Записки о Кошачьем городе - Шэ Лао (книги полностью бесплатно txt) 📗
Все действия, которые были бы уместны на Земле, здесь не подходили. Я не знал своего противника и не представлял, как с ним бороться. Даже Робинзон, наверное, не испытывал ничего подобного: он был свободен, а мне предстояло освободиться из лап людей с кошачьими мордами, о которых доселе никто ничего не знал.
Но что же все-таки делать?
Прежде всего хорошо бы снять кандалы. До этого я не рассматривал их, думал, что они железные, но теперь выяснил, что они свинцового цвета. Вот почему мучители не отобрали у меня пистолет: на Марсе, должно быть, нет железа, и из чрезмерной осторожности люди-кошки не решились дотронуться до незнакомого вещества. На ощупь кандалы были твердыми. Я попробовал сломать их – не поддаются. Из чего же они сделаны? К острому желанию спастись добавилось любопытство. Я постучал по кандалам дулом пистолета, они зазвенели, но не как железо. Может, это серебро или свинец? Все, что мягче железа, я перепилю – стоит только разбить кувшин и выбрать поострее осколок (я уже забыл о своем намерении привезти каменный кувшин на Землю). Но грохнуть кувшин о стену я не решался, боясь привлечь сторожей. Нет, они не услышат: ведь я только что стрелял из пистолета, и никто не появился. Осмелев, я отбил от кувшина тонкую острую пластинку и принялся за работу.
Конечно, даже железную балку можно упорным трудом сточить в иглу для вышивания, но тут дело было еще сложнее. Опыт по большей части дитя ошибки, а мне оставалось только заблуждаться, потому что мой земной опыт здесь ничего не значил. Хотя я пилил очень долго, на кандалах не появилось даже царапины, как будто я пытался камнем сточить алмаз.
Я ощупал свои лохмотья, туфли, даже волосы, надеясь найти хоть что-нибудь способное мне помочь. Неожиданно я обнаружил в часовом карманчике брюк спичечный коробок в металлическом футлярчике. Я не курю и обычно не ношу с собой спичек. Этот коробок мне сунул за неимением другого подарка один знакомый перед отлетом. «Надеюсь, что спички не перегрузят межпланетный корабль!» – пошутил он тогда.
Играя коробком, я предавался пустяковым, но приятным воспоминаниям. Стемнело. Я чиркнул спичкой, потом зажег вторую. Машинально, дурачества ради, поднес ее к своим кандалам, и вдруг – пшш! – от них осталась лишь горстка белого пепла, а все вокруг наполнилось зловонием.
Оказывается, эти кошки знакомы с химией. Вот уж не ожидал!
4
Когда все потеряно, в избавлении от кандалов мало проку, но теперь я хоть не должен стеречь этот кошачий колодец. Спрятав пистолет и спички, я ухватился за висящий конец веревки и полез на стену. Кругом царила серая мгла, какая бывает скорее в парильне, чем на открытом воздухе. Перевалившись через край, я спрыгнул на землю. Куда же идти? Храбрости у меня сильно поубавилось. Ни домов, ни огонька, ни звука. Вдалеке (а может быть, невдалеке – я не мог определить расстояние) темнело что-то вроде леса. Не пойти ли туда? Но кто знает, какие звери меня там ожидают!
Я посмотрел на звезды: сквозь серое, чуть розоватое небо виднелось лишь несколько самых крупных звезд. Меня снова начала мучить жажда, на этот раз вместе с голодом. Ночная охота, да еще на неведомых зверей и птиц, занятие не для меня. Хорошо еще, что не холодно; наверное, здесь можно и днем и ночью ходить голым. Я сел, прислонившись к стенке своей бывшей тюрьмы, и уставился на звезды, стараясь ни о чем не думать. Самые обычные мысли могли сейчас вызвать у меня слезы. Одиночество еще страшнее, чем боль.
Глаза слипались, но заснуть было бы слишком опасно. Поклевав некоторое время носом, я вдруг вздрогнул и широко открыл глаза: мне показалось, будто впереди мелькнула человеческая тень. «Наверное, это галлюцинация!» – выругал я себя и закрыл глаза. Но едва я снова открыл их, как впереди опять мелькнула тень. У меня волосы встали дыбом: ловить на Марсе призраков не входило в мои намерения. Я твердо решил бодрствовать.
Долгое время ничто не появлялось. Тогда я нарочно сощурился, оставив между ресницами крохотную щелку. Тень тотчас появилась!
