Дорога Славы (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Пока мы ели, стемнело, и невидимую ограду вокруг нас постепенно окружали глаза, мерцавшие в отблесках света, при котором мы ели; их было почти столько же, как в толпе в то утро, когда Игли съел самого себя. Большинство из них, как я рассудил, были крысы. Одна группа держалась особняком, отделившись с обеих сторон от других в круге; я решил, что это, должно быть, хряки; их глаза были выше от земли.

— Миледи любовь моя, — сказал я, — защита эта всю ночь продержится?

— Да, милорд муж.

— Хорошо, коли так. Тут слишком темно для стрел, и что-то трудно себе представить, как бы мы прорубили себе дорогу сквозь такую толпу. Боюсь, что вам придется снова пересмотреть свой график.

— Это невозможно, милорд Герой. Но забудьте об этих зверях. Отсюда мы полетим.

Руфо застонал.

— Этого я и боялся. Вы же знаете, что у меня от этого морская болезнь.

— Бедный Руфо, — мягко сказала Стар. — Не бойся, дружище, у меня есть для тебя сюрприз. Как раз для такого случая, как этот, я купила в Каннах драмалина, того средства, знаешь, которое спасло высадку в Нормандии там, на Земле. Или ты, может быть, не знаешь?

Руфо ответил:

— “Не знаешь”? Я УЧАСТВОВАЛ в той высадке, миледи, и у меня аллергия к драмалину; я кормил рыбок всю дорогу до плацдарма “Омаха”. Худшая из всех моих ночей. Ха, да я лучше оказался бы ЗДЕСЬ!

— Руфо, — спросил я, — ты и вправду был на плацдарме “Омаха”?

— Черт возьми, конечно, босс. Я задумывал все операции Эйзенхауэра.

— А почему? Тебя же та схватка не касалась.

— Вы могли бы спросить тебя, почему вы оказались в этой схватке, босс? В случае со мной это были французские девочки. Такие земные, раскованные, и всегда приветливые, и готовые подучиться. Помню я одну маленькую мадемуазель из Армантьера, — он произнес название без ошибки, — которая была не… Стар прервала его.

— Пока вы тут оба предаетесь холостяцким воспоминаниям, я схожу подготовлю снаряжение для полета. — Она встала и отошла к складнику.

— Давай дальше, Руфо, — сказал я; мне было интересно, как далеко он зайдет в этот раз.

— Не буду, — сердито сказал он. — Это не понравилось бы ей. Уж я — то знаю. Босс, вы самым распроклятым образом влияете на Нее. Изысканнее с каждой минутой, а на Неё это совсем не похоже. Не успеешь оглянуться, как Она подпишется Ha“ Vogue”, [67] а там уж и сказать нельзя, до чего дойдет. Не понимаю, не из-за вашей же это внешности. Это я не в обиду.

— Не обидишь, не бойся. Ладно, расскажешь в другой раз. Если сумеешь вспомнить.

— Я ее никогда не забуду. Слушайте, босс, дело вовсе не в морской болезни. Вам кажется, что в этих лесах полно твари. Ну так вот, те, к которым мы направляемся, — с подгибающимися коленками, по крайней мере, у меня, — те леса полны драконов.

— Я знаю.

— Так Она вам сказала? Но это надо видеть, чтобы поверить. Лес просто кишит ими. Больше, чем Дойлей в Бостоне. Большие, маленькие и двухтонновые подросточки, вечно голодные. Может, вам и хочется, чтобы вас съел дракон; мне — нет. Это оскорбительно. И бесповоротно. Это место надо бы опрыскать ядом для драконов, вот что надо было бы сделать. Надо было бы издать закон.

Стар уже вернулась.

— Нет, закону никакому быть не следует, — твердо сказала она. — Руфо, не распространяйся о вещах, которых не понимаешь. Нарушать экологический баланс — это худшая из ошибок, которую может совершить какое-нибудь правительство.

Руфо умолк, бормоча что-то про себя. Я сказал:

— Любовь моя верная, какая же польза от дракона? Открой мне это.

