Сингомэйкеры - Никитин Юрий Александрович (библиотека книг .txt) 📗
Мелькнула тревожная мысль, что это кто-то из нашей организации так подшутил… хотя подшутил ли, это может быть и какой-то проверкой, нас же все время проверяют и прощупывают, так что держаться надо настороже.
Хотя, если верить спинному мозгу, то у меня стойкое впечатление, что высшему руководству по фигу наш моральный облик. И если бы половые забавы могли повысить работоспособность мозга, то нам бы порекомендовали не только баб с вот такими жопами, но и за счет фирмы обеспечили бы соответствующими животными, инструментами и прочим-прочим.
Но, как известно, перегиб в сексе не просто вредит работе, а сказывается на ней катастрофически. Потому мы все предпочитаем недотрахаться, чем переборщить на этом поприще.
Я тупо уставился на вышедшую на середину экрана строгую девушку в больших роговых очках, скромной блузке и в длинной юбке. Она сообщила мне, что раз я принимаю ее на работу, то могу изменить ей не только облик, но и поправить фигуру.
Ага, мой мозг снова выкинул хитрый финт. Пока я размышлял о хакерах и способах взлома, а затем инсталлировал новую версию файервола, пальцы как бы сами по себе тайком включили Электронную Девушку, и теперь она в центре, а по бокам масса настроек. Ну да, одежду могу сменить на самую легкомысленную, а то и вовсе раздеть догола, волосы в моей воле удлинять, укорачивать, менять цвет, но это все фигня в сравнении с тем, что могу ей сделать вот такие сиськи… нет, сделаем еще больше… еще… Нет, это чересчур, давай посмотрим, в каких пределах можно задавать значение жопы и пилотки…
Заинтересовавшись, девелоперы молодцы, каждый месяц закачивают патчи с новым контентом, я прогнал секретаршу по двум новым комнатам офиса, снова изменил ей вымя, добавил амплитуду раскачивания в определенных позах…
…и ощутив, что довел себя до оргазма, не стал сдерживаться, после чего сбегал в ванну, а затем с чистой совестью и прояснившимися мозгами сел за разработку проекта по навязыванию населению Пакистана новой системы выборов в законодательное собрание.
Потому, проговорил я мысленно, надо быть подозрительным по отношению ко всем-всем! Все хитрые гады, все. Даже Эммануэлла — хитрая лисичка, что так охотно прыгнула в постель.
Лучше всего следить, добавил уже тише, а то вдруг и мысли скоро начнут читать, могут именно «свои».
На другой день с утра весь отдел собрался у Глеба Модестовича, подводили итоги. Его самого то и дело вызывали на связь в отдельную комнату, он уходил бледный и расстроенный, взъерошенный больше обычного. Я страшился и подумать, с кем же разговаривает в такой тайне, а пока его нет, я сам спровоцировал разговор о проблемах пола. Как только огонек разгорелся, я скромно умолк, тихонько сопел в уголке, почтительно слушал, как мичман генералов.
Пришел Глеб Модестович, явно чем-то расстроенный, без внимания и даже очень рассеянно послушал. Почему-то с подозрением посмотрел на меня, но я сама святая невинность, хлопаю глазами и жадно внимаю, как подросток более опытным друзьям, что уже прошли Крым и Рим, теперь делятся безвозмездно опытом.
— Это почему такой интерес к теме? — спросил он с удивлением. — Вроде взрослые люди… Или появилось что-то новое?
Тарасюк со злорадным видом кивнул в мою сторону.
— Да вот наш юный друг полагает, что пришло время еще больше ослабить вожжи.
Глеб Модестович устало фыркнул:
— Куда уж еще?
— Евгений Валентинович полагает, что можно, — заверил Тарасюк.
Глеб Модестович повернулся в мою сторону.
— Так и чуял, — сказал он с мягким укором, — что это вы бросили спичку, Женя! Больно уж овечку изображаете. Что это на вас нашло?
— Озарение, — ответил я скромно. — Озарение нашло.
— Ах вы наш гений! И что же придумали?
— Делая секс общедоступным, — сказал я, — и таким же простым, как почесывание, мы уже сейчас убиваем двух зайцев. Для основной массы населения, большинства, как всегда подчеркивает наш дорогой Роберт Панасович, это как для римского плебса ежедневные хлеб и зрелища, без которых то римское большинство не представляло роскошной жизни…
Глеб Модестович с укором оглянулся на Тарасюка, тот энергично замотал головой, мол, клевета со стороны молодого поколения.
Цибульский вставил ехидно:
— Только мы, как демократы и расчетливые экономисты, заставили плебс самих добывать эти хлеб и зрелища. Мы лишь до предела упростили им работу.
Я кивнул, благодарный за поддержку.
— Вот-вот. А для меньшинства — это низведение секса до такой ерунды, что на него можно вообще не обращать внимания. Вот так мы дали начало движению асексуалов, немыслимому в прошлые десятилетия! Молодые ученые теперь занимаются делом, а не ходят по бабам. Мы стараемся вдолбить в общество, что сексуальное удовольствие можно получить очень просто: мастурбацией, виртуальным сексом, при помощи резиновых кукол… и множеством других способов, не отвлекаясь от дела. Или вообще не обращать внимания на такую ерунду: ночные поллюции сами сбросят вырабатываемые организмом излишки.
Глеб Модестович морщился, но время от времени кивал, словно говорил: я этого не одобряю, но так, увы, есть, человек — свинья, продолжай, только не зарывайся.
— Это понятно, — сказал он наконец. — Но, Женя, что за гадость вы хотите еще легализовать?
— Вы очень точно выражаетесь, — отметил я.
— Насчет гадости?
— Насчет легализации.
— Так что же?
— Инцест, — ответил я. Все затихли, переглядывались, я собрал волю в кулак и сказал с нажимом: — Да, инцест! Да ладно, мне самому такое говорить противно, но ведь нам нужна победа одна на всех, и за ценой не постоим?.. А цена как раз копеечная. Сейчас, когда только и слышишь про гомосексуалистов, когда лесбиянки не сходят с экранов телевизоров, когда трансвеститы… словом, я не могу понять, почему совершенно забыт инцест? Как раз в нем нет противоестественности! Не надо, как в гомосексуализме, трахать мужика или подставлять ему свою задницу. И мать, и сестра — женщины…
Цибульский сказал восторженно:
— Во! Я же сказал — молодое поколение! Со здоровыми инстинктами. Чувствуете?
— М-да, — воскликнул Жуков задумчиво.
Цибульский произнес хищно:
— Продолжайте, Евгений Валентинович! Все так интересно и ново… Простите, Глеб Модестович…
Я показал ему кулак, но все ждут обоснования, я начал на ходу развивать идею, что вообще-то, если по уму, то первыми надо было давно легализовать не гомосексуалов, а простейший инцест, то есть совокупление между кровными родственниками. Ну там брат с сестрой, мать с сыновьями, отец с дочерьми… да и с сыновьями заодно, чего уж ставить рогатки.
— В смысле? — насторожился Жуков.
— Не перебивайте молодое поколение, — возмутился Цибульский. — Все интереснее и интереснее. Я уже прям чувствую прилив нездоровой бодрости и энтузиазма…
— Если вспомнить, — продолжал я, не давая себя сбить с пути, — запрет на инцест был наложен из-за опасности получить больное потомство, мол, если сестра родит от брата, то обязательно урода. Это было все правильно! Но ситуация резко изменилась. Сейчас секс полностью отделен от продолжения рода. Секс — это как зайти в кафе и поесть хорошо приготовленное мороженое, сходить в кино, искупаться в озере или просто почесать спину. Такое можно как со знакомой девушкой, так и с сестренкой. Или мамой. Так что в инцесте сегодня гораздо меньше противоестественного, что смущает в гомосексуализме и прочих перверсиях. Инцест — как раз самое естественное и нормальное, самое здоровое и надежное. Даже более здоровое и надежное, чем с коллегами в офисе, однокурсниками или соратниками.
Жуков прорычал одобрительно:
— Молодец, подметил!.. Особенно насчет с соратниками. Глеб Модестович, возьмите на заметку. А то есть тут некоторые шибко продвинутые.
— Главное, — сказал Цибульский восхищенно, — с ходу! Что значит, знает предмет. И тему. И вообще в ней ас. Когда только все успевает…
— Вот именно, все, — сказал Жуков.
