Перевозчик (СИ) - Осворт М. "athwart" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Наблюдая перед собой живой пример Онди, счастливо проводившего дни и ночи в окружении любимых книг и совершенно непритязательного в житейских вопросах, Мичи и для себя возжелал такой же судьбы. Он был уверен, что нашел свое призвание - и был чрезвычайно удивлен, когда старик, со свойственной тому мягкостью, вдруг принялся настойчиво уговаривать его не торопиться с окончательным выбором. «Вне этих стен, Мичи - говорил он, имея в виду величественное здание Библиотеки: восьмиугольное в сечении, в незапамятные времена сложенное из огромных каменных плит, увенчанное позолоченным круглым куполом, украшенное множеством цветного стекла оконцев, создававших причудливую игру света в пространстве, где спиралью сворачивался уставленный книгами коридор: узкий, уводящий, казалось, в саму бесконечность, с множеством сквозных переходов, ведущих с витка на виток лесенок - вне этих стен лежит огромный и удивительный мир, и молодому человеку подобает прежде увидеть его своими глазами. Сам я, можно сказать, и не видел его с тех пор, как заперся в этой келье - будучи разве немного только тебя постарше. Читать я, конечно, о мире читал изрядно - но едва ли и помню уже его: настоящий, а не описанный буквами и словами. Порою даже и слышал его призыв - только всякий раз находил отговорку за отговоркой, да так никогда и не набрался решимости выйти ему навстречу. Что же, каждому - собственный путь, и своя судьба. А правда и в том, что едва ли не каждый день, который я здесь провел, был наполнен радостью: тихим таким, глубоким, знаешь ли, счастьем. Каждый из них в точности походил на любой другой - так что, в каком-то смысле, можно сказать, что прожил я лишь один-единственный день - и провести его именно здесь было и честью, и наслаждением. Ни в коем случае не жалею о старом своем решении - но... Выпади мне возможность начать жизнь заново, будь уверен: она бы вышла совсем иной. Все-таки довелось ведь узнать о мире достаточно, чтобы понимать, как он велик, до чего прекрасен… Понимать, чего именно я лишил себя, что потерял, выбрав остаться здесь, запереться среди вот этих самых сокровищ. Книги… они соблазнили меня, очаровали, я попал в этот плен раньше, чем начал соображать, что к чему - да так из своего заточения и не вырвался. То был, признаю охотно, плен благодатный, поистине сладостный, но… хочешь порадовать старика - не повтори его глупости, если сможешь. Иди и живи - как сложится, как получится. Дышать книжной пылью - не лучший удел для юноши; соленый ветер пойдет тебе много больше. Вот ему навстречу и отправляйся - и возвращайся потом, конечно. Возвращайся всегда, приходи сюда всякий раз, когда будешь нуждаться в верном слове, в добром совете; когда сердце потребует покоя и тишины, пожелает прикосновений к вещам высоким, захочет напитаться радостью утонченной. Она, эта радость - здесь, и всегда здесь будет; этот вкус ты в себе взрастил, и теперь уже книга станет всю жизнь служить тебе, верой и правдой - только не позволяй ей стать твоей госпожой. Не попадайся на эту уловку, не позволь ей подменить собой мир - и жизнь твоя станет полной по-настоящему. Вот такой и будет тебе совет - а впрочем, уж ты поступай, как знаешь».
