Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Матерью грехов была гордыня.
Гордыня была проявлением женского сатанинского начала в человеке, тайное зерно греха, всегда плодородное. Гордыня не пускала Моисея в Ханаан, где виноградные гроздья были такими большими, что людям приходилось таскать их на заплечных ремнях. «Кто извлек воду из камня, когда нас мучила жажда?» — спросили сыны Израилевы, и Моисей ответил; «Я извлек».
Она всегда была гордой женщиной. Гордилась полом, который мыла на четвереньках (но кто создал руки, колени и саму воду, которой она мыла его?), гордилась тем, что все ее дети удались на славу — никто не сидел в тюрьме, никто не пристрастился к «травке» или к бутылке, никто не пошел по дурной дорожке, но матери детей были дочерьми Господа. Она гордилась своей жизнью, но не она создала эту жизнь. Гордыня была проклятием заблудшего, и, как у всякой женщины, у гордыни были свои уловки. И в свои сто с лишним лет она еще не изучила всех ее хитростей и не научилась противостоять ее очарованию.
И когда они проходили через ворота, она подумала: «Это на меня они пришли взглянуть, это меня они хотят видеть». И следом за этой греховной мыслью потекли, закружились в ее голове богохульные сравнения: они идут один за другим, словно к святому причастию. Шествие возглавлял молодой вожак, глаза которого были все время опущены, рядом с ним шла светловолосая женщина, за ним — маленький мальчик с темноглазой женщиной, чьи черные волосы пронизывали седые пряди. За ними гуськом — остальные.
Молодой человек поднялся по ступенькам крыльца, но его спутница остановилась у подножия. Волосы у него были длинными, как и сказал Ральф, но чистыми. Золотисто-рыжая борода уже заметно отросла. На его волевом лице угадывались недавно появившиеся морщинки усталости вокруг рта и на лбу.
— Вы действительно настоящая, — тихо сказал он.
— Ну я всегда так думала, — ответила она. — Я — Абагейл Фримантл, но большинство ребят здесь зовут меня просто Матушкой Абагейл. Добро пожаловать к нам.
— Спасибо, — с трудом выдавил он, и она увидела, что он борется со слезами. — Я… мы рады, что пришли. Меня зовут Ларри Андервуд.
Она протянула руку, и он пожал ее несмело, с благоговением, словно думал, что в ней горит огонь, который опалит его. И она снова ощутила прилив гордыни, заставивший ее сухую спину и шею принять подобие горделивой осанки.
— Вы… снились мне, — робко сказал он.
Она кивнула и улыбнулась, и он неловко повернулся, чуть не споткнувшись. Сгорбив плечи, он спустился по ступенькам. Он разогнется, подумала она. Теперь, добравшись сюда, он почувствует, что ему уже не нужно тащить тяжесть всего света на своих плечах. Тому, кто сомневается в себе, не надо брать на себя слишком много на долгий срок, пока он не созреет, а этот парень, Ларри Андервуд, был еще немного зелен и готов согнуться. Но он понравился ей.
Его спутница, прелестная маленькая куколка с фиалковыми глазками, подошла следующей. Она взглянула на Матушку Абагейл очень смело, но не заносчиво.
— Я — Люси Суонн. Очень рада познакомиться с вами. — И хотя на ней были брюки, она сделала легкий реверанс.
— Я рада, что ты пришла, Люси.
— Ничего, если я спрошу… ну… — Теперь она опустила глаза и жутко покраснела.
— Сто восемь по последним подсчетам, — мягко сказала Матушка Абагейл. — Иногда кажется, что все сто шестнадцать.
— Вы мне снились, — сказала Люси и ретировалась в некотором смущении.
Следующими подошли женщина с темными глазами и мальчик. Женщина окинула ее мрачным, немигающим взглядом; на лице мальчика был написан искренний интерес. С мальчиком все было в порядке. Но что-то в темноглазой женщине заставило ее ощутить могильный холод. «Он здесь, — подумала она. — Он пришел в обличье этой женщины… чтобы взглянуть, он принимает другие обличья… волка… вороны… змеи».
