Струна (=Полоса невезения) - Каплан Виталий Маркович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
— Мне тоже пора, — сообщил рыжий мальчишка.
— Ты хоть скажи, как тебя звать, командир? А то неловко как-то общаться с безымянным.
— Вы будете смеяться, — ответил пацан, — но я тоже Костя.
— Трое тезок на снегу… — прошелестел Ковылев. — Картина маслом. Ладно, ребята, разбегаемся…
Мне вдруг совершенно непонятно отчего стало весело.
— Слушай, — повернулся я к младшему из нас, — а ты умеешь решать квадратные неравенства?
Тот сморщил переносицу
— Так себе, — минуту подумав, честно признался он. — У меня вообще по алгебре был тройбан.
— Ну, это лечится, — хмыкнул я, и хотел еще что-то добавить, но воздух неожиданно дрогнул, переливаясь крошечными рыжими огоньками, дохнул мне в лицо полынной горечью, сгустившись, выгнулся сверху какими-то округлыми сводами.
А пространство, точно упругая, до предела натянутая пружина, вдруг взорвалось ломким, рассыпающимся тысячей льдинок колокольным звоном, и я не сразу понял, что это верещит мой настроенный на мелодию «вечерний звон» будильник. И нет ни окоченевших ребятишек, ни обоих моих тезок, ни рассыпчатых снегов. А только дождливое утро понедельника.
— Вот, — возгласил Кузьмич, покинув свое кресло, — настал тот знаменательный день, когда… Короче, сегодня — первый твой самостоятельный выход. Жаль, конечно, что без Гусева, он бы поднатаскал, ну да ладно, будем жить по принципу «здесь и сейчас». И потому в помощь тебе, — он сделал паузу, мечтательно оглядывая развешанные скрипки, — вызвалась Елена Ивановна.
— Так она ж начальство! — присвистнул я. — Столичное, да еще и с инспекцией. Или я ничего не понимаю?
— Или, — согласился Кузьмич. — Запомни, Костя: у начальства всегда свои причуды. Я вон инструменты коллекционирую, хотя в жизни смычок не держал, кое-кто пластмассовые самолетики клеит, а вот Елена Ивановна решила к тебе в подчиненные податься. Ну, ты ж не маленький, понимаешь: ей надо свою миссию выполнять. Причем не только бумажки изучая, а еще и на местности ориентируясь. В общем, сейчас она подойдет, и вы отправитесь. А пока… — он облизнул губы, — мой тебе совет: будь естественней.
— Не понял? Это вы о чем, Аркадий Кузьмич?
— Да ладно, не бери в голову… Так, стариковская болтовня. Елена Ивановна — работник проверенный, опытный. Подстрахует, если что. Ладно, какая у тебя программа?
Я раскрыл расположившуюся у меня на коленях коричневую папку.
— Да вроде бы все уже оговорено. Сперва в контору…
— Как ее, «Комфорт-Б»? — поинтересовался Кузьмич.
— «Комфорт-А», — уточнил я, стряхивая невесть как очутившуюся на брюках белую ниточку. — Хотя правильнее бы «Комфорт-Я». Там, в конторе, идем к Генеральному и беседуем. Мирно. Потом вызываем туда нотариуса с делом, чистим мозги и бумаги. Дальше заезжаем за парнишкой, вызываем от него машину, ну, там вещей-то и нет фактически, «Лани» вполне хватит. Потом на квартиру, объясняем суть событий господину Абдульминову, а дальше уже — работа грузчиков. Вот, в принципе, и все. Во всяком случае, мы так с Женей наметили… — я вздохнул, разглядывая тускло поблескивающие паркетины.
— Ему, кстати, чуть лучше, — ободрил меня Кузьмич. — Буквально за пять минут до тебя Степа звонил, говорит, непосредственной угрозы для жизни теперь нет, так что длительная программа восстановления и все такое. Музотерапию применили. Ты, наверное, про такое и не слышал?
— Где уж, — честно признался я. — Я вообще пока мало что слышал.
— Все впереди, — ободряюще хмыкнул Кузьмич. — А музотерапия — это, дорогой мой, средство посильнее скальпелей. Когда она в резонансе со Струной. Спустя недельку-другую Женю уже можно навещать будет. Ладно, вернемся к нашим овцам и козлищам. Ты мне сейчас нарисовал ветку идеального варианта. А теперь давай про овраги. Во-первых, все ли фигуры на своих клетках?
— А как же, Аркадий Кузьмич? Как вы сами заметили, я не маленький… — мои метр девяносто давали мне полное право на такие заявления. — Пасюков с утра в офисе, я звонил. Игорек сидит в своей комнатенке. Еще вчера я сделал ему внушение, чтобы ни на шаг от телефона. Господин Абдульминов либо еще спит после вчерашних шашлыков, либо мучается головной болью. «Таракан», во всяком случае, ничего иного не напищал.
