Ратоборцы - Воронова Влада (онлайн книга без TXT) 📗
— Так человек хелефайю не обманет, — ответил Вячеслав.
— А он и не обманывал. В астрологии Рауль разбирался прекрасно. Старик де Нанжи очень ею увлекался, собрал огромную библиотеку. Среди всяких эзотериков и астрологов великим уважением пользовался. Ну и сына научил. Так что Рауль не врал, а делал астрологический прогноз. Я вот разницы не вижу, ты, судя по ехидной твоей морде, тоже. А отец невесты видел. Ну вот Рауль ему и показал всю бездну астрологической премудрости.
— Никогда бы не подумал, — сказал Вячеслав, — что на Магичке могут быть астрологи. И что хелефайи, волшебная раса, могут верить в такой вздор.
— Как там один ваш мыслитель сказал: «Верую, потому что абсурдно»? Чем откровеннее чушь, тем охотнее в неё верят. Хелефайи среди людей не исключение.
— Ну с отцом невесты всё понятно. А что было с отцом жениха?
— А он Раулю свадьбу проспорил. Они пари заключили, кто дальше плюнет.
— Чего? — от изумления глаза у Вячеслава стали почти круглыми.
Миратвен повторил.
— Эт’ как же на такое пари раскрутить?
— Уметь надо, — загордился другом Миратвен. — В итоге отец жениха плюнул на десять метров, а Рауль на их пари. Поскольку не было оговорено, надо плевать буквально или фигурально, судьи признали победителем Рауля.
— И была свадьба?
— Ещё какая! Но Рауль и тут не успокоился. Решил помирить наших Монтекки и Капулетти, родителей Ромео и Джульетты.
— Да знаю, кто они такие, — нетерпеливо сказал Вячеслав, — Шекспира читать доводилось! Как помирил-то?
— Поскольку обуви хелефайи не носят, у нас на свадьбе воруют дальдры жениха и невесты.
— Только не говори, что Рауль спёр ножи у свёкра и тестя.
— Все человеки мыслят в одном направлении, — улыбнулся Миратвен. — Если бы ещё можно было понять, в каком…
— В обыкновенном. Ну и что дальше было?
— Рауль действительно подговорил кого-то из гостей украсть дальдры не у жениха и невесты, а у свёкра с тестем. И заставил выкупать на круговой перебранке. Это когда двое становятся в круг спина к спине, а гости говорят каждому какую-нибудь хулу. Но защищать надо не себя, а напарника. Какая пара продержится, пока горит десятиминутная свеча, те победили. Так что врагов он помирил накрепко. Но они, поганцы, отомстили: поставили в круг нас. И в знак уважения к гостю долины и её владыке зажгли двадцатиминутную свечу.
— Ёшь те дрын!.. — только и сказал человек.
— Но не родился людь, который мог бы переспорить Рауля. Он и за себя отвечал, и мне подсказывал. Мы победили, — опять улыбнулся Миратвен.
Обречённые на раннюю смерть человеки твердят, что умершие живут в сердцах тех, кто их помнит. Что истинная смерть — это забвение.
И Миратвен едва не потерял в нём Рауля. Сохранил в памяти лишь смерть, боль и тёмную злую обиду: умер, бросил, ушёл, предал… А для друга места в воспоминаниях не осталась. И если бы не Вячеслав…
— Спасибо, — тихо сказал ему Миратвен. — От меня, и от Рауля. — Одного «спасибо» ничтожно мало, но чем вознаградить того, кто вернул тебе друга? Умершего друга. Привёл из небытия — молодого, полного сил и веселья, гораздого на проказы.
Только отдать жизнь за жизнь, другой цены нет.
Если Вячеслав согласится принять дружбу Миратвена.
— Моё изначальное имя Альирин, — сказал хелефайя.
— Славян, — ответил человек. — Изначальных имён у нас нет, это сокращение от Вячеслава.
— Маленькое имя для друзей, — кивнул хелефайя.
— Эй вы, двое, — крикнул от подножия холма управитель, — владычица зовёт вас на Совет.
В Совещательные Палаты, в зал совета, Дариэль и Лаурин пришли последними. Словохранитель мог входить сюда только в рабочем облачении — чёрном тайлонире. Но времени переодеться не было, и он остался всё в той же бледно-жёлтой рубахе и светло-коричневой мантии, которые надел утром. Бежевая рубаха и нежно-розовая мантия Лаурин тоже смотрелись излишне легкомысленно среди серых облачений советников и старейшин.
Серый у обожающих символику хелефайев — цвет серьёзности, обязательности, правильности, но, прежде всего — мудрости. Цвет облачений старейшин и советников, никто другой не носит. Славян никогда не думал, что серый может быть таким приятным для взгляда, полным жизни и силы.
Четыре восьмигранные одноэтажные дома Совещательных Палат смыкаются треугольными комнатами, и над получившейся четырёхугольной комнатой выстроен второй этаж — изящная беседка, зал совета. Сами Палаты светло-фиолетовые, цвета закона и власти. Изнутри — нежно-золотистые, цвета светлого мёда.
Облачение у владык тоже фиолетовое, но сегодня Нэйринг одета в форму стража, единственные символы её власти — венец и приколотый к левому плечу пучок разноцветных лент.
Лаурин насторожилась: чтоб такая формалистка как Нэйринг столь откровенно пренебрегла обычаем — да что она затевает?
Нэйринг поманила тринадцатилетних посыльных, девочку-лайто и мальчика-дарко. Волосы у них по-детски заплетены в косы, у девочки две, у мальчика одна, только так их и различишь, детская одежда у хелефайев разнообразием тоже не отличается: умеренной ширины штаны и мешкообразная рубаха до колен, без воротника и с короткими рукавами. Владычица что-то негромко приказала. Девочка сразу убежала, а мальчику владычица в знак подтверждения приказа дала свой перстень.
— И быстро! — крикнул она вслед мальчишке. — Мухой туда и обратно. И чтобы сумка была обязательно синяя. Синяя, а не голубая!
Синий — цвет славы, почести, уважения. Цвет почётных мантий. Просто так не носится никогда.
«Что она затевает?» — в который раз подумала Лаурин.
На маленьком круглом столике посреди зала лежит венец владыки — узкий серебряный венок из маргариток. Точно такой же венец на владычице.
Нейринг заняла трон. Старейшины, советники и приглашённые сели на креслах вдоль стен.
— Все в сборе, — сказала Нэйринг. — Начинаем Совет. Прежде всего я хочу поблагодарить гостя долины, человека по имени Вячеслав Андреевич за то, что он спас мне жизнь, и тем самым позволил исправить мои ошибки, помочь попавшей в беду долине. А значит, он спас и Эндориен — вместе со всеми нами. Это требует достойной оплаты.
Человек гневно сверкнул глазами, хотел возразить, но не успел.
— Я дарю Вячеславу Андреевичу право свободно, в любое время дня и ночи приходить в Эндориен, и так же свободно уходить из долины. Подойдите, Вячеслав Андреевич.
Владычица сошла с трона, как требует обычай при вручении награды, выдернула из пучка чёрную ленту и повязала Славяну на правую руку, выше локтя. Чёрный — цвет земли, цвет покоя, цвет безопасности и уюта, надёжности и защиты. «Накрыть чёрным плащом» — взять под своё покровительство. Чёрная лента обещала, что в Эндориене человек всегда найдёт надёжное убежище.
— Против такой награды вы не будет возражать?
— Благодарю, владычица Эндориена, — склонил голову Славян.
— Рада что угодила, — лукаво улыбнулась Нэйринг, — а то я было испугалась, что вы испепелите меня грозным взглядом.
Владычица вернулась на трон.
— Теперь о делах неприятных, — помрачнела она. — Аолинг, что сказал пленный?
— Да ничего путного. Дополнил мелкими подробностями то, что мы и так знаем. Ли-Винелла давно хотела заполучить венец, и когда в долине появился наркоторговец, решила, что пришло её время. Как старейшина, она могла требовать у дознавателя подробного ежедневного отчёта, и, располагая всеми материалами дознания, первой догадалась, кто продаёт наркотики. Ли-Винелла добилась введения казни для наркоторговцев, и тогда Биреоинг ар-Шеддр ли-Пеллк стал её рабом. Именно он подсказал ей поискать оружие для вашего убийства, владычица, на Техничке, свёл её с этим ходочанином. Одурманить священный источник, чтобы Мирайинг смогла стать спасительницей долины, тоже ли-Пеллк придумал. Подыскал волшебника, который за сходную цену изготовил зачарованное дурманное зелье. Ли-Пеллку Мирайинг обещала звание старейшины. Потом она избавилась от подельника, а вину переложила на меня, тем самым убрала и владыку. Ходочанин оказался мастером невеликим, да ещё и трусом в придачу, «стеклянную смерть» достал только в декабре. — Дариэль усмехнулся. — Поскольку в изгнании я, к удивлению ли-Винеллы, не подох, она решила, что из меня получится неплохой мститель. Я должен был разбить шарик, а значит, стать убийцей.