Теперь я уже не боялся ее. Совершенно ясно, что это не призрак, а существо с кошачьей мордой. Оказывается, у него такое острое зрение, что оно даже издалека видит, закрыты ли у меня глаза. Я радостно сдержал дыхание и стал ждать. Если оно кинется на меня, я с ним расправлюсь! Неизвестно почему, но я считал себя сильнее человека-кошки. Может быть, потому, что у меня пистолет? Смешно!
Время здесь не имело никакой цены. Мне показалось, что прошло несколько веков, прежде чем незнакомец приблизился. На каждый шаг он тратил по четверти часа, а может быть, по часу; в каждом шаге чувствовалась осторожность, накопленная поколениями. Ступит сначала правой, затем левой ногой, согнется, тихо выпрямится, оглянется, подастся назад, неслышно, как снежинка, ляжет на землю, поползет, снова выгнет спину… Наверное, так котенок ночью учится ловить мышей.
Если бы я шевельнулся или открыл глаза, он, без сомнения, тотчас бы отпрянул. Но я не двигался, внимательно следя за ним сощуренными глазами.
Я чувствовал, что он вовсе не желает мне зла, а, наоборот, боится меня.
В руках у него ничего не было, к тому же он пришел один. Как мне дать ему понять, что я совсем не собираюсь нападать на него? Пожалуй, лучший способ – не двигаться, тогда он но крайней мере не убежит.
Человек-кошка приблизился ко мне вплотную, я уже чувствовал его горячее дыхание. Отклонившись в сторону, словно спринтер, готовый принять эстафетную палочку, он дважды махнул лапой перед моим лицом. Я еле заметно кивнул головой. Он быстро убрал лапу, но остался на месте. Я снова кивнул, затем медленно поднял руки и показал ему пустые ладони. Он как будто понял этот язык жестов, тоже кивнул головой и выпрямился. Я поманил его пальцем. Он снова кивнул, давая понять, что бежать не собирается. Так продолжалось примерно с полчаса, после чего я наконец привстал.
Если никчемную трату времени можно назвать работой, то люди-кошки – самые трудолюбивые существа на свете. Битый час мы с ним обменивались жестами, кивали головами, шамкали губами, пофыркивали носами – словом, двигали буквально каждым мускулом тела, подтверждая, что не хотим причинить друг другу вреда. Разумеется, мы могли провести за этим занятием еще час, а скорее всего целую неделю, если бы вдалеке не появилась новая тень. Мой приятель первым заметил ее, отпрянул в сторону и призывно махнул лапкой. Я побежал за ним. От голода и жажды у меня рябило в глазах, но я чувствовал, что если нас настигнут, то мне и моему спутнику несдобровать. Я не хотел терять нового знакомца: он будет прекрасным помощником в моих скитаниях на Марсе.
Люди-кошки наверняка гнались за нами, потому что мои проводник прибавил шагу. Сердце мое было готово выпрыгнуть – сзади раздался пронзительный вой. Видимо, люди-кошки рассвирепели, если решились подать голос. Еще шаг – и я упаду от изнеможения или у меня горлом пойдет кровь…
Собрав последние силы, я выхватил пистолет и наугад выстрелил. Сам я даже не слышал звука выстрела, потому что тут же лишился чувств.
Очнулся я в какой-то комнате. Серое небо, красный свет… Земля… Межпланетный корабль… Лужа крови, веревка… Я снова закрыл глаза.
Только спустя некоторое время новый приятель рассказал, что втащил меня, как дохлую собаку, к себе домой. Почва на Марсе такая мягкая и нежная, что при падении я даже не наставил себе синяков. А наши преследователи, напуганные моим выстрелом, наверное, бежали три дня без оглядки. Маленький пистолет с какими-нибудь двенадцатью патронами прославил меня на весь Марс.
5
Я спал без просыпу и, наверное, заснул бы вечным сном, если бы не мухи. Впрочем, я не знаю, что это за насекомые. Они больше похожи на маленьких зеленых бабочек, этакие прелестные мотыльки, но еще несноснее наших мух. Их на Марсе ужасно много – тряхнешь рукой, и с нее сразу слетает целая стайка живых зеленых лепестков.
Тело затекло, потому что я всю ночь проспал на земле: люди-кошки не знают кроватей. Одной рукой отгоняя мух, а другой почесываясь, я оглядел хижину. Собственно, смотреть в ней было не на что. Я надеялся найти таз для умывания, но безуспешно. Раз не оказалось вещей, пришлось смотреть на стены и потолок. Они были из глины, без каких-либо украшений. Воздух в хижине отдавал затхлостью. Лишь в одной из стен имелось отверстие аршина в три высотой, которое служило и дверью, и окном одновременно.