Мичи не помнил, чтобы прежде Онди хоть раз позволил себе столь определенное и прямое высказывание. Обыкновенно он избегал откровенных разговоров, в ответ на любой вопрос предпочитал предложить хорошую книгу. Но даже эти, полные неожиданной искренности слова не произвели должного воздействия на Мичи, окрыленного первой удачей, полного юношеской решимости. Он внимательно выслушал самадо, которого считал не только учителем и другом, но и самым своим - если не единственным - близким по духу человеком, и все же вполне согласиться с ним так и не смог. Светлая печаль, переполнявшая старика, оставалась для Мичи - в силу возраста - чувством непонятным еще, странным, неведомым, слишком сложным. К слову сказать, стихов, которые ему довелось тогда переписывать, он тоже не понял. Все эти сложные сравнения и переносные смыслы, как показалось ему, были делом совершенно никчемным. Они не только не помогали прояснить суть предмета, но совершенно затуманивали, казалось бы, вполне простые и ясные вопросы. Продираясь сквозь дебри метафор и аллегорий к прямому значению текста, он с некоторым раздражением обнаруживал нечто вроде: «Она еще хочет жить с ним, а он уже нет», «Когда же я встречу того, с кем я захочу жить?», «Сейчас хорошо, но раньше все-таки было лучше», или «В повседневных заботах тоже есть своя красота». Когда Мичи набрался решимости признаться в своем замешательстве старику - «Кому вообще это может быть интересно?» - Онди похлопал его по плечу и посоветовал скорее вслушиваться в ритм, пронизывающий строки, чем пытаться понять их значение. «Для текущих твоих целей этого и будет вполне достаточно, а остальное придет со временем - заметил он, поглядел на Мичи внимательно, словно видел его впервые, кивнул головой и добавил: к тебе-то уж - непременно».
Не придти, конечно же, не могло. Позже, гораздо позже Мичи, приобретя некоторого рода жизненный опыт и способность - а главное, склонность - обобщать свои наблюдения, дорвался до настоящей поэзии, ошеломившей его всецело, так что несколько лет и не читал почти ничего, прозой написанного, пока захватившая его радость открытия не ослабила своих объятий, позволив, более или менее, восстановить подобие равновесия. Тогда же, оглядываясь назад, Мичи смог, наконец, оценить не только правоту старого самадо, но и подлинную красоту его чувств - по поводу чего написал посвященное ушедшему другу стихотворение, общий смысл которого сводился примерно к следующему: «когда ты был рядом, я не умел тебя понять - а теперь уже слишком поздно».
Повторять своих предостережений Онди не стал, считая, с одной стороны, неприемлемой излишнюю настойчивость, а с другой - находя единственно верным предоставить событиям развиваться свободно, не препятствуя их течению. Все для себя решив и заручившись рекомендациями старого самадо, Мичи обратился за именем судьбы в гильдию книжников - и лишь исключительно юный его возраст стал причиной, по которой посвящение было отложено до времени достижения им совершеннолетия. Мастера, с которыми Мичи теперь часто доводилось иметь дела - переписчики и переплетчики, библиотекари и торговцы - не скрывали своего расположения к новичку, и всячески помогали кто советом, а кто и случайным заказом. Однако, в гильдию обыкновенно приходили люди зрелые, вполне сложившиеся - как правило, принимая имя судьбы по завершении второго, а то и третьего круга жизни, так что юный порыв Мичи встречал здесь скорее удивление, нежели одобрение.
Школу Мичи совсем забросил. Ученье и вообще-то давалось ему легко: сведениями совсем уж излишними юные головы в Городе старались не забивать, да и главное назначение школы видели скорее в том, чтобы занять растущее поколение делом сколько-нибудь полезным, тем самым родителям выкроив время, потребное для работы и прочих забот насущных. Задачу воспитания Город брал на себя охотно, все того же общественного согласия и спокойствия ради - справлялся же с ней, как придется, по обстоятельствам. Впитав и усвоив - по внутреннему побуждению, а не из-под палки, как большинство его сверстников - весьма внушительный объем знаний, Мичи больше не находил для себя смысла отсиживать уроки, выслушивая скучное объяснение давно понятных ему вещей. Предпочитая составлять планы своих занятий самостоятельно, он прибегал время от времени к помощи Онди, который с легкостью подбирал ему пару стоящих книг, исчерпывающе и всесторонне рассматривавших тот или иной предмет. Так, один за другим, из чистой любознательности Мичи изучил начальные уровни множества дисциплин - справедливо полагая, что всегда сможет углубить свои познания в случае необходимости. Представ перед школьным советом, дабы объяснить вызывающее свое отсутствие на занятиях, обязательных для всякого юного оолани, он скромно объявил, что считает общее образование завершенным, и предложил возмущенным учителям испытать его, задав любые - в рамках школьного курса - вопросы. Ответы его были столь основательными и глубокими, что преподаватели нехотя вынуждены были признать объем его знаний вполне достаточным для получения грамоты о законченном обучении.
