Атипичная пневмония - Фомин Алексей Николаевич (е книги .TXT) 📗
– Почему? – удивился Свирский, – ведь вы еще так молоды, а уже майор.
Андрей усмехнулся:
– Я вам лучше армейский анекдот расскажу: «Приходит к генералу сын и спрашивает:
– Папа, скажи, я буду генералом?
– Обязательно, сынок, – отвечает тот.
– А маршалом?
– Нет, маршалом ты не будешь.
– Почему?
– А потому, что у маршала свой сын есть». Понятно? А я кто? Да никто! Крестьянский сын. А вокруг полно чьих-то сыночков. Всех их наверх тянут. А как какая-нибудь помойная дыра образовалась, так меня обязательно туда засунут. Как в Чечню ехать, так – я. А как квартиру получать, так – фиг. Да… А тут у меня на горизонте этот дом, в котором я сейчас живу, нарисовался, вот я и уволился.
– Да, да… Конечно… – задумчиво сказал Свирский, – дедовщина в действии.
– Ну при чем здесь дедовщина, профессор? То, что вы называете «дедовщиной», существовало во все времена, в любом обществе и в любых его институтах. Вот вам пример. Приходит к вам аспирант обсудить какой-то вопрос. А вы ему раз – подсовываете автореферат, который вы полчаса назад получили от заведующего кафедрой вместе с просьбой написать рецензию, или как она там называется. И говорите: «Милейший Иван Иванович, подготовьте, пожалуйста, к завтрему рецензию вот на этот автореферат, ибо я бесконечно занят». А он вам: «Конечно, конечно, глубокоуважаемый Анатолий Львович, какие могут быть сомнения. Сделаю все в лучшем виде». Ну? – майор хитро улыбнулся, – что это, как не дедовщина в чистом виде? Бывали у вас подобные случаи?
– Пожалуй, вы правы, – смущенно улыбаясь, согласился Свирский, – наверное, это тоже дедовщина.
– Вот! – торжествующий Андрей поднял вверх указательный палец. – Значит дело не в явлении, а в людях. Вы же со своим аспирантом не бьете друг другу морды, не кроете друг друга матом, не стараетесь втоптать в грязь или размазать по стенке. Вы нормальные, порядочные, воспитанные люди. Поэтому и отношения у вас приличные. И даже если в вашей среде заведется кто-нибудь ненормальный и неприличный, то сама среда отторгнет его. Он не сможет в ней жить, задохнется, как рыба, выброшенная на берег.
– Ну, подлости, подсиживания и интриг и в нашей среде хватает, – постарался урезонить Андрея профессор.
– Так не об интригах же речь, Анатолий Львович. Ведь, употребив термин «дедовщина», вы имели в виду унижение человеческого достоинства, издевательства, избиения, убийства, наконец. Правильно?
– Правильно, – согласился Свирский. – И почему же в нашей армии такие дикие нравы? Вы знаете?
– Конечно, – спокойно ответил Веретенников. – Офицеры не хотят работать. Да и не могут они по-другому себя вести. Такова традиция.
– И что же? С этим ничего нельзя поделать? – ужаснулся Анатолий Львович.
– Ну почему же. Можно. Но для этого нужны новые люди, новая традиция. А раз новая традиция, значит – новое государство. – Андрей поскреб пятерней затылок с таким видом, как будто он сам удивился собственным словам. – Эк, я куда замахнулся…
– Да Бог с ним, с государством. Новых людей откуда будете брать?
– Нет, не Бог с ним. Понимаете, наше офицерство и генералитет – закрытая каста. А в кастовой системе закон естественного отбора не действует. Побеждает не лучший, а свой. А государство само построено по принципу касты. Так что разбирать себя собственными руками оно по определению не может.
– Ну, хорошо, хорошо, – заторопился Анатолий Львович, – предположим, чисто теоретически, с государством вопрос как-то решился. Где новых людей для армии брать будете?
– Как где? – майор округлил глаза, высоко подняв мохнатые, белобрысые брови. – В университетах.
– Ну вот. Всегда так. Что еще могут выдумать военные, кроме как студентам лбы забрить. – Свирский негодующе всплеснул руками.
