Сатанбургер - Меллик-третий Карлтон (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Я слышу, как Сатана и Христиан обсуждают голубых женщин, я тут же перемещаю Божье око ближе к ним. Я не могу пропустить такой разговор, как можно, когда речь о самых прекрасных созданиях на Земле! Я все еще не могу выкинуть из головы лицо той голубой женщины с БОЛЬШИМИ глазами, которая прошла мимо меня на фестивале. Я знаю, что Христиан тоже запал на нее. Скоро мы вместе с ним отправимся за этими созданиями.
Вот как Сатана описывает голубых женщин.
Они выглядят во многом как люди, но у них красные волосы и странная голубоватая плоть. Их кожа бела, как кожа европейца, но жидкости под ней голубые, так что эти женщины голубые в буквальном смысле. На самом деле они сильно отличаются от людей. Внутри они устроены скорее как машины, как часовой механизм, с шестеренками из хрящей. Во ртах у них присутствуют как женские, так и мужские половые органы, они осуществляют половую репродуктивную функцию посредством поцелуя: голубые женщины беременеют при долгом поцелуе с потиранием языков. Выделяемая сперма имеет лимонный вкус и не похожа на человеческую, она очень кислая.
Другая причина, которая сближает эти существа с машинами, заключается в том, что им не нужен сон, и вместо нормальной пищи они используют топливо для передвижения; это топливо, которое производят мужчины. В принципе любой самец класса млекопитающих производит такое топливо, но голубые женщины особенно привлекательны для человеческих самцов, те могут запросто овладеть их вагиной, никто останавливать не будет. Эти создания обычно пристают к каждому мужчине или животному, которые попадаются в их цепкие пальцы, потому что требуется сперма, которую они заглатывают через влагалище, оттуда сперма попадает в специальную железу, которая не слишком отличается от человеческого желудка. Именно поэтому они до сих пор нуждаются в сексуальном контакте с мужчинами. Для самцов это секс, дли голубых женщин – пища.
Иногда голубые женщины переносят заболевания и заражают тех мужчин, с которыми спят, точно так же как комары заражают малярией человека, кровь которого пьют. Из-за заболеваний, передаваемых половым путем, находиться среди голубых женщин опасно, в основном потому, что мужчина просто не может устоять. Если мужчине выпадет несчастье встретиться на пути голодной голубой, спасения нет. Даже против старой голубой женщины устоять невозможно. Они должны сохранять неотразимость в течение всей жизни, чтобы привлекать самцов. Эти создания достигают зрелости в возрасте двух лет и умирают в возрасте двухсот, пока их тела не слишком обмякли и не слишком отвратительно пахнут. В период детства – до двух лет – голубые девочки пристают к животным, заставляя млекопитающих самцов эякулировать в их вагины, лаская их члены руками или губами.
И еще голубые женщины немые. Они общаются между собой телепатически, у них совсем нет голосовых связок. Они издают только мягкое гортанное придыхание и причмокивают губами при сосании. А в целом они тихи, как акварель с пейзажем.
– Лист!
Я слышу, как Гробовщик обращается к моему телу, мой разум сейчас в другой комнате.
– Ты не мог бы вынести мусор? – говорит он.
Я смотрю на него, ощущаю слабость и тошноту после воссоединения тела и сознания. Я молчу.
– Вот этот пакет, – говорит он, указывая ножом на оранжевый мусорный пакет.
Я завязываю мешок и выношу его на измазанную жиром помойку позади «Сатанбургера», на улицу в свежее, трезвое утро. Еще одна машина-сигаретница отворяет для меня заднюю дверь. Эта сигаретница предназначена для сотрудников, чтобы им было удобно покупать курево прямо на выходе перед перекуром. Поскольку сигареты для нас бесплатны, я решаю взять пачку. Я никогда не начинал курить – мне было не до того, – но сейчас почему не попробовать. Самое худшее, к чему может привести курение, – это смерть, а смерти не стоит бояться.
Я покупаю пачку «Карлтонс», всегда считалось, что эта марка отличается низким содержанием смол, что, на мой взгляд, очень продуманно. Раньше я их никогда не пробовал, но всегда говорил, что если бы я курил, то исключительно «Карлтонс».
