Ненормальная планета (сборник) - Скаландис Ант (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Корр. А общественный туалет? Тоже для влиятельной организации?
А.И. Нет, там было иначе. Просто Комитет межпланетных контактов в последний момент отказался от предоставленной площади.
Продолжим, однако, наш экскурс в историю. Десятым директором Обсовструпа был Онуфрий Вавилонюк. Вот кто действительно ухитрился не конфликтовать с Минохрапом. Всю свою долгую, почти столетнюю творческую жизнь Вавилонюк создавал один единственный дом – Дворец Мира. По проекту общая высота его равнялась 4160 метрам, ширина парадной лестницы – 1150 метрам, зал, высотой в километр и шириной 1400 метров был рассчитан на 210 тысяч мест. Поставить Дворец предполагалось в самом центре Москвы, и, испугавшись за Кремль, министр охраны памятников Виктор Яковский предложил перенести древнюю цитадель Москвы на новое место, но Вавилонюк оказался смелее: используя наивысшие достижения строительной технологии и новейшие материалы, он соорудил несущие опоры за стенами Кремля, и весь исторический ансамбль очутился аккурат под парадной лестницей Дворца. Но когда начали возводить главную часть здания, опоры просели, и строительство пришлось прервать. Оно возобновлялось несколько раз, но так и не было закончено: грунт не выдерживал чудовищного веса, и постоянно что-нибудь рушилось, но благодаря могучему основанию Кремль не пострадал. Кроме недостроенного сверхгиганта Вавилонюк оставил после себя еще девять точных копий никитинской телебашни в Останкино. Все десять были расположены на равных расстояниях строго по окружности с центром в середине Дворца. Предполагалось соединить их с Дворцом Мира огромными светящимися гирляндами. Минохрапу был симпатичен Вавилонюк своим безразличием как к древним зданиям, так и к изобилию переломовских шаров, которые фанатикам охраны памятников удавалось разбирать иногда и под шумок восстанавливать утраченные старинные дома.
Отвыкнув за целый век от настоящей борьбы, Минохрап ничего не смог противопоставить новому директору Евлампию Прорубаеву, который строил проспекты, прокладывая их, как просеки в лесу. Одинаковые, идеально прямые, шириной 90 метров, проспекты пересекали Москву в двух перпендикулярных направлениях, и при взгляде из иллюминатора планетолета город в эту эпоху напоминал бадминтонную ракетку с застрявшим в центре воланчиком – Кремлем. Основание Дворца над ним было разобрано.
Корр. Аристрах Изосимович, вспомнил по ассоциации: мы тут поспорили с женой, что было сломано раньше. Калининский проспект или Сухарева башня. Она утверждает, что башня, причем, намного раньше – я же уверен в обратном. Думаю, что ваше мнение будет интересно узнать и читателям нашего еженедельника.
А.И. Видите ли, я тоже не способен удержать в памяти всю историю московской архитектуры, но давайте попробуем порассуждать. Эпоха башен – это XXII век, а все древние проспекты были уничтожены еще Феликсом Раздолбаевым, то есть на целое столетие раньше.
Корр. Стало быть, прав я. И все же, не могло быть так, что Калининский проспект построен Прорубаевым в XXIV-XXV веках?
А.И. Нет, это исключено. Прорубаевские проспекты не имели названий, они все были под номерами.
А после Прорубаева в московском строительстве наступил долгий период глубочайшего кризиса. Двенадцатый директор Пантелеймон Недопонятов был из той породы творческих личностей, которым вечно не дают покоя грандиозные замыслы, но ни один из них не воплощается до конца. Во времена Недопонятова Москва была похожа на одну большую строительную площадку. Повсюду высились гигантские незаконченные сооружения, развалины сносимых зданий и целые горы мусора и материалов. Надо всем этим кружилось бесчисленное множество строительных флаеров. Самая впечатляющая из недопонятовских построек была возведена в Зарядье, где, наконец-то, снесли гостиницу «Россия» вместе со всеми окружающими ее церковками. А полупостроенное недопонятовское сооружение, тошнотворное для нормального человеческого глаза, сохранялось, как вы знаете, до самого последнего времени по просьбе наших галактических друзей – древовидных гуманоидов с Альтаира-6. В этой гениальной, по их мнению, конструкции разместилось альтаирское посольство.