— Мне не приходилось рассчитывать балансовых таблиц по Невии, это не входит в мои обязанности. Но я могу представить диспропорции, которые, вероятно, последовали бы за любой попыткой избавиться от драконов, а невианцы вполне могут это сделать: вы видели, что над их технологией не стоит смеяться. Эти крысы, хряки губят урожаи. Крысы, съедая поросят, мешают росту числа хряков. Однако крысы вредят продовольственным культурам еще больше, чем хряки. Драконы в дневное время пасутся в этих самых лесах — драконы дневные животные, а крысы — ночные: в дневную жару они прячутся по своим норам. Драконы и хряки постоянно объедают кустарники, а драконы еще и подстригают нижние ветви деревьев. Но драконы всегда рады полакомиться упитанной крысой, так что как только какой-нибудь из них замечает крысиную нору, он всаживает туда порцию пламени. Взрослых убивает не всегда, потому что они роют две норы для каждого гнезда, а вот крысята погибают наверняка. Потом дракон докапывается до своей любимой закуски. Давно уже существует соглашение, чуть ли не договор, что пока драконы остаются на своих землях и сдерживают рост крыс, люди не будут их беспокоить.

— А почему не перебить крыс и потом устроить облаву на драконов?

— Это чтобы хряки развернулись, как им хочется? Простите, милорд муж, всех ответов в этом случае я не знаю; я знаю только, что нарушение экологического равновесия — это такое дело, к которому надо подходить со страхом и дрожью и с очень “умным” компьютером. Невианцам, видимо, нет необходимости беспокоить драконов.

— Нам, очевидно, придется их побеспокоить. Это не нарушит договор?

— Собственно говоря, это не договор: со стороны невианцев — это народная мудрость, а у драконов условный рефлекс или, возможно, инстинкт. Нам не придется беспокоить драконов, если это будет зависеть только от нас. Вы уже обсудили план действий с Руфо? Когда мы туда прибудем, времени не останется.

Так что мы потолковали с Руфо о том, как убивать драконов, пока Стар, слушая нас, закончила свои приготовления.

— Ладно, — хмуро сказал Руфо, — это лучше, чем сидеть сиднем, как устрица на половинке раковины, и ждать, пока тебя съедят. Достойнее. Я лучше, чем вы, стреляю из лука — или во всяком случае так же хорошо, — поэтому я возьму на себя заднюю часть, поскольку я сегодня не так проворен, как надо бы.

— Будь готов быстрехонько переключиться, если он развернется.

— Это вы будьте готовы, босс. Я буду готов по самой лучшей из причин — из-за своей любимой шкуры.

Стар была уже готова, а Руфо упаковал и закинул за плечи складничок, пока мы совещались. Она прикрепила каждому из нас по круглой подвязке на оба колена, потом велела нам сесть на камень лицом по направлению нашего полета.

— Ту дубовую стрелу, Руфо.

— Стар, это не из той книжки Альберта Великого?

— Похоже, — сказала она. — Мой рецепт надежнее, а составные части, которые я использую на подвязках, не портятся. Прошу прощения, милорд муж, я должна сосредоточиться на чарах. Положите стрелу так, чтобы она указывала на пещеру.

Я повиновался.

— Это точно? — спросила она.

— Если правильна карта, которую ты мне показывала, то да. Она показывает точно туда, куда все время шел я, с тех пор как мы сошли с дороги.

— Сколько отсюда до Леса Драконов?

— Хм, слушай, любовь моя, раз уж мы путешествуем по воздуху, почему бы нам не проскочить мимо драконов прямёхонько до пещеры?

Она терпеливо сказала:

— Хорошо бы, да никак. Лес в верхней части так густ, что прямо вниз у пещеры опуститься нельзя, там негде повернуться. А те, что живут в вершинах деревьев, хуже, чем драконы. У них вырастают…

— Не надо! — сказал Руфо. — Мне уже плохо, а мы еще не оторвались от земли.

— Позже, Оскар, если вам еще захочется узнать. В любом случае мы не смеем рисковать встречей с ними, и не будем; они остаются выше предела досягаемости драконов, волей-неволей. Сколько до леса?

— Э-э-э, восемь с половиной миль, судя по той карте и по тому, как далеко мы зашли, и не больше, чем две, оттуда до Пещеры Врат.

— Хорошо. Руки крепче на моей талии, вы оба, и как можно больше касание тел; на всех нас действовать должно одинаково.

Мы с Руфо обняли ее каждый одной рукой за шею, а вторые сцепили у нее на животе.

— Так хорошо. Держитесь крепче. — Стар начертила несколько знаков на скале около стрелы.