Мир на продажу (СИ) - "Шлифовальщик" (полные книги TXT) 📗
И тут же опять строго спрашивал:
- Промышленность?
- Наличествует опять же в виде выдумален. В них выдумываются любые товары...
- Понял, не продолжай. Медицина?
- Наличествует в виде ремниц и молодил.
- Строительство?
- Дома тут тоже выдумывают. Кстати, есть какая-то онтроника, позволяющая в одном месте разместить несколько зданий. И они друг другу не мешают.
Вспомнив одну забавную вещь, я отвлекался:
- Знаешь, Павлик, как тут квартиры проветривают? Их просто выворачивают наизнанку. Есть такая онтроника, которая...
- Потом об этом, - перебивал недовольно Павел и тут же продолжал допрос. - Образование?
- Переразвито. Все чему-то учатся, курсы всякие...
- А разве для быстрого обучения нет специальной онтроники?
- Есть, но аборигены предпочитают учиться классическим методом. Для них главное - личное общение с преподавателем.
Павлик пыхтел, переваривая информацию, потом опять задавал вопросы:
- Спорт?
- Очень развит. Каждый чем-нибудь занимается.
- Искусство?
- Очень развито. Потому что мозги у аборигенов тренированы на выдумальнях.
- Работать хоть нужно? - смеялся суфлёр. - В этом раю?
- Тут нет постоянных профессий и организаций. Они конфигурируются, когда возникает задача. Появилась шпана на улицах - тут же возникают дружины по охране правопорядка. Пожар возник - тут же конфигурируется пожарный участок...
- Ясно. Где изготовляется онтроника?
- Пока не выяснено. Визун ничего не показывает, люди про это говорят неохотно. Слышал я от Анта, что есть какая-то Изобра. Возможно, там производится онтроника. Но Анту верить...
- Может, она выдумывается?
- Точно нет. Выдумываются только обычные вещи. А онтроника настолько сложна, что её вообразить невозможно.
Мы бы могли ещё месяц-другой изучать Миоген, но мой шеф, начальник отдела дилапинга, через Павлика передал распоряжение ускорить проект. И случай вскоре представился. Наш графоман Ант, которого мы навестили на третий день, сообщил, что после обеда в Сквере Творчества состоится публичное выступление поэтов. То есть каждый подобный Анту маньяк от поэзии может прочитать свои стихи, которые тут же и обсудят зрители. Я напросился с ним. Виталика я решил не брать, отправив его к вещеводу за посылкой с товарной наживкой, пересланной по моему заявлению.
- Помнишь, я тебе говорил о секретах раскрутки? - напомнил я поэту, видя его колебание.
Тот покивал, хотя и коню понятно, что он уже забыл обо всём на свете.
- Ваше собрание как-то освещается в новостях? - спросил я Анта. - Ну, в смысле, как широкая публика узнаёт, что вы там читаете, творите? Или у вас закрытое собрание?
- Визун ведь есть... - неуверенно произнёс поэт. - Там новости публикуются, можно переместиться и посмотреть...
Точно, у визуна есть своеобразная "новостная лента", рекомендующая самые интересные события, куда можно переместиться.
- Прекрасно! Вот через визун мы тебя и раскрутим! Нужно, чтобы о тебе заговорили. А для этого просто необходим скандал. Сегодня ты его и устроишь.
- Скандал?
Поэту страшно не хотелось устраивать дебош. Этот трусишка, жаждущей славы, боялся оказаться в центре скандала. Неужели он взаправду думал прийти к славе с помощью своих виршей? Придётся научить его кое-каким земным технологиям раскрутки, о которых тут видно и не подозревают.
- По-другому, родной, никак не получится, - заверил я его. - Тебе нужна слава? Я её обеспечу. О тебе с сегодняшнего дня заговорят.
- А какой скандал? - спросил, бледнея, поэт.
- Не волнуйся, простенький такой скандальчик. Можно было, конечно, заставить тебя набить морду какому-нибудь коллеге-поэту. Но это банально. Вы там, в сквере стихи вслух читаете?
- Конечно, - улыбнулся Ант, заметно радуясь, что ему не придётся никому бить морду.
- Так вот, для скандала ты прочтёшь примерно такое.