— Ладно, — согласился Кузьмич. — Поехали дальше. А ежели Федор Иванович Пасюков не захочет с тобой беседовать? Просто не впустит к себе, мордоворотов своих вызовет. А?
— Нет, это вряд ли… — я слегка бравировал, но именно что слегка. — Дядя Федя, судя по материалам, отнюдь не дурак и интеллигентного посетителя сходу гнать не станет. А дальше уже надо правильно разговор повести.
— Только без рукомашеств, — предупредил Кузьмич. — Не забывай: в этом деле ты только язык Высокой Струны, не более. Надо будет, кинешь мыло, приедут Шура с Михой и все сделают изящно. Но лучше без этого. И вообще лучше все в один день закончить. Согласись, смотреться оно будет эффектней. А значит, и молва, и общественное мнение, и тем самым облегчение в дальнейшей работе.
— Угу, — кивнул я. Рекомендации Кузьмича как нельзя более отвечали моему настроению. Я все-таки по натуре существо мирное. Хотя при чтении материалов мне порой и хотелось озадачить дядю Федю Пасюкова услугами дантиста. Но будем все же интеллигентными людьми… пока это еще возможно.
— Главное — тщательным образом проверь все новые документы. Этим зверькам лишь зацепочку дай… Только суда нам и не хватало. Тем более, там сидит такая непонятливая тетка… Еще годик подождем, потом, если не исправится, будем что-то с ней решать. Ладно, это лирика. Давай о физике. Возьмете вы парнишкин багаж, погрузитесь, поедете на Вторую Самолетную. Ты уверен, что не нужна дополнительная поддержка?
— Уверен. Видел я этого Абдульминыча, грузный дядька, но хлипкий. Вряд ли станет особо возникать.
— А ты помнишь, что у хлипкого дядьки имеется ствол? — прищурился Кузьмич. — И отнюдь не газовый. А ты пойдешь туда с голыми руками. Тем более, там и грузчики будут, и парнишка. Как бы их не зацепило, если что. Эх, я бы тебе наших дал, хоть Гену, хоть тех же Миху с Шуркой, только все и так в мыле бегают. Что ж ты хочешь, весна. Самый пик, вплоть до июля так будет. Поэтому грузчиков возьмешь обычных, из «Гранта». С ними договорено?
— И вчера говорил, и сегодня контрольный звонок делал. Все в порядке. Сориентировал их на четырнадцать ноль-ноль. Хотя, думаю, у Игорька мы раньше будем.
— Человек, знаешь, предполагает… — Кузьмич задумчиво потер переносицу. — Насчет Абдульминова… Тоже, знаешь, постарайся по возможности мирно. В конце концов, он в этой истории меньше всех виноват. Денюжку-то для него получил?
Я молча кивнул на дипломат.
— Сколько он в итоге теряет?
Мне и прикидывать незачем было — все уже давно сосчитано.
— Фактически, двадцать тонн зелеными. По договору-то вообще чепуха проходит, пятнадцать тысяч опилок. Их он и получит… Ну ничего, дяденька-то отнюдь не бедный, уж как-нибудь перетопчется, без крыши не останется.
— Ну, с «крышей»-то мы ему поможем, — многозначительно протянул Кузьмич. — Ладно, будем считать — ты готов. А вот и наша прекрасная половина! — расцвел он свежеотмороженной розой.
В кабинет с деловитым видом вошла Елена Ивановна. Все в том же строгом костюмчике, сухая, собранная.
— Привет, мужики! Что, наболтались? Тогда пошли! — бросила она на меня холодный взгляд. — Время, как я понимаю, не терпит.
— Ну, ради таких красавиц время можно и притормозить, — светски улыбнулся Кузьмич.
— Я не красавица, и вы это знаете не хуже меня, — отрезало столичное начальство. — Так что обойдемся без дешевых комплиментов и опасных темпоральных опытов. Пойдемте, Костя.
С машиной все решилось просто. В гараже мы нашли явно скучающего Василия, которого местный народ чаще звал котом Базилио — за соответствующие усы и повадки. Как и следовало ожидать, Базиль поломался, бурча о машинах в разгоне, о намерении чего-то там перебрать, а также о больной пояснице. Я уж собирался пугнуть его Кузьмичом, но Елена Ивановна поступила мудрее. Подняв на толстенького шофера свои скучающие серые глаза, она вдруг очаровательно улыбнулась (надо же, умеет!) и тоном лисы Алисы проворковала:
