День Гигантов - Рей Лестер Дель (первая книга .TXT) 📗

Вокруг судного места в центре Йюггдразила собралась плотная толпа. Лейф Свенсен оценил настроение собравшихся. Ему предъявляли серьезные обвинения, и судилище обещало быть суровым. Локи и тот присвистнул при виде собранного Айзира, подтверждая опасения Лейфа.

Фригг взывала к Одину. Даже издали было заметно, как она требовательна и уверена в своих словах. Вэли и Видарр, стоя рядом с отцом, всем своим видом подчеркивали ее правоту. Один сидел на троне, еще более согбенный, чем обычно, но когда увидел Лейфа, плечи его расправились. Он приосанился и жестом оборвал разговоры вокруг. Хеймдаллр с безразличным выражением старательно полировал линзы своей подзорной игрушки.

Внизу, у подножья помоста, с которого вещала Фригг, как в воду опущенная сидела Фулла. Она подняла глаза, когда услышала оживление в толпе, и устремила пристальный взор на Лейфа. Что-то шевельнулось в ее лице, какая-то неопределенная улыбка. Лейф не отозвался на этот тайный зов, и улыбка исчезла.

Ли Свенсен начал протискиваться сквозь толпу к брату. Тор поднялся и тоже присоединился к ним, придерживая одной рукой хрипящего Рекса, а в другой сжимая молот. Рослый и сильный юноша, в котором Лейф узнал приемного сына Тора по имени Тор Уллр, с сомнением почесал в затылке и присоединился к ним. Они образовали небольшую группу, в центре которой стояли Лейф и Локи.

– Скажи им всем, – прошептал брату Ли, – пусть отправляются в ад.

Похоже, все будет наоборот, подумал Лейф. Конечно, боги увидели, какая у него мощная поддержка, особенно в лице Тора. Но ведь эта поддержка означала и то, что он отчаянно нуждается в защите.

Прозвучал голос Одина. Лейф понял, что он уже не успеет ни о чем посоветоваться со своими друзьями.

– Лейф, сын Свена, – говорил Один, – пришло время правого суда. Я пообещал моему сыну Тору выслушать тебя. Правосудие будет соблюдено по справедливости. Но как мы можем поверить тому, за кого поручился Локи? Он объявил тебя героем, но этого героя не видно на ратном поле, где герои оттачивают свое мастерство. Тем не менее, оправдывайся, если сможешь. Говори и защищай себя перед лицом правосудия.

Тор издал возмущенный рев. Ли тоже счел, что Один несправедлив. Лейфу даже не предъявлены обвинения. Так в чем же он должен оправдываться?

Но Лейф уже опередил Тора. Он болезненно перенес события последнего дня – недоверие Фуллы, смерть Андвари, в которой виноват Вэли, и обида охватила его. Почему он должен склониться перед волей здешних богов?

– Если то, к чему ты призываешь меня, и есть твое правосудие, Один, какой смысл мне обращаться к твоему разуму? Но это не удивляет меня. Сегодня утром я уже получил урок правосудия в Асгарде. Я должен был ожидать подвоха и здесь. Объясните мне, в чем состоит моя вина? Если Айзир имеет в виду взрыв в мастерских, то это не моя вина. То свершилась измена, и взрыв был направлен против меня и моих помощников – гномов. Вы сами должны вычистить грязь из своих конюшен, прежде чем искать работу на стороне.

Ресницы Фуллы дрогнули при упоминании об утреннем уроке правосудия. Но Лейф снова обратился к Одину, чей единственный глаз, казалось, светился на разгневанном лице, предвещая грозу. Нет, не так следовало вести себя с владыкой богов. Один, по всей видимости не воспринимал речей, произнесенных без хитростей и уверток.

Вэли явно нервничал. Он вскочил со скамьи, обернул к Лейфу напряженное лицо с глазками хорька. Лейф сплюнул на землю и растер плевок сапогом. Но сын Одина сделал вид, что это оскорбление к нему отношения не имеет.

– Мы, Видарр и я, обвиняем тебя в том, что ты задумал уничтожить эйнхеръяр. Нет слов, оружие, которым ты снабдил своего брата, разит наповал. Более того, мысль воина способна остановить взрыв брошенной им гранаты. Но мы с Видарром решили испытать твое оружие сами. Все новое нуждается в проверке, не так ли? И что же? Когда мы бросили гранаты в группу героев, не имея намерения уничтожить их, твое оружие не послушалось. Тебя радуют такие результаты?

Вэли указал пальцем – и Лейф увидел полотнище грубой ткани, на которой были собраны кровавые клочья и обрывки.

Вэли сел на скамью. Один подхватил обвинение:

– Не меньше полусотни моих бойцов уложили навсегда только два из твоих адских снарядов для метания. Мое чародейство не в силах вернуть к жизни эйнхериев, тела которых разорваны на мелкие части. Не значит ли все это, что когда мы соберемся на Вигридре, ратном поле Рагнарёка, твое оружие уничтожит наших героев и оставит нас всех беззащитными перед сыновьями Волка? Можем ли мы позволить тебе и дальше заниматься изготовлением этих убийственных для наших героев снарядов? Но этого мало! Судя по всему, список твоих преступлений не окончен… Но говори же, говори! Мы терпеливы, и да свершится правосудие.

Сомнений не было: гранаты взорвались, ибо того пожелали Вэли и Видарр. Они хотели опорочить Лейфа. Но Один никогда не поверит, что его кровь и его плоть – его сыновья! способны на измену рядом с троном. Лейф оглянулся на Локи, но бог не ответил на его взгляд. Он равнодушно смотрел назад, на тропинку, ведущую к мастерским.

Нифлхейм приближался к Лейфу! Лейф снова ощутил неприятное чувство тошноты, подобное тому, что возникло у него, когда он впервые заглянул в магическое зеркальце. Он обернулся к Ли. Брат, как будто нехотя, небрежно взвешивал на ладони гранату. Опытный воин прикидывал их шансы! Это не пройдет, подумал Лейф. Тор присоединился к ним, но и он не позволит метать гранаты в самом центре Йюггдразила. Лейф даже удивился, что Тор еще не переметнулся обратно, на сторону Одина. Он еще раз взглянул на гранату. Это был неплохой выход. Если он завладеет гранатой и успеет отступить назад, граната разорвет его, но не затронет маленькую группку друзей. Тогда никто на свете не сможет отправить его в Нифлхейм. Честно говоря, смерть представлялась Лейфу приятным исходом по сравнению с местечком в преисподней.

Он подошел к Ли и снова повернулся к Одину.

– Зачем я буду оправдываться, если ты все равно не поверишь моим словам? Что это даст? Ладно, гранаты уничтожили один из твоих отрядов, но ведь их метнули твои сыновья. Почему бы не заподозрить их самих в обмане? Что касается Священного Дерева, я впутался в историю с ним…