еще и корову запрячь, так даже с молоком. – Славка нарочно подшучивает, чтобы Рипа не грустила. Она ему нравится веселая.
– Думаешь, нам надо не сидеть на месте, а бродяжничать? – Она явно заинтересовалась.
– Перебираю варианты. Пока нас с тобой тут ничего не держит. Пойма, где мы оказались, каждый год заливается водой, возможно, на месяц, или больше. Если поселиться наверху, на равнине – от воды далеко. Да и нет у меня уверенности, что места эти самые лучшие для жизни. Пока нам известно, что летом здесь жарко и есть рыба. Мы не знаем, есть ли на планете другие люди, а если останемся на месте, то, возможно, никогда и не узнаем.
– Так что же ты предлагаешь? – Во как! Когда мама пилит папу, у нее такие же интонации.
– Сейчас ты пойдешь переворачивать спальные мешки, чтобы они хорошенько со всех сторон просохли, а я заготовлю жерди для установки балагана.
– А котелок тоже мне доверяется помыть?
– Нет, Рипа, котелок ты погрузишь в воду у берега так, чтобы в него заплывали мальки, а вечером в этом месте я поймаю большую рыбу.
Тот, кто никогда не перепиливал ствол орешника крошащейся ракушкой, не способен познать радость работы нормальным инструментом. Имеется в виду настоящая, безграничная, до самых краев наполняющая сердце радость, нерешительно замершая на развилке между восторженным визгом и обвальным сокрушительным счастьем. Как следствие, заготовка жердей оказалась для Славки предпраздничным предвкушением, перешедшим в настоящее торжество при сборке каркаса, на который шатровое покрытие легло, как будто оно здесь и выросло. И до него дошло, почему так мало гвоздей и так много саморезов прихватили с собой эти ролевики. Если нужно прикрепить к верхнему концу воткнутого в землю кола горизонтальную жердь, то мечта о чудо-богатыре, подперевшем место вбиваемого гвоздя с противоположной стороны как минимум кувалдой, превращается в паранойю. А если пробуравить в жерди дырочку шилом, рукоятка у которого не вдоль, а поперек, и в ладонь ложится, как будто она – ее продолжение…
