Создатель звезд - Стэплдон Олаф (книги без сокращений txt) 📗
Мы были склонны представлять психологический кризис пробуждающихся миров как тяжелый возрастной переход от инфантилизма к зрелости. Эти миры как бы вырастали из детских штанишек, забрасывали игрушки и детские игры и открывали для себя интересную «взрослую» жизнь. Национальный престиж, личное господство, военная слава, промышленные достижения перестали быть навязчивыми идеями, и счастливые существа получали удовольствие от цивилизованного общения, развития культуры, от объединения совместных усилий в общем предприятии построения мира.
На протяжении периода истории, последовавшего непосредственно за этим преодолением духовного кризиса в пробуждающемся мире, внимание расы, естественно, было обращено на переустройство общества. Нужно было совершить еще немало героических усилий. Требовалась не только новая экономическая система, но и политическая и юридическая, а также совсем другая система образования. В некотором смысле этот период перестройки общества в соответствии с новым образом мышления сам по себе был временем серьезных конфликтов. Ибо даже те существа, которые искренне стремятся к достижению одной и той же цели, могут иметь диаметрально противоположные точки зрения относительно методов ее достижения. Но споры такого рода, хотя и были очень жаркими, нисколько не походили на конфликты минувших эпох, раздуваемых одержимостью индивидуализма и маниакальностью групповой ненависти.
Мы заметили, что такие новые миры значительно отличались друг от друга по своему устройству. Конечно, этого следовало ожидать, поскольку в биологическом, психологическом и культурном смыслах это были очень разные миры. Идеальный мировой порядок расы «иглокожих», конечно же, должен отличаться от того, который создадут симбиотические ихтиоиды и арахноиды; а тот, в свою очередь, должен отличаться от порядка наутилоидов. Но мы заметили, что у всех этих преуспевающих миров была одна замечательная общая черта. Например, все они были коммунистическими в самом общем смысле этого слова; ибо во всех этих мирах царила общественная собственность на средства производства и никто не мог использовать труд других с целью личной наживы. Опять же, в некотором смысле, все они были демократическими, поскольку общественное мнение имело решающее значение. Но во многих из них при этом не было никакой демократической системы, никакого формализованного способа выражения общественного мнения. Организацией работы в масштабах всего мира ведала узко специализированная бюрократия либо же диктатор, обладавший законной абсолютной властью, но находящийся под постоянным контролем общественного мнения, выражавшегося посредством радио. Мы с удивлением обнаружили, что в пробудившемся мире даже диктатура может быть, по сути своей, демократической. Мы со скептицизмом наблюдали за ситуациями, в которых обладавшее «абсолютной» властью правительство накануне принятия особо важных и спорных решений обращалось за советом к обществу только для того, чтобы услышать: «Мы не можем в этом ничего посоветовать. Поэтому вам следует принять то решение, которое подсказывает ваш профессиональный опыт. Мы подчинимся такому вашему решению».
Законность в этих мирах держалась на чрезвычайно любопытном виде санкций, которые на Земле внедрить было бы невозможно. В этих мирах никто, за исключением опасных психов из «наследия прошлого», не пытался утверждать законность насильственными методами. В некоторых мирах существовала сложная система «законов», регулирующая не только экономическую и общественную жизнь социальных групп, но даже и частную жизнь индивидуумов. Поначалу нам показалось, что в этих мирах полностью отсутствует свобода. Но затем мы обнаружили, что их обитатели относятся к этой сложной системе так же, как мы относимся к правилам какой-нибудь игры, канонам искусства или бесчисленным неписаным законам и обычаям, сложившимся в ходе долгой общественной истории. В общем, любой индивидуум соблюдал законы именно потому, что считал их руководством в поведении. Но если бы закон показался ему несправедливым, он без колебаний нарушил бы его. Такое его поведение могло причинить неудобства или даже серьезные неприятности соседям. Они, скорее всего, выразили бы бурный протест. Но ни о каком принуждении не могло быть и речи. Если те, кого это затрагивало, не могли убедить виновника в том, что его поведение причиняет вред обществу, – его дело могло было быть рассмотрено своеобразным арбитражным судом, поддерживаемом престижем всемирного правительства. Если суд выносил решение не в пользу подзащитного, а он, тем не менее, упорствовал в своем противозаконном поведении, по отношению к нему не применялось никаких ограничительных мер. Но сила общественного мнения и всеобщего презрения была настолько велика, что примеры неподчинения суду были крайне редкими. Ужасное ощущение изолированности действовало на нарушителя как огненная пытка. Если в своем поведении он руководствовался низменными мотивами, то рано или поздно сгибался перед волей общества. Но если его намерения были просто неправильно поняты, если в основе его поведения лежало понимание чего-то, пока недоступного его собратьям, он имел возможность добиваться справедливости до тех пор, пока не одерживал победу.
Я упомянул эти любопытные социальные системы лишь для того, чтобы проиллюстрировать глубокое различие между духом этих «утопических» миров и духом, хорошо известным читателям этой книги. Это поможет читателю представить, с каким разнообразием обычаев и установлений мы повстречались на протяжении нашего путешествия, но в целях повествования я не должен задерживаться на описании даже самых любопытных из них. Ограничусь лишь общими словами о жизни типичных пробуждающихся миров, чтобы излагать в итоге не историю каких-то конкретных миров, а Галактики в целом.
Когда пробуждающийся мир минует фазу радикальных социальных перемен и обретает новое равновесие, он вступает в период стабильного экономического и культурного развития. Механические приспособления, в прошлом тираны тела и разума, а теперь их верные слуги – позволяют каждому индивидууму вести полноценную и разнообразную жизнь, неведомую на Земле. В результате развития радио и ракетного транспорта индивидуум может иметь самые обширные знания обо всех индивидуумах на планете. Механизмы полностью берут на себя работу по поддержанию цивилизации в порядке; вся тупая и нудная работа исчезла, все граждане могут свободно посвятить себя служению обществу, занимаясь делом, достойным хорошо развитого интеллекта. А «служение обществу» понимается весьма широко. На первый взгляд, общество позволяет многим своим членам растрачивать себя в странном и бесцельном «самовыражении». Но общество может позволить себе такую расточительность ради того, что в результате на свет появляются отдельные бесценные жемчужины новизны.
Такая фаза стабильности и процветания пробуждающихся миров, которую мы назвали «утопической» фазой, вероятно была самым счастливым временем в жизни любого из миров. Трагедии бывали и в этот период, но никогда они не становились серьезным бедствием. Более того, мы заметили, что в отличие от минувших времен, когда трагедией считались, в основном, физическая боль и преждевременная смерть, теперь как трагедия воспринимались столкновение, притягательность и взаимная несовместимость разных личностей – настолько редки были катастрофы более серьезного характера, настолько тонки и глубоки были отношения между разумными существами. Эти миры не знали таких грандиозных трагедий, как страдания и гибель целых поселений в результате войны или чумы, за исключением, пожалуй, гибели всей этой расы в результате астрономического происшествия, такого как исчезновение атмосферы, взрыв планеты или вхождение планетарной системы в облако газа или пыли.
В этот счастливый период, который мог длиться несколько столетий или многие тысячелетия, вся энергия обитателей планеты направлялась на совершенствование общества и на улучшение самой расы с помощью культурного отбора и евгеники.