Тринадцатый директор Обсовструпа Вольдемар Сносов-Вдохновенский оказался шизофреником, но узнали об этом слишком поздно, и лишь случайность спасла Москву от ужасной трагедии. Сносов начал с того, что разрушил единым махом все, что ему позволили разрушить. Потом он принялся возводить дома в форме, ракушек, кораллов, глубоководных рыб и просто в виде бесформенных, но живописных скал. Затем он взялся декорировать все старые здания гигантскими синтетическими водорослями. И тогда москвичи поняли, что это имитация океанского дна. Многие восхищались цельностью замысла. А параллельно вокруг Москвы строилась мощная крепостная стена, становившаяся с каждым годом все выше и выше, и была версия, что Сносов таким образом отдает дань традициям древности. Но однажды группой энтузиастов-археологов была обнаружена система мощных насосов и подземный трубопровод, тянувшийся от Северного Ледовитого океана к стенам сносовской Москвы. И только благодаря оперативным действиям сотрудников комитета по контролю город не был затоплен.
Можно понять, что после Сносова-Вдохновенского Обсовструп был рад любому директору, и этот высокий пост смог занять хронический алкоголик Питер Непросыхайкин. При нем все дома строились исключительно в форме бутылок. Бутылки блестели, пестрели этикетками – это было по-своему очень красиво. Примечательно, что Непросыхайкин, разрушив древнее здание Большого театра, предоставил ему огромную бутылку из дымчатого розовато-белого стекла на той же площади. Акустика в театре получилось несколько странной, как в колодце, но оптимисты утверждали, что современные оперы звучат в этой бутылке неповторимо.
Легко заметить, что по мере увеличения продолжительности жизни архитектурные эпохи становились все более долгими. Так, если в XXI веке сменилось пять директоров Обсовструпа, XXVI, например, век достался целиком Сносову-Вдохновенскому, а XXVII – Непросыхайкину. Следующая эпоха была еще длиннее. Полтора столетия, когда директорствовал Анастасий Реконструякин вошли в историю как единственный в своем роде период восстановления. В результате бурной деятельности Минохрапа Москва к XXVIII веку оказалась настолько разностильной, что даже непросыхайкинские бутылки, возводившиеся в течение всего предыдущего столетия, не являлись в ней доминирующим архитектурным элементом. Не вступая в острый конфликт с Минохрапом, не представлялось возможным сделать Москву одностильным городом. И Реконструякин сказал: «Нельзя – значит не надо. Пусть в Москве будет представлена каждая эпоха, но пускай всех эпох будет поровну». И восстановление началось: по чертежам, по фотографиям, а то и по картинам живописцев. Было вновь выстроено крупнейшее культовое сооружение Москвы – величественный храм Христа Спасителя и крупнейший в истории концертный зал «Сириус» – зеркальный шар переломовской эпохи; Страстной монастырь и весь спорткомплекс в Лужниках; высотный дом на площади Восстания и замечательная островоздвиженская башня «Русская сказка»; самый большой жилой дом XXI века на 154 тысячи квартир и Елоховский собор; а также гостиница «Космос», почтамт, колокольня Ивана Великого, знаменитый плосковоздвиженский дом с огромным рынком на крыше, ГУМ, здание СЭВ и еще многое-многое другое. Кстати, вы знаете, что такое СЭВ?
Корр. Нет.
А.И. Я тоже не знаю, но штучка изумительная! Я взял ее в свой проект.
Корр. Надо полагать, Реконструякин не конфликтовал с Минохрапом?
А.И. Разумеется, Реконструякин и министр Лошадевский были друзьями, но один принципиальный спор между ними все-таки произошел. Известно, было, что великий писатель XXI столетия Александр Бураго родился в доме у Никитских ворот, снесенном в конце XX века под здание Телеграфного агентства Советского Союза, сокращенно – ТАСС. И у Бураго есть стихотворение (в молодости он баловался стишками), которое Минохрап написал на своем знамени. Вы, должно быть, видели выбитое у них на фасаде четверостишие:
