Древо жизни. Книга 1 - Кузьменко Владимир Леонидович (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Говори.
– Как в такой семье жены не испытывают ревности? Это противоестественно!
– Я тебе отвечу так, как мне ответила первая жена, когда в наш дом вошла вторая, остановив на мне свой выбор. Она спросила меня, что бы я предпочёл: есть в одиночестве кусок сырого теста или в кругу семьи сидеть за сладким пирогом, ожидая своей очереди, зная, что твоё от тебя никуда не уйдёт и ты получишь свою долю?..
Воспользовавшись удобным случаем, Дук снова вернулся к теме, которую Сергей старался избегать. Дук, что говорится, упорно гнул свою линию, и Сергей, не находя обоснованных аргументов против доводов старика, вынужден был каждый раз с ним соглашаться. Это вызывало раздражение и злость на самого себя. Он искал поводов, чтобы оттянуть исполнение замыслов мудрого элианина, рассчитывая, что со временем могут измениться обстоятельства и план Дука не состоится. Иногда же становилось стыдно за своё упрямство. Собственно говоря, если так принято здесь, то что в этом зазорного, думал он, и, если бы не одно обстоятельство, которое в корне изменило его положение, в споре с Дуком он, несомненно, занял бы более твёрдую позицию, а сейчас…
Надо ли говорить о том, что в первые же дни после уничтожения остатков команды звездолёта Сергей попытался найти Проход. Снова и снова он повторял и уточнял у Гора описание местности. Первый раз, когда ему представилась возможность, Сергей направился туда прямо с космодрома. Он не думал покидать Элию навсегда. Хотелось только удостовериться в существовании Прохода и повидать семью. Стараясь всегда быть откровенным перед самим собой, он вдруг понял, что жаждет и одновременно боится встречи с Ольгой и детьми. Как все, что случилось с ним, будет воспринято Ольгой? И захочет ли она последовать за ним на Элию? Покинуть Элию навсегда, ничего не сказав и не предупредив своих новых друзей, ему, конечно, не приходило в голову. Не говоря уже о том, что это было бы подло по отношению к ним, он не мог вот так просто расстаться со Стеллой. В таком состоянии крайней неопределённости, не приняв никакого решения, он ехал к Проходу. Ехал потому, что не мог не ехать… Чувство долга перед Ольгой, детьми говорило ему «иди», чувство долга перед новыми друзьями, которым надо ещё помочь, перед Стеллой говорило «останься»! Два чувства, два долга сталкивались друг с другом, и ни одно не могло перевесить. Психологически состояние было крайне тяжёлое, когда собственное «Я» испытывает мучительное раздвоение и, какое бы ты ни принял решение, второе «Я» тебе скажет «подлец!» Это надо хоть раз пережить, чтобы понять, почему Сергей, не обнаружив Прохода, почувствовал даже облегчение. Он тщательно обследовал местность, многократно возвращался сюда с Гором. Прохода не было. Земля, Ольга и дети были навсегда для него потеряны. Тоска, страх, растерянность, чувство невосполнимой утраты – все это обрушивалось на него раз за разом. Но одновременно он чувствовал и облегчение от того, что обстоятельства избавляли его от необходимости принимать решение, которое он не мог принять, не совершив над собой морального насилия.
Однажды, рассказывает легенда, Мать у колыбели умирающих двух её детей взмолилась Смерти: «Смерть, оставь мне хотя бы одного!» Явилась Смерть: «Хорошо, я оставлю тебе одного, но ты сама должна его выбрать. Я вернусь через час». Через час Смерть пришла: «Выбрала?» Что ответила Мать – никто не знает, легенда об этом молчит.
Некоторые считают, что на любой вопрос жизни можно найти ответ. Хорошо им живётся! Все-то им ясно, все-то им понятно. Можно было бы им позавидовать. Но как позавидовать улитке? А ведь, пожалуй, на Земле это самое «здравомыслящее» существо. Живёт – и никаких проблем! То ли дело – осел! Ослу иной раз приходится решать трудные задачи. И вот из двух охапок сена осел выбирает одну. Проблема решена? Нет! Появляется второй осел и начинает критиковать первого: не ту охапку выбрал. И становится проблема охапки мировой ослиной проблемой, которую ослы до сих пор решить не могут. Противоречия растут, становятся антагонистическими, и готовы эти ослы друг друга залягать насмерть копытами. Тоже проблема.
Сергею ничего не оставалось делать, как подчиниться реальности и превратиться окончательно в Эрика, т.е. стать элианином фактически и формально. Это значило подчиниться законам Элии и принять её мораль.
При контактах двух цивилизаций неизбежно возникают моральные противоречия. Когда европейцы поселились на новом континенте, их мораль столкнулась с моралью коренных жителей. То, что было с точки зрения европейца аморальным, воспринималось индейцем само собой разумеющимся, и, напротив, поведение европейцев вызывало возмущение у коренных жителей. Разве снятие паранджи с женщин Средней Азии не продиктовано самыми лучшими и благородными намерениями? Но какую бурю вызвало у коренных жителей? Не было ли это равносильно тому, как если бы в Рязани или в Тамбове женщин заставили ходить обнажёнными выше пояса? Народная мудрость гласит: в чужой монастырь со своим уставом не лезь! Даже если твой устав лучше. Дай самим разобраться и понять. Было время, и рабство воспринималось как моральное явление. Городской житель приезжает в глухое село и сталкивается с массой условностей в поведении людей. Многие из них кажутся ему странными. Но если этот приезжий не будет выполнять принятых условностей, он останется чужим и даже будет вызывать у коренных жителей негативные чувства.
