Если замерзнет ад - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Фрэнк пулей вылетел из театра, впрыгнул в «мустанг» и рванул на полной скорости к стадиону, искусно лавируя между машинами горожан. Вбежав на стадион, он увидел, что ложа Роджера пуста, стал оглядываться, и похолодел, увидев на носилках Томсона, с безвольно свисавшей рукой. Оценил взглядом, что машины пошли лишь на второй круг. И бросился к гаражу, не замечая, как вслед кричит Роджер: «Эдвард, не смейте! Я вам запрещаю!»
Завизжали шины, мгновенно набравшей скорость, машины, Фрэнк вышел на прямую и устремился в погоню. Кеттлер с изумлением увидел в зеркало заднего вида быстро нагоняющую машину, она пронеслась, как голубая молния и только секунду спустя он осознал, что за рулём Эдвард Кармайкл.
Любимая трасса, несмотря на то, что Фрэнк в азарте время от времени переворачивал машину во время тренировок, прохождение этой части ралли ему нравилось. Пробегали растрескавшиеся борта канала, грязные лужи, разбросанные бочки. Часть проходила по окраине города, где трасса давала резкий поворот почти на сто восемьдесят градусов. Он много раз проходил его, поэтому мгновенно срезав угол, промчался на второй круг.
Машина потеряла управление, «просела», завиляла. Фрэнк вылез из машины, и с досадой обнаружил, что оба передних колеса пробиты, будто разрезаны острым ножом, хотя осмотревшись вокруг, не заметил ничего, что могло бы так пропороть шины. Чертыхаясь, быстро сменил обе покрышки, но потерял драгоценные секунды.
Пошёл на следующий круг, но вырвавшись из туннеля далеко впереди остальных, и вспомнил, что минуту назад услышал странный стук, будто на крышу машины упала шишка. Ему вновь пришлось остановиться. Интуиция не подвела, на крыше «присосалась» маленькая бомба. Грязно выругавшись, Фрэнк выбросил её в кусты, запрыгнул за руль, уже не видя, как бомба взорвалась, оставив воронку в полметра глубиной.
Фрэнк закончил гонку третьим, несмотря на катастрофическую потерю времени. Машина, его детище, идеально слушалась, словно обладала не только интеллектом, но читала мысли. Он ощущал с ней полное единение, проходя самые сложные повороты, шутя, что доставляло почти физиологическое наслаждение. И в то же время ему хотелось разогнать эту тачку и на предельной скорости разбить вдребезги о стену. Какая-то неведомая сила пыталась ему помешать. И бороться с этим, не было никаких сил, ни физических, ни моральных.
Фрэнк возвращался домой вместе с Роджером. Перед мысленным взором по-прежнему вилась извилистая с крутыми поворотами лента трассы, то асфальт, то грунтовка, глаза болели от ослепительного солнечного света. Он внутренне опасался, что Роджер опять начнёт капать ему на мозги, но тот хранил молчание, и на его лице не отражалось никаких эмоций.
Уже стемнело, зажглись фонари, заливая мягким золотистым светом сад. Фрэнк вошёл в дом, поднялся к себе, и с удовольствием вытянулся на кровати, не раздеваясь. Прикрыл глаза. По телу разливалась свинцовая, но очень приятная усталость. Раздался осторожный стук. Дверь, заскрипев, отворилась. Фрэнк открыл глаза, хотя прекрасно понимал, кого увидит.
Роджер устроился в кресле у камина и как-то странно посмотрел на Фрэнка.
— Зачем вы примчались на стадион? — проронил он без тени упрёка. — Я готов был выставить Корнуэлла.
— Он совсем мальчишка.
— Вы абсолютно не осознаете опасности. Безрассудны, упрямы до глупости.
Фрэнк привстал на кровати, подложив локоть, и бросил на него ироничный взгляд.
— Роджер, что вы переживаете? Если я погибну, это незначительно повлияет на дела компании. Я оставил вашим спецам такое количество документации, что вам надолго хватит для модернизации. Ваши машины будут лучшими.
— Меня это мало волнует.
— Да? А что вас волнует? То, что я так и не смог отключить камеры жизни? Поверьте, я много узнал о том, как они функционируют. И без меня есть, кому завершить дело. Вы сможете осуществить вашу месть.
