Лестница - Житинский Александр Николаевич (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Я хочу выйти через ваше окно, — без обиняков сказал Владимир, на что хозяйка, откинувшись на спинку кресла, ответила мелодичным и торжествующим смехом.
— Положим, это еще нужно заслужить, — продолжая смеяться, проговорила она и оглянулась на окно, где заметила придвинувшееся к самому стеклу тревожное Наташино лицо. Наташа, щурясь, высматривала происходящее в комнате и, должно быть, изрядно волновалась. — Боюсь, что у вас не получится, — разом прерывая смех, довольно сухо произнесла соседка. — Впрочем, пожалуйста…
И она встала с кресла, направляясь к окну. Пирошникову страшно было смотреть на ее спину, опрокинутую высоко над ним, но Лариса Павловна, казалось, не испытывала никаких неудобств со стороны законов природы. Она, словно надутый гелием дирижабль, поднялась к окну и раздернула занавески, на что мгновенно отреагировала Наташа, отпрянув и скрывшись из глаз. Хозяйка же распахнула форточку квадратной формы и внушительного размера и жестом пригласила Пирошникова выполнить задуманное.
Отойдя к противоположной стене коридора, Владимир разбежался и впрыгнул в комнату, как десантник. Он сделал несколько быстрых шагов и достиг почти середины комнаты, но тут инерция разбега была потеряна, и Пирошников застыл на паркете в неловкой позе, чувствуя, что малейшее движение лишит его равновесия и опрокинет. Проклятые ботинки на коже! Они были хуже коньков на льду и так же норовили со свистом выскользнуть из-под него. Пирошников, не отрывая ступней от пола, попытался изогнуться, чтобы рукою достать угол шкафа, но пальцы его схватили воздух, и он принужден был, чтобы не упасть, опереться ими о паркет.
Лариса Павловна смотрела на эту сцену, сохраняя олимпийское спокойствие. Она передвинулась к журнальному столику и закурила, скрестив руки на груди. Пирошников, покрасневший от напряжения, кинул на нее почти умоляющий взгляд, но хозяйка осталась к нему безучастна. Секунда — и он поехал вниз, ко входу, убыстряя движение. Там, в коридоре, он с яростью разбежался вновь и на этот раз добежал-таки до шкафа, где ему удалось сделать передышку. Подумав, он опустился на четвереньки и медленно пополз вверх, не обращая уже внимания на исключительную комичность своего положения. Пальто стесняло его движения. Пирошников вспотел, но упрямо продолжал карабкаться к желанной цели под холодным и внимательным взглядом Ларисы Павловны. Он сопел, больше от злости, но приближался к окну, где в этот момент снова возникло искаженное от сочувствия лицо Наташи. Наконец он достиг батареи отопления и выпрямился, держась за трубу, которая оказалась горячей. Окно нависало над ним. Пирошников ухватился за тонкую раму форточки, которая торчала внутрь комнаты, и отпустил руку от трубы.
— Осторожно! — вскрикнула Лариса Павловна, но было поздно. Форточка с треском оторвалась, оставшись у Пирошникова в руке, а сам он нелепо дернулся и, опрокинувшись, поехал на спине вниз, снося на своем пути кресла и стулья, об один из которых, конечно, разбил стекло форточки, осыпав паркет грудой осколков, которые, как льдинки на реке, поплыли к двери, набирая вместе с ним скорость.
С грохотом, ругательствами и под крик Ларисы Павловны Владимир выехал в коридор, сопровождаемый звенящими осколками и прыгающим стулом. Он ударился с размаху о противоположную стену и уткнулся лицом в рукав своего пальто, закусив его в остервенении.
Так оно все и было, никакого преувеличения здесь нет! Не успел, так сказать, рассеяться дым сражения, как Пирошников, поднял голову, узрел стоящих над ним Ларису Павловну и дядюшку, уставившегося на него с последней степенью беспокойства; а за спиною дядюшки заметил внушительную фигуру женщины в ватнике и с белым фартуком дворника; где-то на заднем плане маячила старушка Анна Кондратьевна, молитвенно шевелящая губами. В дополнение ко всему в распахнутую из коридора на лестницу дверь через секунду влетела запыхавшаяся и растрепанная Наташа и тоже устремилась к поверженному Пирошникову.
