Долина совести - Дяченко Марина и Сергей (книги онлайн полностью TXT) 📗
Они шли по улице бок о бок, не касаясь друг друга и почти не разговаривая, а на расстоянии ста шагов за ними тащился, как запоздавшая тень, Влад. Паники пока что не было, было только смятение; этот долговязый был такой же, как все предыдущие ухажеры, и все-таки он был совсем другой. Те, предыдущие, были раздражающей помехой – а Славик был соперником, Влад понял это раньше, чем узнал, как его зовут.
Ему, призраку с последнего ряда, ему, студенту-фантому, ему, «дурке», стоило только выйти из тени. Только поговорить с Анной, только попасться ей на дороге, только задеть ненароком, только пристроиться рядышком, а потом исчезнуть на неделю, а потом вернуться и снять с ветки готовый плод, и пусть хоть тысяча славиков идет с ней по темной улице, бок о бок, не решаясь взять за руку…
Он сидел на краю фонтана и смотрел на грязно-бежевых голубей, дерущихся за последнюю крошку его печенья. Можо было бросить учебу и снова уехать, куда глаза глядят, но это означало отказаться от с таким трудом завоеванных позиций, снова скатиться с ледяной лестницы, по которой уже пройдено несколько ступенек.
Можно было остаться и быть свидетелем Анниной любви.
Еще можно было ошибиться. Потому что Анна – человек глубокий и непредсказуемый, если ее заинтересовал Славик, это еще не значит, что их отношения перерастут во что-то серьезное.
«Ты помнишь… Хотя нет, ты не помнишь, наверное. Тебе было тогда не до меня. Ты просто перестала замечать меня в аудитории – и моего отсутствия не могла заметить тоже.
Знаешь, теперь мне кажется, что наш университет – я имею в виду и здание, и распорядок занятий – специально был устроен для того, чтобы ты меня не замечала. Все эти огромные пространства, запутанные коридоры, аудитории на несколько сот человек… Все эти «потоки», толпы, сутолока, бесконечные залы…
Во всяком случае, я его, университет, видел именно таким. Я не любил его. Те, в которых я учился раньше, были как-то уютнее, наверное потому, что у них было по несколько зданий… А этот был одним циклопическим сооружением, холодным, серым, с грязными сортирами. С какими-то бесконечными коридорами, переходами, лестницами и подвалами. Термитник. И ведь я ни на секунду не верил, что буду работать по специальности, я просто прятался в нем, как перед этим прятался еще в нескольких учебных заведениях, прятался не только от армии, но и немножко от жизни…
Знаешь, мне ведь каждый год приходилось переводиться в новый университет. Это было тяжело. Не знаю уж, за кого меня принимали; учиться мне было нетрудно, но из-за этих постоянных переводов я не был уверен, что смогу защитить диплом. Очень странно – я вспоминаю два последних года в университете светло, почти с благодарностью. И благодарен прежде всего тебе.
А тогда – тогда ты была счастлива, потому что влюбилась. Впервые и по-настоящему. В человека, который достоин тебя.
Дружище, это были черные дни в моей жизни. Дни, когда я окончательно тебя потерял».
Мокрый снег облепил деревья. Фонари горели через один – белые и оранжевые. Тени корявых веток размазывались в тумане, вносили новое правило в замысловатую игру света и темноты; Влад шел, чувствуя, как проседает под ногами серо-синее, подтаявшее, сырое.
Анжела будет искать его. Теперь наверняка. Как бы он, Влад, поступил, будучи Анжелой?
Во-первых, вернулся бы в уже знакомый дом под предлогом забытой шпильки. Обнаружив, что дом пуст и хозяин в отъезде, связался бы с издателем… Все эти разъезды стоят денег, но Анжела, по всей видимости, человек обеспеченный. Откуда?.. Не наше собачье дело. Дальше… связался бы с издателем, представился бы корреспондентом солидной газеты, желающим взять интервью у писателя Палия. Издатель развел бы руками, в крайнем случае просил бы приходить через полгода, потому что писатель Палий напряженно работает и просил его не беспокоить. А потом, может быть, перезвонил бы Владу на мобильник…
А фигушки, потому что в медвежьем уголке, куда Влад не без стараний забился, мобильник не работает. Издателю приятным голосом сообщат, что абонент недоступен, но он не станет беспокоиться, потому что хоть Влад и слывет оригиналом, но договор до сих пор не нарушал ни разу, даже в мелочах.
Как Анжела поступит потом?
А это уже зависит от того, как крепко она успела «прилепиться». Влад много раз замечал, что разные люди реагируют на него по разному; чем более внутренне подвижен человек, чем он восприимчивее и нервнее, тем скорее он рискует привязаться, и наоборот…
Как бы там ни было, Анжеле придется смириться с тем, что Влад недосягаем. Через месяц, «переболев», она потеряет охоту видеться с ним, наоборот – ей станет стыдно за свою несдержанность; тогда Влад сможет спокойно возвращаться домой. Но, к сожалению, не раньше.
Знобило. Наверное, туман и сырость тому виной. Да еще бессонная ночь – в комнате, которую он снял, не открывалась форточка, и всю ночь он ворочался с боку на бок – от духоты…
И еще потому, что вспоминалась Анна.
Почему именно сейчас? Почему столько лет он был спокоен, вспоминал об Анне светло, писал ей приветливые, тщательно выверенные поздравления к праздникам? Интересовался здоровьем детей? Карьерой Славика?
Почему теперь, когда надо сесть и углубиться в работу – почему теперь возвращаются те дни, тычутся, будто сухими горячими носами, лихорадочно?
…Он выследил их первый поцелуй. Он не был вездесущим и всеведущим, но ищейкой сделался порядочной, это факт.
Почему он решил, что поцелуй был первым?
Нипочему. Он это видел.
В темном закоулке, на четвертом этаже, недалеко от бытовки, где уборщицы хранили ведра и щетки. За гипсовым бюстом какого-то писателя, который раньше стоял в вестибюле, а теперь был сослан наверх и обречен на забвение. В пыльном и неромантичном месте Славик впервые целовался с Анной, а Влад их выследил!
Славик был робкий. Совсем тютя. Славик был очень нежный; Анна сперва испуганно вцепилась в его плечи, потом зажмурила глаза…
Тогда Влад поддал ногой деревянное кресло без одной ножки, которое когда-то стояло в актовом зале, а теперь превратилось в рухлядь и ждало списания. Сцена получилась как в кинокомедии: кресло грохнулось, влюбленные брызнули, только топот раздался в конце длинного коридора, а Влад развернулся и пошел в противоположную сторону – благо лестниц, ведущих вниз, было две…
В тот же вечер он познакомился на дискотеке с не очень красивой, но смелой и томной девушкой, и спустя два дня уже гостил у нее в общежитии какого-то техникума, а утром ему стало так стыдно, что он сбежал как заяц, и еще долго у него закладывало уши при одном воспоминании…
Потом он написал Анне письмо. Впервые за несколько месяцев.
Врач был молодой, нервный и амбициозный. Он месяц назад сменил старшего коллегу на посту заведующего медпунктом – единственного доктора на весь поселок. Он выступал педиатром, хирургом, терапевтом и гинекологом в одном лице, и целых тридцать дней ему удавалось успешно подтверждать свою компетентность, и вот нелегкая принесла этого приезжего, который вздумал болеть именно здесь, специально, чтобы досадить вступающему в профессию человеку.
– А вы уверены, что не ели грибов? Консервов? Или все-таки ели?