Если бы не все потеряли свои души, то конфликт между курящими и некурящими оставался бы актуальным. Ни та, ни другая группа никогда не сдала бы своих позиций, пока вся страна, нет, весь мир не раскололся бы на две ЗОНЫ – курящую и некурящую. Многие занимали нейтральную позицию, как я: сами не курили и не жаловались на курильщиков. Я ненавижу некурящих типов, которые еще и жалуются. Именно из-за них я всегда отстаиваю курильщиков. Курильщики всегда казались мне более нормальными, они не боялись смерти, не были невротичными снобами.
За окном все еще утро. Ричард Штайн всегда называл утро своей милой голубой дамой. Она была един– ственной женщиной, которую он любил по-настоящему. Я зажег сигарету спичкой из старого коробка, который нашел под газетным столиком, и мои внутренности наполнились кислотно-приятным покалыванием. Именно это я люблю в курении: никотин на меня почти не действует.
Я поднимаю взгляд на холм и вижу тучу мух-скорпионов, а под ними нет никого, кроме меня, но меня есть не стоит. Мухи находят симпатичную корову и вполне довольны.
Мухи-скорпионы жужжат ближе, чем должны бы, они взвинчены какой-то паникой. Как будто что-то не так. Как будто должна произойти катастрофа.
[СЦЕНА ДЕСЯТАЯ]
ПОРОСЯК
Когда рабочий день полностью завершен и г-н Сатана запирается один в своем заразном офисе, чтобы подсчитывать купленные сегодня души, фыркая и поглаживая себя от удовольствия, Гробовщик, Христиан и Лист решили выпить и устроить празднество. Оно нужно, чтобы прогнать скуку и принести радость. Без радости Волм может высосать наши души до того, как мы получим первые чеки с зарплатой.
Мы направляемся в бар под названием «Поросяк», расположенный около Торговой башни, – единственное заведение, которое до сих пор открыто по ночам. Это грязное и пропахшее потом заведение, которое, однако, всегда наполнено новыми сверхинтересными людьми, умеющими веселиться до упаду.
Владельцы и завсегдатаи бара – представители поросячьей расы, но мы зовем их хогами. Это единственные существа, которые пронесли через Волм свои богатства. Они никуда не ходят без своего добра и сумели влиться в земную тусовку без особых трудностей. На самом деле из богачей в Риппингтоне остались только хоги. Коренные риппингтонцы обеднели или беднеют, включая обитателей нашего склада. Единственный доход, который мы получаем, помимо жизненной силы, – это арендная плата от Джона и Сатаны, и нам приходится делить эти деньги на четверых. Мы идем в паб прокутить последние деньги, но это дело благое, так что никто не жалеет. Однако мы имеем шанс хорошо поразвлечься в последний раз, а эта мысль просто убивает. Я стараюсь не думать об этом.
Дорога от склада до «Поросяка» под босыми ногами все еще словно мягкий ковролин, и я почему-то без конца повторяю фразу: «Ох, бедные паразиты!» Я обращаюсь к людям на улицах, но имею в виду и весь мир в целом. Алкоголь вызвал у Листа чувство отвращения ко всем людям, даже к тысячам бездомных вокруг. И мне приятно издеваться над ними. Ведь именно они виноваты в том, что счастье покинуло этот мир, даже их маленькое личное счастье. Так что я восклицаю: «Ох, бедные вы, бедные, бедные!» – всю дорогу в бар.
В «Поросяк» не пускают паразитов – у них нет денег и они просто крадут чужой кислород. Хоги берут 10 долларов за вход, и это не так много, учитывая, что это самый модный бар в городе, но в последнее время 10 долларов превратились для нас в БОЛЬШУЮ сумму, а тратить БОЛЬШИЕ суммы больше не страшно. Деньги – это же вымирающий вид.
У двери нам говорят: «Пятнашка за вход».
Уроды, шепчет Христиан, но я только смеюсь, не слишком удивленный. А вокруг нас – рычащая толпа голодных людей, наблюдающих, как мы платим за вход такие деньги. Ребенок с пенисами на груди плачет, уткнувшись мне в бедро.