– Нет-нет. Вы меня не так поняли. Все несколько сложнее и в то же время проще. Парень хочет стать офицером. Но для этого ему сначала надо поступить в университет. Только сдав вступительные экзамены, он идет в военкомат и подписывает контракт. А государство должно обеспечить этому парню возможность учиться бесплатно. Хотя почему только парню? И девчонке тоже. Я, вообще, считаю, что женщин надо активнее привлекать в армию, на любые должности: от рядового до маршала. Хуже от этого наша армия уж точно не станет.
– У-гм, – скептически хмыкнул Анатолий Львович, – женщина-офицер? Признаться, странно слышать подобные вещи от профессионального военного. По крайней мере, в моей голове такое как-то не укладывается.
– А что? – вдохновенно продолжал майор. – В армии полно работы, которую могли бы делать женщины. Ведь женщины в целом честнее, порядочнее, добросовестнее и аккуратнее мужчин. К тому же они, как правило, непьющие. Так что, где-нибудь перед экраном радара или дисплеем компьютера предпочтительнее иметь женщину. А тыловые, а финансовые службы, а прокуратура, суды? В военкоматах мужикам вообще делать нечего. А складское хозяйство, которое оккупировали так называемые прапорщики? Это ж надо придумать такое, – Андрей сокрушенно покрутил головой, – прапорщик… В царской армии прапорщик – это молодой, восторженный юноша, только что получивший первый офицерский чин. А у нас прапорщик – это толстый, краснорожий ловчила, заведующий каким-нибудь складом… Да… О женщинах. В принципе они могут делать в армии любую работу, кроме той, которая требует грубой физической силы. Хотя… Несколько лет назад я видел фильм об израильской армии. Так там молоденькие девчонки служат в танковых войсках наравне с мужиками. И тяжелые траки таскают, и кувалдами машут.
– Ну, знаете, это уже излишество, – возмутился Свирский.
– Ну да, – согласился майор. – Что нам Израиль? Что у нас своих примеров мало? А «ночные ведьмы» Марины Расковой, которые наводили ужас на немцев, а Марина Попович, ас из асов? А? Не-ет. Нельзя перекрывать женщинам дорогу в армию. Ведь что ни говори, нормальная армия в нормальной стране – это чертовски привлекательная штука. Тут тебе и стабильное, высокое жалованье, и полная социальная защищенность во время службы, и высокая пенсия после увольнения. А для таких, как я, жителей медвежьих углов, армия – это чуть ли не единственный шанс вырваться в большой мир.
– Давайте все же мы вернемся к нашим абитуриентам, – предложил Свирский. – Как вы намерены с ними в дальнейшем поступать?
– Суть вопроса в том, что человек, желающий стать офицером, должен сначала получить университетское образование, причем бесплатно. Как, по-вашему, возможно такое? – спросил майор.
– Ну почему же нет? Конечно, возможно. Просто государство должно заставить вузы выделить определенный процент бесплатных мест для таких студентов. Например, 20 или 30%. Технически это несложно. Хочешь получить государственную лицензию, будь добр – выполни это условие.
– Таким образом, мы начнем формирование нового офицерского корпуса для новой армии, в которой будут служить офицеры с настоящим университетским образованием. Это будет качественно иной уровень.
– Но у министра обороны есть целая сеть собственных высших военных учебных заведений. Не понимаю, зачем же огород городить? – недоуменно спросил Анатолий Львович.
– Ну, какое там высшее образование… Там и военному ремеслу толком научить не могут. Да и система отбора там, мягко говоря, хромает, – уверенно сказал майор. – Так называемые военные институты надо ликвидировать, точно так же, как и военные кафедры в гражданских вузах. Ну скажите, зачем нам специальные институты военных журналистов, переводчиков, юристов, финансистов, психологов? Конечно, их надо закрывать. А вместо существующей системы возродить военные училища со сроком обучения один, два года, которые существовали пятьдесят-шестьдесят лет назад. Набирать туда людей с профильным высшим гражданским образованием. И учить их исключительно военному делу. Причем в интенсивном темпе. Для авиации, флота, ракетных войск – обучение два года. Для остальных родов войск – год. Это позволит сократить тысячи и тысячи офицерских должностей.
