Рэсси — неуловимый друг - Велтистов Евгений Серафимович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Приблизительно так. По новейшей теории моего учителя профессора Громова. Это самая совершенная модель, — ответил Электроник, а Рэсси, лежавший у его ног, замахал куцым хвостом.
«Основное правило поведения, — читал дальше Сыроежкин, — четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило поведения».
В этом пункте Электроник мелом дописал после слова «хозяин»: «И его друг». На что Рэсси утвердительно гавкнул, словно умел читать.
Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею:
— Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты — хозяин. Ты — друг. Я это уже говорил, Рэсси запомнил. Возьми!
Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это — ему.
— Но я за лето забыл все формулы, все теоремы, которые знал! Как я буду командовать Рэсси?
— Командовать можно и обычными словами. Рэсси переводит их сам на язык формул.
Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора:
— Рэсси, ко мне!..
Пес одним прыжком подскочил к новому хозяину, замер у ног.
Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши — одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни.
— Как настоящая! — вздохнул Сергей.
— Точность до последнего волоска, — похвастал Электроник.
— И лает.
— Лают не одни собаки. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы. Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака. — Электроник, как обычно, все на свете знал и не допускал неточности в речи собеседника.
— Постой, — сказал Сыроежкин, потирая ладонью лоб. — Ничего не понимаю, все перепуталось в голове. Неужели то, что здесь написано, — про Рэсси? — Он показал на доску.
— Я и так стою возле тебя, — серьезно отвечал Электроник. — Что тут непонятного? В первой же строке сказано, чей это технический паспорт.
— "Редчайшая Электронная Собака, Страус. И так далее", — перечитал Сергей. — Значит, и для меня Рэсси будет Страусом. И так далее?
— Конечно. Мы уже решили раз и навсегда.
— Но ведь Рэсси не страус, не кошка, не дельфин, не ворона, — задумчиво продолжал Сергей.
— Не дельфин, не ворона, — подтвердил Электроник. — Он — все вместе. Рэсси — это Рэсси, машина специальной конструкции.
— Гениально! — вздохнул Сыроежкин. — Как ты это придумал?
— Когда все разъехались на каникулы, — стал рассказывать о себе Электроник, — я сначала не знал, что мне делать. Я, конечно, читал, занимался с отстающими, подготовил учебный материал для Таратара, — все это пустяки. Заходила однажды старушка, просила найти пропавший бидон. Я нашел. Звонил Виктор Неделин, знаешь, из десятого "А". Ему стало скучно на Черном море, и он решил потренироваться со мною в решении задач. Потренировался и больше не звонил… То и дело заглядывали разные люди. Придут, спросят: «Электроник?» Посмотрят на меня, покачают головой и уходят. Вот я и повесил на двери: «Без вопроса не входить». Без умного, конечно, вопроса…
Сереже стало жалко Электроника. Пока он в лагере гонял мяч, плескался в реке, уплетал завтраки и ужины, пел до хрипоты у костра, его друг проводил время в пустом и пыльном кабинете математики…
Правда, чуть позже, после встречи с учителем, жизнь Электроника переменилась. Профессор Громов привел его в институт и показал свою новую работу. Электроник внимательно читал страницы, заполненные мелким профессорским почерком. Он был хорошим математиком и достойным учеником Громова: не только мгновенно запоминал схемы и формулы, в них он видел смелое решение новых законов — законов движения, зрения, слуха, равновесия, выбора направления, защиты от опасности.
В эти минуты Электроник вообразил необычное существо…
— Ты все понял? — спросил Гель Иванович, внимательно поглядывая на ученика.
— Понял, — спокойно подтвердил Электроник.
— Видишь ли, мне нужна твоя помощь. Эти формулы для одного уважаемого научного журнала, который торопит меня со статьей. Но здесь не завершены некоторые расчеты. Я могу, конечно, сделать их сам, но ты считаешь гораздо быстрее меня.
— Завтра расчеты будут готовы.
— Прекрасно, — обрадовался профессор. — Значит, у меня в запасе еще один день, чтобы написать статью.
Электроник остался в лаборатории Громова. Он начал прилежно выполнять задание. Учителю он ничего не сказал о том существе, которое виделось ему в формулах, которое он потом назовет именем Рэсси.
Быть может, в ту ночь электронный мальчик представил свое появление на свет. Вспомнил громоздкие счетные машины, которые непрерывно проверяли сложные схемы. Вспомнил, как слой за слоем из тончайших пленок складывался его организм. И момент, когда он впервые увидел этот огромный сложный мир.
Утром Гель Иванович, подойдя к двери, услышал странное жужжание. Ни один из механизмов в его лаборатории не издавал подобных звуков. Профессор взглянул на табличку, убедился, что жужжание доносится именно из его комнаты.
Войдя в лабораторию, Громов застыл на месте. Сломанные приборы, пустые футляры счетных машин, разбросанные на полу блоки и детали свидетельствовали, что с его учеником случилось непоправимое. Вот и он — посреди груды деталей. Спокойно поднимается, увидев учителя, здоровается, говорит:
— Извините, профессор, я не закончил работу, не успел навести здесь порядок.
— Так… — сказал Громов, доставая из кармана свою знаменитую трубку. — Так-так… — повторил он, раскуривая трубку и немного успокаиваясь. — Итак, это — порядок… — Он оглядел разгромленную лабораторию. — Порядок, по-моему, совсем другое положение вещей. О каком порядке, Электроник, ты говоришь?
Его снова удивило непривычное жужжание. В углу комнаты работала какая-то машинка размером с портфель. Видимо, ради нее Электроник и разобрал столько техники. Маленькая, а шумит на всю комнату!..
— Не может она работать потише? — спросил Гель Иванович, подойдя к машине.