Я принял псевдопоэтическую позу и с выражением прочёл:
- Там где блещет валалум
Нацепив колечки
Прилетел зелёный блум
На горячей печке!
Поэт, замерев, обалдело смотрел на меня.
- Что это? - спросил он, выйдя из ступора.
- Стихи.
- Разве это стихи?!
- Конечно. Даже рифма есть. И ты их прочтёшь публично.
- Ведь ничего не понятно! - возмутился Ант. - На каком это языке?
- На твоём родном. В этом вся и соль: стихи должны выглядеть странными, туманными, - растолковал я недогадливому поэту. - Объясни всем, что в них есть сокровенный смысл, понятный только избранным. Тех, кто будет хаять твои стихи, объяви тупыми и недалёкими животными, не разбирающимися в истинной поэзии.
- Не могу же я всех обозвать животными! А они все будут хаять...
Я глянул на него снисходительно:
- Эх, Фил, Фил! Я тебе гарантирую, что не все. Творческие люди вроде тебя страшно боятся показаться некомпетентными, не разбирающимися в истинной поэзии, за которую ты выдашь эти "стихи". Вот такие тебе подобные будут по крайней мере помалкивать.
В Сквере Творчества, когда мы туда перепухнули, уже собралось десятка три поэтов. Они читали стихи о покорении вершин, изобретении новой онтроники и силе человеческого духа.
- Привет, Ант! - дружелюбно поздоровалась знакомая рыжая девушка, за которой неотрывно следовал молодой атлет. - Написал что-нибудь? Давай, почитай, просим!
- Просим, просим! - зашумела толпа поэтов. Ант тут, видимо, выступал в роли мальчика для битья, судя по снисходительным улыбкам поэтов.
Перед Антом расступились, и он взобрался на возвышение в центре сквера. Тряхнув длинными волосами, он с поэтическим подвывом вдохновенно прочёл ту галиматью про "валалум", которой я научил его час назад. Слова он, разумеется, переврал, но эффект был достигнут. Толпа поэтов в замешательстве замерла. Кто-то неуверенно хихикнул, но тут же замолк. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я громко зааплодировал в гордом одиночестве, продрался сквозь толпу, вскарабкался на возвышение и порывисто пожал руку поэту.
- Дорогие друзья! - пафосно обратился я к толпе. - Нам с вами довелось жить в счастливую эпоху! Эпоху рождения нового направления в поэзии! Мы стали свидетелями зарождения сумбуризма!
- Но ведь это чушь! - выкрикнула из толпы рыженькая. - Это не стихи!
В поисках поддержки она оглянулась на атлета, и тот расправил плечи. Я с показным сожалением глянул на парочку и обратился к девушке:
- Девушка! Вы хотите быть преградой настоящему искусству? Откуда вы знаете, какой должна быть настоящая поэзия? Вы ведь свободные личности, - воззвал я к толпе, - а для полёта творческой мысли не должно быть ограничений, правил и преград. Сколько известно случаев в истории, когда творцы, не понятые толпой, умирали в неизвестности. И лишь через сотни лет потомки понимали, что загубленные таланты творили шедевры!
- Причём тут шедевры! - не сдавалась рыжая. - Это же набор звуков, а не шедевр!
Но куда этой коммуноидной девахе тягаться с дилапером, который по демагогии получал в университете одни пятёрки!
- Да, действительно, кому-то так может показаться. Обезьяне вообще любые стихи покажутся набором звуков, - сказал я под неуверенные смешки, - но это не значит, что стихи плохие. Дело в обезьяне.
Я заметил, что атлету не понравилось сравнение девушки с обезьяной. Он потемнел лицом и сделал шаг по направлению ко мне. Я поспешно добавил:
- Про обезьяну я, разумеется, образно.
В ожидании поддержки я обвёл глазами поэтов и заговорил громче:
- Но ведь мы - не обезьяны. Мы должны смотреть в будущее. Сумбуризм - это наиболее естественное направление в поэзии, ибо сам космос возник из хаоса, сумбура. Так и в стихах Анта, в сумбурных на первый взгляд звуках, я ощутил свежее дыхание грядущего. Я увидел грандиозные картины покорения Вселенной, родные росистые зори, милые цветущие луга и журчащую речку, текущую среди густых трав.
