Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт (читать книги без сокращений txt) 📗
После этого было разумно и правильно хотя бы попытаться поговорить с маркизом да Шайни. Хайшен сказала князю Димитри, что ей нужен один визит к нему, и наместник согласился пропустить ее в апартаменты маркиза, около которых постоянно дежурила охрана ддайг, сменяясь раз в двенадцать часов, и неотлучно присутствовала сиделка. Визит был назначен на вечер того же самого дня. Посмотрев на Унриаля, Хайшен признала разумность и обоснованность всех мер, принятых князем. Маркиз выглядел настолько ужасно и жалко, что выйдя от него, досточтимая сказала: "Чем переживать унижение и страдания от такого бессильного и бессмысленного существования, лучше бы умереть, но ему и в этом не повезло". Чтобы внелетний маг довел себя до такого кошмарного состояния, причем за какие-то полгода, до этого дня Хайшен и представить себе не могла. Князь, выслушав ее после визита к маркизу, только печально усмехнулся и сказал, что сейчас Унриаль еще выглядит получше, чем хотя бы год назад. Подумав, Димитри добавил, что, кажется, маркиз все-таки поправляется, хоть и очень медленно: вот, язвы на коже и во рту зажили и перестали кровоточить, и на звук открытой двери он больше не вздрагивает, и порцию пищи съедает всего за полчаса, почти не отдыхая. Но в сознание так и не приходит, занят своими яркими снами так, что сложно определить его состояние и сказать достоверно, спит он или бредит. Услышав это от князя, одного из лучших менталистов столицы, Хайшен окончательно поверила в то, что видит, и спросила только, не знает ли князь, как достопочтенный смог настолько просмотреть маркиза, что он в таком ужасном состоянии. Но князь не знал. В год обрушения порталов ему было некогда спросить об этом Вейлина, а после того года пришел следующий и принес с собой Алису Медуницу со всей ее изобретательной и разнообразной нелюбовью к саалан.
После визита к маркизу Димитри пригласил Хайшен обедать с ним. Она улыбнулась и спросила, настолько ли он хочет продолжать разговор на деловую тему, чтобы пожертвовать часом спокойствия. Он внезапно ответил комплиментом, сказав, что спокойствие ему обеспечивает ее присутствие в крае, так что лучшего общества за трапезой трудно и пожелать. Хайшен приняла приглашение, и они продолжили разговор в кабинете. Князь, как обычно, был вежливым и гостеприимным хозяином и куртуазным собеседником, насколько это позволяла тема. Хайшен отметила его смелость, проявленную вызовом дознавателя в край в самый острый момент конфликта с местными, и сказала, что это поступок человека Пути, дворянина и верного гражданина империи. Димитри наклонил голову, принимая комплимент, и без всякой позы ответил, что не видел иного выхода. Хайшен припомнила давнюю историю, которая неожиданно для обоих свела их вместе впервые, и свою роль в ней, и князь с улыбкой сказал, что тогда выбора тоже не было, и получилось, на его взгляд, неплохо, лучше, чем могло бы. Хайшен не удержалась от предупреждения и заметила, что второе дознание может быть и не таким удачным, как первое. Князь предложил ей второе блюдо и, наливая в ее кубок вино с пряными травами, сказал, что эта неудача, если ей суждено случиться, будет, к сожалению, не только его судьбой, так что он очень надеется, что она минует всех, кто оказался пленником этих странных обстоятельств. Но дознавателя вызывают не затем, чтобы защитить свое имя или жизнь, а затем, чтобы установить истину, заметил он. И Хайшен решила, что пока об этом довольно.
За десертом она заговорила об Алисе Медунице. Она напомнила князю решения трехлетней давности и рассказала, как они могут быть прочтены с точки зрения Пути. Князь молчал, вертя в руке ложечку для крема. Потом сказал, что делает все, что в его силах, как и те люди, которым он доверил непосредственную заботу о ней. Хайшен посмотрела на него со своей обычной доброжелательной улыбкой, от которой у князя всегда делалось "придворное" лицо, и предложила свою помощь в наставлениях для Алисы. Димитри замялся. Хайшен посмотрела на него слегка укоризненно и напомнила ему, что девушка больше не маг, ей чудом удалось сохранить жизнь и юный вид. И хотя какой-то запас смертных лет она все-таки получила, но вечности впереди, как у внелетних магов, у нее больше нет. Поэтому, в отличие от самого князя, Хайшен и остальных, поучаствовавших в ее судьбе, Алисе стоит поторопиться с решением задачи примирения со смертностью и смертью, а с ее характером это будет непросто. Князь кивнул и не стал возражать, хотя не выглядел довольным. Хайшен напомнила ему, что обязательства Алисы свидетельствовала именно она, и поэтому она тоже ответственна за судьбу девушки, так что будет верным, если она сделает хотя бы что-то для ее будущего, даже если оно и станет будущим смертной, потерявшей Дар. И Димитри согласился с ее доводами. Он отдал распоряжение секретарю подготовить приказ для Асаны немедленно, после чего предложил досточтимой тему полегче и принялся рассказывать ей про песенные традиции Земли и Озерного края.