— Я бы хотел, чтобы вы это сделали. Но вовсе не потому, что хочу осуществить свою месть. Вы в большой опасности. Если вы ликвидируете Райзена, у вас будет больше шансов выжить. Блейтон или Каваллини — мелкие сошки.
Фрэнк поморщился.
— Роджер, скажите, вы никогда не хотели покинуть этот город? Если я найду способ вернуться, вы могли бы поехать со мной. Я дам вам там всё, что в моих силах. Это ведь не альтруизм? Ответная благодарность за то, что вы сделали для меня. Нет. Не благодарность. Оплата.
— Я никогда не покину этот город. Я умру здесь. Рядом с моей женой.
— Роджер, вы могли бы взять её с собой. Уверен, наша медицина смогла бы вернуть ей разум.
— У меня никогда не было детей, — начал Роджер задумчиво, словно разговаривал сам с собой. — Лиз не хотела, я — тоже. Я считал, как Райзен, что воспитание детей — излишняя трата времени и сил на существ, которые не имеют права на любовь. Теперь жалею об этом.
Фрэнк понял, что хотел сказать Роджер, но лишь вздохнул. Это разговор его тяготил.
— Роджер, если перестроить камеры жизни, Лиз можно воскресить в том виде, когда она ещё не потеряла разум. У вас могли быть дети.
— Нет, — резко ответил Роджер. — И не будем продолжать эту тему.
Фрэнк улёгся на кровать, уставившись в потолок.
— Эти камеры жизни. У нас это называется клонированием. Только мы не научились возвращать к жизни взрослых людей. Но представьте себе эту технологию в действии? Увидеть вживую, как Паганини извлекает божественные звуки из своей Гварнери, как творит Рафаэль, поёт Мария Каллас, танцует Нижинский. А учёные, великие умы? Это был бы прорыв. Человечество сразу сделало бы огромный шаг вперёд. Все, кто не успел что-то сделать — смогли бы вернуться, и подарить миру свой талант вновь. А Райзен использует это только для себя. Эгоист.
— Разумный эгоист.
— Роджер, разве эгоизм имеет пределы разумного? Я не смог понять, где эти пределы.
— Потому что вы другой человек, чем он. Он не поймёт вас, вы не поймёте его.
— Но вы же, кажется, меня поняли?
— Как у вас с театром для мисс Веллер? — Роджер перевёл разговор на другую тему.
— Все нормально. — Через два дня премьера.
— И что она будет петь?
— Она выбрала Кармен.
— Для её меццо-сопрано подходит замечательно. А как обстоит дело с оркестром? Вы смогли найти подходящих людей?
— Роджер, вы не представляете, сколько в городе музыкантов, которых просто выбросили на помойку. Они готовы играть за сущие гроши, лишь бы работать! Скрипачи, пианисты. Роджер, я не понимаю. Они переехали в этот город, чтобы проявить свой талант, их растоптали, выбросили, как мусор.
— Смотрите, не надорвитесь, мой друг. Все равно помочь всем не сможете. Они начнут вас ненавидеть, так же, как и Райзена, потому, что кто-то останется без поддержки.
— Ну, хотя бы кому-то помогу. Я не бросаю им подачки. Даю работу. По крайней мере, не считаю их бездельниками и паразитами, как Райзен. Они просто не успели добежать наверх, потому, что у них не хватило наглости.
— Так везде в мире, мой дорогой. Не удивляйтесь. Разница только в том, что люди не могут уехать отсюда.
— Райзен сделал их заложниками своих идиотских принципов. И владеет их душами безраздельно. Создал, как Бог землю, где все живут так, как хочется ему.
— Корабль, на котором спаслись лишь лучшие, — добавил Роджер задумчиво.
— Лучшие? Правда? Я всё забываю вас спросить, почему в городе нет цветных. Ни одного. Райзен — расист?
— Да. Правда, он тщательно это скрывает. Знаете, что он говорил об индейцах? «Смысл их борьбы против белого человека сводился к тому, чтобы никто не нарушал их примитивного существования на земле, которую они даже не умели использовать. Белые люди имели право захватить этот материк, потому что несут цивилизацию отсталым народам». Райзен терпеть не может чернокожих, азиатов, мексиканцев презирает.
— Почему он не любит мексиканцев? — удивился Фрэнк. — Это они нас ненавидят. Мы оттяпали у них Техас.