— Вот он, красавец, — сказал дядюшка в полной тишине, а Наташа — верная, бедная, ни в чем не виновная Наташа — опустилась перед Пирошниковым на колени, расстегивая ему ворот пальто.
Пирошников глубоко вздохнул и поднялся — осунувшийся, бледный и несчастный.
Глава 15
Черный ход
Теперь представьте, как это выглядело со стороны. Пирошников в расстегнутом пальто, потерпевший очередное, можно даже сказать — запланированное, крушение надежд, стоял в центре полукруга, образовавшегося в коридоре квартиры и состоящего из Наташи, Ларисы Павловны, дядюшки, дворничихи в белом фартуке и божьей старушки на заднем плане. Первой свои намерения заявила дворничиха, ибо именно для этого была приведена сюда дядюшкой, испытавшим уже красоты Эрмитажа и успевшим даже пропустить стаканчик для поднятия духа.
— А вот ты, голубчик, предъяви паспорт, — ласковым басом произнесла дворничиха, глядя на Пирошникова, если можно так выразиться, без душевного волнения.
— Нету, — буркнул он, еще не предполагая всех страшных последствий неимения паспорта.
— Участковому заявлю, что без прописки живешь, — сделала ход дворничиха.
— Заявляйте.
— Хулиганишь! — гнула свое дворничиха с жуткой уверенностью в своих силах.
Пирошникову надоел этот разговор, как ни к чему не ведущий, и он направился в мастерскую. Дворничиха вперевалку последовала за ним; пошел туда и дядюшка, ступая с подчеркнутой определенностью. Последней со страхом на лице двинулась Наташа, а Лариса Павловна, молча пожав плечами и подобрав с пола стул, затворилась у себя. Бабка Нюра растаяла, как всегда, бесследно.
Вошедши в мастерскую, Пирошников вялым движением скинул с себя пальто и уселся на раскладушку, вперив взгляд в пол. Давно он не чувствовал себя таким усталым и разбитым, а тут еще непрошеные помощники, которые, войдя вслед за ним, с интересом наблюдали за его дальнейшими действиями. Когда выяснилось, что Пирошников предпринимать ничего не намерен, а намерен предаться размышлениям, дядюшка, до сей поры не участвовавший в игре, не утерпел и подступил к молодому человеку.
— Ну и чего сел? А если она и впрямь участкового позовет? — сказал дядюшка, кивая на дворничиху, которая тут же с готовностью показала, что подобная акция в ее силах. — Вставай, вставай! Пошли…
— Куда вы его? — встрепенулась Наташа, увидев, как дядюшка нежно взял Пирошникова за плечи и попытался оторвать его от раскладушки.
— Ничего, ничего… — проговорил дядя Миша, успокаивая ее жестом руки. — По лестнице мы не пойдем. Мы пойдем иначе…
Молодой человек вяло поднялся и, подталкиваемый дядюшкой, направился к двери. Однако на пути его возникла Наташа с расширенными по-прежнему глазами. Она, по всей вероятности, самым серьезным образом переживала за Пирошникова. Наташа встала в дверях, и лицо ее от напряжения побелело.
— Куда ты идешь? — крикнула она задыхаясь. — Возьми себя в руки, слышишь! Ты тряпка, идиот, что ты со мной делаешь? Ну, проснись!
И она, подступив к Пирошникову, быстро и ловко ударила его по щеке и тут же отступила в ужасе, прижимая ладонь к виску. Да, вот так, ни за что ни про что она ударила почти незнакомого молодого человека и, естественно, сама этого испугалась. Однако Владимир, посмотрев как бы сквозь Наташу, плавным движением отстранил ее и в сопровождении дядюшки вышел из комнаты.
Видимо, у дяди Миши имелся какой-то план, ибо он весьма целенаправленно потащил Пирошникова в кухню, где их встретила бабка Нюра. Дядюшка подошел к серой и грязной тряпке, что висела над бабкиным сундуком, и решительно отдернул ее в сторону. Веревка, на которой держалась занавеска, не выдержала и оборвалась, и перед глазами предстала неопрятного вида дверь, когда-то бывшая белой, но теперь потрескавшаяся и со следами копоти. Дядя Миша с той же решимостью отодвинул от двери старухин сундук, причем на полу под ним открылся запыленный и замусоренный прямоугольник, показывающий, что сундук не был отодвигаем со своего места уже давненько, после чего дядюшка, оборотившись к старухе, спросил:
