Замок Россия - Денисов Вадим Владимирович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗

Наш электронный гуру, Витька Хакер, умудрился с помощью спутниковой тарелки прилепиться к халявному безлимиту. И он, став единственным частным лицом с домашним инетом, все время старался приобщить меня к электронным книгам, но я влиться в тему так и не смог. Не могу с экрана читать — с души воротит, безжизненно это. Иногда, если читать не можешь, так хоть тупо пялишься в страницы, медитируя уже не с помощью текста, а расслабляясь чисто тактильными ощущениями книжного тома в руках. Чтение у меня рваное, часто приходится назад отскакивать. Какой экран… Дурь это. Раз читаю редко, так хоть читать надо настоящее, проверенное по всем многовековым итогам воздействия на людей. На сорокапятилетие мне в Красноярске среди прочего нарядного еще и планшет подарили с надкусанным яблоком. Я честно попытался применить его в повседневной работе и довольно быстро понял, что это нам пока рано. Это у нас пока только хвастовство продвинутостью такое, или развлекуха во время рабочего дня. Орудие бездельников. Планшет я снес в школу: пусть старшеклассники по очереди учатся остромодному — я всегда ревниво отношусь к восприятию моих поселковых ребят в городе, стараюсь, чтобы не очень отставали от сверстников в мегаполисах. Пытаюсь хоть как-то нивелировать. В Москву дороговато будет, а вот на каникулы в Питер уже два раза своих школьников отправлял — пусть приобщаются.

В общем, планшет я сбагрил.

А сейчас увидел вновь.

Такой же, судя по диагонали экрана, или похожий. Попробуй я его не увидеть, если он светился нежно-синеньким! Планшет чуть выступал, будучи встроен в каменную, как мне показалось, крышку небольшого столика или тумбы, стоявшей сбоку от двери. На дисплее в углу в белом квадрате мерцает точное время: двадцать пять минут седьмого — тут я почти не ошибся. Автоматически поднял руку и первым делом точно выставил свои часы. Будем считать, что первый шаг сделан. Кроме тумбы с экраном в большой пустынной комнате имелся постамент. Тоже вроде каменный, темный. Сплошной массив, поднятый от пола сантиметров на тридцать, параллелепипед размером где-то три на шесть метров. Над плитой на потолке — точно такая же беда висит, будто приклеена, страшновато нависает чудовищной тяжестью. Жуть. Напротив меня два оконца, закрытые матовым стеклом. На улице достаточно прояснилось, и в помещении света хватило, чтобы разглядеть детали. Впрочем, никаких деталей просто не было. Стул возле тумбы стоит. Прочный, но простой, не чета каминным аристократам по соседству. Вот и все детали, думай что хочешь. Все, больше в комнате ничего нет. Была еще одна дверь, заглянул — небольшое и абсолютно пустое помещение с одной бойницей.

Зато плита не пустовала.

На ней лежали три листа бумаги форматом, близким к А3, общая тетрадь и пачка гелевых ручек. Более странной композиции я себе и представить не мог. Тетрадь с очкастым переростком на обложке, привычно изображающим Гарри Поттера, была девственно чиста, а вот листы бумаги — нет. Такие сюрпризы читать стоя не рекомендуется. Предчувствуя интересное, может быть, критически сейчас важное, я сгреб все это дело и вышел из жутковатого склепа в зал, где и попытался устроиться поудобнее в кресле, — не получилось. Тут с полным кубком какого-нибудь там бургундского хорошо сидеть, на мерцающие угольки глядючи.

А в таких делах надо присесть по-рабочему, да вот хоть за столом за этим знатным. Сел у самого окна. Второй раз в жизни я боялся перевернуть листы бумаги. Первый раз случился три года назад, когда мне принесли представление краевой прокуратуры по факту проверки исполнения бюджетного законодательства. Ладно, чего выжидать. Тем более что шум во дворе постепенно усиливался и надо было что-то со всем этим делать, а то люди начнут пытаться сбить в кровь руки о ворота или учинят показательные прыжки со стены…

На первом листе был изображен подробный план Замка.

Чертеж с подписями на родимом русском языке. Многие помещения, кроме функциональных подписей, имеют и номера, некоторые только под номерами, значит, ключи от них. Ценная бумага, нужная, жаль, кое-что мелковато — могли бы и расщедриться на формат побольше, ворчливо подумалось мне. Минуты три я изучал план, все больше удивляясь плотности внутренней инфраструктуры.

А собственно, чему тут удивляться? За столетия архитектура подобных объектов достигла абсолютного совершенства и в приближении к идеалу учитывала все особенности организации быта и обороны, все нужды служб и подразделений подобного комплекса. Если заказчик не надувал щеки в погоне за самобытным и не корчил из себя Фрэнка Ллойда Райта, а подходил к делу со всей серьезностью, то поступал просто — нанимал архитектора-строителя и опытного распорядителя. Эти, уж не знаю — по каталогам, что ли, — подбирали вариант. Из лучшего мирового. Если в те времена каталоги существовали. Вот как-то так. По-любому, смета адская. В наше время подобное сделать просто невозможно — после трех мировых кризисов влить такие немыслимые деньги без ясно видимой финансовой или достойной имиджевой отдачи мало кто способен. Это ведь не яхта, в Сан-Тропе на смотрины не завалишь. Даже если такой объект очень дорого сдавать в аренду, хрен влитое быстро отобьешь, а уж сверхприбылей точно не получишь. Лучше уж мегамолл слепить, еще и дешевле будет.

Второй лист поразил меня до глубины души.

В мое распоряжение был любезно предоставлен список всех, кто очнулся в этом замке вместе со мной. Первое, что я подумал: это Проект, отныне это уже очевидно. Проект неизвестными затеян взрослый, яркий, с далеко идущими планами. Тут женскими стонами и детскими рыданиями никого не разжалобишь, Проект не свернут, и никакую зареванную девицу на «ой, мамочки родные» назад не выпустят. Не затем старались. Обратной дороги не будет. Ладно… Теперь у меня есть некие исходные данные. Сто двадцать человек собраны в периметре замковых стен. Кругленько. Похоже, в этом устроители поступили тупо, применив лобовой подход: пятьдесят женщин, столько же мужчин, и сверху накинули двадцать детей в возрасте от грудничков до шестнадцатилетних лбов. Вот здесь мое ко многому привычное сердце кольнуло холодом. Дети — это очень серьезно, это особое. Неведомые мне кадровики поработали на славу. Алфавитно расположенный в одну колонку список фамилий, имен и отчеств сопровождался былыми должностями и местами работы. Сразу бросилось в глаза то, что в нем достаточно много людей семейных. Специально, что ли, так сделали? Решили смазать маслицем, соломку подложить? Меньше слез — больше дела?

Я не стал второпях изучать документ: меня ждал лист номер три.

Этот лист бумаги заслуживал того, чтобы его разбирали особо, не торопясь, по мере правильного восприятия коротких, вертикально рубленных строчек текста. Хотя и написано-то всего ничего. Это если по числу знаков. Но не смыслов. Буквы русские, слова русские, а вот сам стиль написания — мутный, непривычный. Казалось, что некоторые слова в таком контексте имеют несколько иной, не обыденный смысл.