После обеда Хайшен оставила наместника секретарю и визитерам и отправилась к Айдишу. Ее интересовала вторая женщина, судьбу которой князь тоже взял в свои руки. И если Димитри доверил ее именно Айдишу, то его и нужно спрашивать о ней. Досточтимая едва успела отказаться от обеда, сказать, что разделила трапезу с наместником, ответить на формальные пожелания и вопросы о братьях и сестрах Айдиша по обетам, оставшихся за звездами, и разговор прервался. Из-за неплотно прикрытого окна послышался дружный хоровой вопль. Двадцать детских голосов хором прокричали "хали-хало!" В ответ послышалось такое же дружное "тебе чего?" Хайшен, заменив извинения улыбкой, поднялась и подошла к окну. За окном на детской площадке друг напротив друга перекрикивались два... строя? ряда?
- Что это происходит за твоим окном, Айдиш? - спросила Хайшен.
- Это детская игра, - ответил он довольно. - Когда мистрис Полина здесь только появилась, редкая прогулка не заканчивалась дракой, а теперь, - он кивнул на двор, - видишь, играют.
Тот строй, который крикнул первым, по правилам игры ответил на "тебе чего?" какой-то не очень понятной фразой: "пятого, десятого... Сережу нам сюда!" Сережа сделал шаг назад из ряда отвечавших и очень быстро побежал к выкликнувшим его имя. Те стояли, крепко взявшись за руки и уперевшись ногами в землю со всей силы. Наметив себе место столкновения, мальчик на бегу разорвал грудью руки двоих детей, взял за руку девочку, стоявшую перед ним, и увел из ряда. Встав на свое место, он продолжил держать ее за руку, и строй победивших сомкнулся, увеличившись. За игрой наблюдала женщина небольшого роста с короткой стрижкой освобожденной невольницы.
- Это Полина? - спросила Хайшен.
- Да, она, - ответил Айдиш.
- Что она делает?
- Наблюдает за тем, чтобы дети не нарушали правил игры. Чтобы игра была честной, - пояснил директор.
Тем временем на площадке развивалась драма: девочка из ограбленного Сережей ряда побежала на выклик "Катю нам сюда". Судя по тому, куда она нацелилась бить, она бежала вызволить подругу, но проиграла. Сережа держал свою пленницу крепко, и Катя вместо того, чтобы расцепить их руки, с разбега упала на колени, ударившись об ряд, который ей нужно было разорвать. И так и осталась стоять. Полина немедленно подошла к ней, подняла, забрала с собой, сделала знак остальным, и игра продолжилась. Полина взяла Катю за руки, некоторое время говорила с ней, потом повела за руку вокруг площадки, продолжая беседовать.
- Что это за игра, Айдиш? Ты уверен, что она детская? Ей место в воинской школе... - сказала Хайшен. Договорив, она заметила, что взволнована.
- У них много игр, подобных этой, досточтимая сестра, - ответил директор.
- Такие игры должны сильно влиять на характеры людей... - задумчиво сказала настоятельница.
- Так и есть, - откликнулся Айдиш.
Закончив рабочий день за целых полтора часа до полуночи, Полина пришла в спальный блок. Так она называла отведенную ей комнату - по привычке, оставшейся еще с работы в лагере беженцев в Корытово. Иногда самообман по мелочи очень спасает нервы и позволяет сделать невыносимые условия почти приемлемыми. Название, придуманное ею для комнаты, как раз и было одним из таких самообманов. Их был еще целый ворох: школу она про себя называла приютом, учеников - воспитанниками, тем более что интернатский режим вполне позволял использовать это определение, а режим, которому приходилось следовать, переименовала в регламент. И вот - общая обстановка стала достаточно похожа на командировки во Псков. Только условия в спальных блоках получше, и сквозняков нет. И если не задумываться сильно, то можно пребывать в иллюзии, что где-то есть дом, куда можно отправиться в выходной, чтобы провести день в городе, и объяснять себе отсутствие таких выходных элементарной занятостью. Были и другие способы мелкого самообмана, позволявшие не слишком часто вспоминать о неприглядной реальности. Но иногда обстоятельства все-таки взламывали ее картонный домик и жестко напоминали о себе то голосами друзей, то записями в блогах и новостных лентах. В этот раз позвонила Марина, спросить, как на самом деле жизнь у Алисы, - и иллюзия обрушилась. Полина устало села на постель, постучала себя пяткой по колену, чтобы звучать пободрее, потому что ответ на вопрос у нее, конечно, был, только вот совсем не позитивный.