«Париж стоит мессы», – говорит Генрих VI, Александр Невский проходит унизительную процедуру очищения дымом в стане Батыя. А как звали Тверского князя, зарубленного монголами, когда тот, сохраняя достоинство, гордо отказался пройти сквозь «очистительный дым»?
Идя на компромисс с обстоятельствами, человек должен совершить над собой моральное насилие. Но где граница допустимого? Плохо, если твой разум, человек, ошибётся. Ошибёшься в одну сторону – будешь смешон, в другую – имя твоё будет покрыто позором и презрением.
Итак, чтобы не быть смешным, Сергею суждено стать Эриком. Однако у него оставался довод, который он приберёг на последний случай.
– Есть ли у тебя уверенность, отец, что мой сын унаследует мои качества землянина? Может быть, он родится элианином, и тогда никаких преимуществ вы не получите? Но может быть ещё хуже. Мои дети, способные к насилию и агрессии, не внесут ли они зло в ваш устроенный мир? Подумай об этом.
– Что ж, в первом случае ты прав. Подождём, если ты уж так хочешь, до рождения моего внука. А что касается второго – я не боюсь. Во-первых, нравственные качества человека в большей части своей определяются воспитанием, и в этом случае опасения излишни. Во-вторых, агрессивность включает в себя не только способность к насилию, а, что более важно, способность к поступку. Мне хорошо известно, как ты поступил там, в горах, на узкой тропе. Ни один элианин этого не смог бы сделать. Что бы произошло? Погиб бы отряд. Погибли селения, и снова наш народ был бы загнан в концлагеря. Я понимаю твоё состояние. Ты решился взять на себя всю тяжесть решения. Но ты это сделал!
– Не знаю, отец! Мне кажется, я всю жизнь буду видеть перед собой этого парня, его расширенные от ужаса глаза… Одно дело убить врага. Но пожертвовать своим… В бою – это было бы понятно… но там, когда он висел, цепляясь судорожно за камень…
– Успокойся! У тебя не было другого выхода. Тебе приходилось выбирать между двумя и целым народом.
– Так-то оно так, но как часто такими доводами оправдывают самые отвратительные акты насилия. Пожертвовать тысячью для блага миллионов! Боюсь, как бы это не вошло в вашу жизнь. Это джинн, которого, раз выпустив из бутылки, уже не загонишь назад. Вот вторая сторона… поступка.
Дук долго молчал. Потом посмотрел в глаза Сергею.
– Как я рад, что ты у нас! Рад, что ты существуешь.
– А что же мне остаётся делать?
Сергей постарался свести все к шутке, но ему было приятно, что Дук его понял.
И вот теперь настало время, когда Сергей, теперь уже Эрик, окончательно и бесповоротно должен выполнить обещание, данное им в тот памятный день старому вождю. Сразу же после празднества он должен будет принять в свой дом дочерей окрестных племён и тем самым воплотить в жизнь план Дука: способствовать созданию нечто вроде крупного объединения, которое в случае чего могло бы противопоставить пришельцам, если такие появятся вновь, реальную силу. Кроме того, Дук и особенно Гор вынашивали планы создания очага если не машинной цивилизации, то во всяком случае технического развития. Породнившись с соседними племенами в лице Эрика, племя Дука и Гора, естественно, должно занять ведущее положение в этом союзе. Все выходило так, как задумал Дук. Его дочь должна стать отныне старшей женой Эрика, и её сын, естественно, как старший, должен встать во главе будущих своих братьев, а следовательно, положить начало старшему, главенствующему роду новых сынов Элии, более энергичных, чем их расслабленные биологической цивилизацией братья. Не означало ли это закладывания основ будущей государственности? При тщательном анализе Эрик вынужден был отвергнуть такую возможность. Для создания государственности необходима постоянная внешняя угроза и, что ещё важнее, исходная нищета и нужда населения. Эти два, соединённые вместе фактора создают условия для узаконения принуждения, порождают насилие, без которого ни одно государство не может ни возникнуть, ни продолжать существовать. Нищий и раб предшествуют богачу и диктатору, но не наоборот. Потом уже богач, чтобы существовать, должен создавать нищего, а диктатор – раба. Чтобы существовать и оправдать своё существование, государство вынуждено задираться и конфликтовать с соседями, находя в этих конфликтах основание для грабежа и насилия над своим собственным населением. «Мир расслабляет государство!» Кто это сказал, Эрик не помнил, но сказано было точно! Возникшее как средство обеспечения безопасности населения, государство существует до тех пор, пока существует реальная и перспективная опасность, но как только эта опасность окончательно исчезает, исчезают все моральные основы оправдания существования государства. Может случиться и так, что развитие оружия перечеркнёт любую возможность государства защищать своё население от уничтожения. В этом случае государство также теряет смысл и моральное оправдание своего существования, и общество, чтобы выжить, должно найти новую форму организации, отвечающую современным условиям.