Она не была лишена страха за себя, и на одно мгновение ей показалось, что эта странная женщина с белизной в волосах почти небрежно протянет руки и ухватит ее за шею. В то мгновение, пока длилось это чувство, Матушка Абагейл ясно увидела, как лицо женщины исчезло, и она заглянула в дыру во времени и пространстве, дыру, откуда на нее уставились два глаза, темных и проклятых, в которых застыли потерянность, мука и отчаяние.
Но это была обыкновенная женщина, а не он. Темный человек никогда бы не посмел прийти к ней сюда, даже в чужом обличье. Это была просто женщина, кстати, очень красивая, с выразительным, чувственным лицом, одной рукой обнимавшая мальчика за плечи. Ей просто что-то почудилось на мгновение. Только и всего.
Надин Кросс в это мгновение охватило смятение. С ней все было в порядке, когда они прошли за ворота. Все было нормально, пока Ларри не начал разговаривать со старой женщиной, а потом… Почти обморочное чувство ужаса и отвращения накатило на нее. Старуха могла… могла что?
«Могла видеть».
Да. Она боялась, что старуха могла заглянуть внутрь нее, туда, где тьма уже пустила свои корни и начала расти. Боялась, что старуха встанет со своей качалки на веранде, разоблачит ее и потребует, чтобы она оставила Джо и шла к тем (к нему), кому была предназначена.
Они обе, каждая со своим темным страхом, смотрели друг на друга. Они изучали друг друга. Это длилось всего мгновение, но им двоим оно показалось очень долгим.
«Он в ней — сын Сатаны», — подумала Абби Фримантл.
«Вся их сила находится здесь, — в свою очередь, подумала Надин. — Она — все, что у них есть, хотя они могут считать иначе».
Джо рядом с ней забеспокоился и принялся дергать ее за руку.
— Привет, — сказала она тонким мертвым голосом. — Я — Надин Кросс.
— Я знаю, кто ты, — сказала старуха.
Слова повисли в воздухе, неожиданно оборвав гул других голосов. Люди обернулись с удивлением, желая посмотреть, не случилось ли чего.
— Правда? — тихо спросила Надин. Вдруг ей показалось, что Джо — ее защита, причем единственная.
Она медленно выдвинула мальчика вперед как заложника. Странные, цвета морской воды глаза Джо поднялись на Матушку Абагейл.
— Это Джо, — сказана Надин. — Вы и его знаете?
Глаза Матушки Абагейл не отрывались от глаз женщины, называвшей себя Надин Кросс, но блестящие капельки пота выступили у нее на шее.
— Я думаю, его не зовут Джо, как и меня — Кассандрой, — сказала она. — И я не думаю, что ты его мать. — Она перевела взгляд на мальчика, испытав что-то вроде облегчения, но не в силах подавить странное ощущение, что женщина каким-то образом выиграла — будто, поставив маленького мальчишку между ними, она воспользовалась им, чтобы удержать Абагейл от исполнения своего долга, каким бы он ни был… Ах, но все случилось так неожиданно, и она совсем не была готова к этому!
— Как тебя зовут, малец? — спросила она мальчика.
Мальчишка напрягся так, словно кость застряла у него в горле.
— Он не скажет вам, — вмешалась Надин и положила руку мальчику на плечо. — Он не может сказать. Я думаю, он не пом…
Джо стряхнул руку, и, кажется, это сломало преграду.
— Лео! — выпалил он с неожиданной силой и четкостью. — Лео Рокуэй — это я! Я — Лео! — И он прыгнул в объятия Матушки Абагейл, весело хохоча. Это повлекло за собой радостный смех и аплодисменты толпы возле крыльца. Надин оказалась совершенно забытой, и снова Абби почувствовала, как некий ясный фокус, некий жизненно важный шанс исчез.
— Джо, — позвала Надин. Ее лицо снова отдалилось. Она обрела контроль над собой.
Мальчик слегка отодвинулся от Матушки Абагейл и взглянул на нее.
— Пойдем, — сказала Надин, немигающим взглядом уставившись на Абби и обращаясь не к мальчику, а прямо к ней. — Она старая. Ты сделаешь ей больно. Она очень старая и… не очень сильная.
— Ну, я полагаю, у меня хватит сил, чтобы немного приласкать такого паренька, — сказала Матушка Абагейл, но собственный голос показался ей каким-то странно неуверенным. — Похоже, у него был трудный путь.
